теперь достаточно подтверждена.
Споры спорами, а факты заставляют признать, что письмо у славян в дохристианский период существовало. Об этом свидетельствуют и древние письменные источники, и археологические находки, и общеисторические закономерности развития славянских племен. Ведь во второй половине первого тысячелетия нашей эры складывалось древнерусское государство — Киевская Русь.
Но каким мог быть характер дохристианской письменности? К тому времени человечество уже знало и идеографическое, и слоговое, и буквенное письмо. Однако, по мнению советского ученого В. Истрина, идеографическое письмо не могло привиться у славян, поскольку славянские языки имеют много грамматических форм, требующих изменения слов. Слоговое письмо тоже было непригодным для славянских языков — слишком много слогов они имели.
Подходящей же для передачи славянской речи могла быть буквенная письменность. Древние славяне вполне могли пользоваться буквами каких-то алфавитов случайно, несистематично, причем, возможно, в разных местностях составлялись самые разные наборы знаков («черты и резы»?}, которыми пользовались для гадания, счета, обозначения дат и прочее. В дальнейшем они могли приобрести буквенно-звуковое значение, как, например, скандинавские руны. Для записи применяли, видимо, также греческие и латинские буквы («протокирилловское письмо»?) или буквы других алфавитов.
Ясно одно: до введения кириллицы — стабильного, упорядоченного употребления букв, хорошо приспособленных для передачи славянской речи, — какое-то, письмо славянами, конечно, использовалось. Остается лишь сожалеть, что до нас дошло так мало свидетельств о первых письменах славянских племен, населявших в древности территорию нашей Родины. Ведь такие материалы для письма, как дерево и береста, о которых сообщали писатели древности, увы, недолговечны. И сохраняются лишь в определенных условиях. Но там, где есть эти условия, «черты и резы» пока не найдены.
Правда, в 1954 году в США появилось сообщение о памятнике древнерусского письма, относящемся якобы к концу IX века. Причем сам памятник не сохранился, опубликованы были лишь копии. История его такова. В 1919 году А. Изенбек обнаружил в помещичьей усадьбе под Орлом связку дощечек с неизвестными письменами. В конце гражданской войны А. Изенбек вывез дощечки с письменами за границу, где Ю. Миролюбовым были сделаны с них копии. А оригинал, дощечки, исчез после смерти А. Изенбека в 1941 году.
По описанию очевидцев, памятник представлял собой 35 березовых дощечек размером 22 на 38 сантиметров. В верхней части они, по-видимому, связывались ремешком, продернутым через отверстия. Каким-то острым предметом на дощечках были процарапаны письмена, по начертанию близкие кириллице.
Содержание «деревянной книги» оказалось сенсационным. Созданная древнерусскими жрецами-язычниками, эта своеобразная летопись начиналась событиями, происходившими задолго до нашей эры, и была доведена до времен князя Аскольда (IX век). На дощечках записан рассказ о передвижении славянских племен из глубин Центральной Азии на берега Дуная, о праотцах славян Богумире и Орс, о битвах с готами, гуннами, аварами, о происхождении родов древлян, кривичей, полян, северян, русов. В тексте упоминается имя бога скота Влеса, поэтому книга и была названа «Влесовой».
«О ТOI ШАС БЯ БОГУМИР МУЖ СЛВОI А ИМЯ ТРИЕ ДЩЕРЕ А ДВИНЕ СОIHИ ТСЛЕ БО ВЕИДЯЩА СКУФЕ ДО СТЕНПОI А ТАМО ЖИВЯЙ О ТРАВЬХ ПОТЦЕ ВЬЩАСЯ И БОЯНИ БОЗЕ СЛУШЬНОI А РАЗУМОI… ВХИЦНЕ И ТАКО А ТУ МАТЕ ИЕХ ИЖЕ РЬЩНА СЛАВУНИ ПРО ОВА ТВРЯЩЕ ПОТРЕБЮ И РЬЩЬ ИН ДО БОГУМИР СТЕ СЕМЬ ДЕН МOI А ИМАН ДЩЬЕРЕ СВА ОВДАТЕ А ВНУЧА ЗРЯНТЕИ…»
«В то время был Богумир, муж славный, и имел трех дочерей и двух сыновей, они пасли скот (?) в степях и там жили на травах, внимая отцам (?) и боясь бога слухом и разумом… (непонятно), и тут мать их, которая звалась Славуна, про то сотворила жертву (?) и сказала Богумиру: стали стары днями мы и имеем дочерей своих выдать и внучат видеть…» — говорится в одном из переводов приведенного фрагмента «Влесовой книги».
«Так сказав, — читаем далее в том же переводе, — и повозку запряг и поехал (непонятно), и приехал к дубу, стоящему в поле, и остановился на ночь с костром (?) своим, и увидел вечером трех мужей на конях, стремящихся к нему. Сказали те: здоров будь, а что Ищешь? Поведал им Богумир заботы свои, а они отвечали, что сами в походе, чтобы достать жен… возвратился Богумир в свои степи, ведя трех мужей дочерям… от сего произошло три рода и были славны… оттуда происходят древляне, кривичи и поляне, так как первая Дочь Богумира имела имя Древа, а другая Скрсва и третья Полева, сыновья же Богумира имели свои имена Сева и младший Рус, оттуда и происходят северяне и русы… трое ведь мужей были трое (непонятно) утром, в полдень и вечером… создались те роды у семи рек, а заселили (?) заморье, в зеленом краю и где с древности (?) водили скот от востока до Карпенстеа горе… то было за тысяча триста лет до Германриху».
В 1959 году в Академии наук СССР «Влесова книга» была подвергнута экспертизе. Было установлено, что, кроме букв кириллицы, в тексте присутствуют греческие, латинские и знаки неизвестных письменностей. Как отмечает советская исследовательница Л. Жуковская, графика дощечек неточно передает звуки славянской речи и по ряду признаков приближается к другим древним алфавитам. Начертания букв, хотя и вызывают сомнения в подлинности текста, все же не свидетельствуют прямо о подделке, так как речь идет о нем, неизвестном нам письме.
Окончательные выводы были сделаны на основе лингвистического анализа, который более всего убеждает, что памятник — подделка. Текст, правда, написав знаками, которые могут быть отнесены ко времени да X века, однако язык его, хотя и содержит архаизмы, свойственные славянским языкам до X века, несет также черты, появившиеся в славянских языках в болея поздний период, когда славяне широко пользовались кириллицей.
Многие признаки — содержание, язык и письмо дощечек — приводят к мысли, что этот «памятник» относится к изделиям знаменитого в начале XIX века фальсификатора древностей А. Сулукадзева, которому в свое время принадлежала редкая коллекция древностей и библиотека. Однако часть «древностей» была плодом фантазии собирателя. Подделки же свои он «мастерил» из желания приукрасить старину.
Фальсификаторская деятельность была вообще характерна для эпохи общеевропейского романтизма, поэтизировавшего старину. Так, на Западе она породила фальсификации, имевшие шумный успех. Например, «открытие» поэм Оссяана — шотландского поэта III века, которые сочинены англичанином Д. Макферсоном в XVIII веке.
Сначала при помощи приписок А. Сулукадзев стремился подтвердить свои псевдонаучные труды или снабжал подлинные рукописи «точной» датировкой, стараясь их максимально удревнить. Постепенно от приписок он перешел к полным подделкам, «изобретая» вообще не существовавшие памятники.
Итак, вполне достоверных памятников докириллического письма пока почти нет. Но ученые верят, что они обязательно отыщутся и будет раскрыта не одна новая страница истории Древней Руси.
«Знаменья» княгини Ольги
Представьте себе трезубец бога морей Посейдона, или двузубец, чем-то похожий на ухват, которым в деревнях и сейчас достают чугуны из печей. Знаки, напоминающие трезубец и ухват, постоянно находили на самых различных предметах Киевской Руси. На горшках и черепицах, на древнейших русских монетах и свинцовых печатях, которыми скрепляли государственные документы, на поясах дружинников, их оружии и различных украшениях. Словом, на чем их только не было.
1907 год. Полным ходом идут раскопки в городе Киеве. Находок очень много, и среди них кусок изразца с загадочным изображением. Им заинтересовался К. Болсуновский.
К. Болсуновский предположил, что найденный знак не что иное, как монограмма. В разработку этой гипотезы и были вложены все силы ученого. Но почему именно монограмма? К. Болсуновский объяснил это следующим образом. В свое время, когда знак появился, его значение, несомненно, было ясно и понятно всем, «но затем, вследствие усложнения геральдических условий, знак этот, дополненный различными прибавками, утратил свой первоначальный вид и, наконец, его первоначальный смысл остался совершенно забытым». Исследователь ищет объяснение таинственному знаку на монетах Боспорского царства, разыскивает аналогии в самой Византии, сравнивает с другими знаками на древнерусских монетах.
Наконец дешифровка завершена. Таинственный знак, словно сложная конструкция, был разобран на составные части, которые образовывали монограмму. Она состояла из греческих букв и читалась как базилевс. То есть «царь».
Но исследователь хотел установить, кому эта монограмма могла принадлежать. И вскоре ответ был дан: князю Владимиру… Однако имя было отождествлено с монограммой лишь на основании одинакового количества букв.
Такая расшифровка мало кого убедила.
Значки эти вызывали и до сих пор вызывают оживленные дискуссии. Спорили преимущественно о том, что Же они означают, как их расшифровать, на что они могут быть похожи. Условно эти таинственные эмблемы назвали «знаками Рюриковичей». «Наверное, это схематическое изображение древнего корабля», — говорили одни. «Да нет же, это изображение светильника», — утверждали другие. Третьи придерживались мнения К. Болсуновского, что это зашифрованная монограмма, читающаяся как базилевс, то есть царь.
Знаки Рюриковичей
Особенно жаркие споры велись вокруг древнейших русских монет X–XI веков, на которых рядом с изображением князя или занимая обратную сторону монеты стоял такой знак.
Впервые серьезно и научно обоснованно рассмотрел эти знаки академик Б. Рыбаков. Он показал, что при анализе «знаков Рюриковичей» надо обращать внимание на знаки, имеющиеся не только на древнерусских монетах, но и на других предметах.
Б. Рыбаков условно подразделил знаки на несколько групп. Тогда стало ясно, что знаки эти — клейма различных мастеров, княжеские знаки, тамгя (так назывались у тюркских народов личные и родовые эмблемы). Например, если ремесленник принадлежал князю, то ставил на свою продукцию княжеский знак. И все знали, где предмет изготовлен или кому принадлежит. Княжеские знаки на бляшках поясов дружинников — значит, и дружинники княжеские.