е. Это неспроста. Что-то ее потревожило. Или кто-то.
Он вскинул автомат, напряженно всматриваясь в темноту. Маренн быстро вынула вальтер из кобуры и привела в готовность, тихо сказала Пирогову:
— Иван, держитесь рядом со мной, пожалуйста.
— Стой! Руки вверх! Клади оружие!
В темноте со стороны машины хлопнуло несколько выстрелов. Маренн увидела, как, звякнув, треснула фляжка на боку рядом с кобурой и из нее потекла вода.
— В укрытие! Быстро! — скомандовал Раух и, схватив за руку, оттащил за широкий ствол дерева.
— Они говорят по-русски, это красноармейцы, — прошептал Пирогов.
— Да, это большевики, — подтвердил Раух. — Но сколько их, где они — ничего не видно.
Еще несколько пуль пролетело наугад в темноте.
— Они экономят патроны. Правда, и нам похвастаться нечем. Боезапас у нас ограничен.
— Надо уходить лесом, — прошептал Пирогов. — Я знаю одну тропинку. В темноте проведу.
— Это опасно, — возразил Раух. — Мы не знаем, сколько таких вот групп, пытающихся пробиться к своим, бродит в округе. А у нас один автомат и два вальтера, этого недостаточно, чтобы принять даже небольшой бой. Я считаю, надо попытаться отбить машину и быстро выезжать на дорогу. Там мы скорее найдем поддержку.
— Я думаю, ты прав, — согласилась Маренн. — Попробуем.
Желтоватые блики заскользили по ветвям — из туч снова выскользнула луна. Теперь серый, в защитных разводах «мерседес» был ясно виден на фоне деревьев. В машине и вокруг машины явно никого не было. Но за густыми кустами можжевельника напротив мелькали тени и слышались приглушенные голоса.
— Машина им не нужна, — прошептал Раух. — Куда они на ней поедут? Это не танк, не бронетранспортер, обычная легковушка. Бесполезная дамская вещица. В условиях войны. — Он усмехнулся. — Они используют ее как прикрытие. А поджидают нас. Чтобы добыть провиант и, самое главное, оружие. Им необходимо оружие, чтобы двигаться дальше.
— Но нас всего трое, — растерянно заметил Пирогов, — какой с нас прок.
— Они этого не знают, Иван, — возразила Маренн. — Хотя понятно, что в легковой машине взвод не приедет. От силы четыре человека.
— Значит, и три-четыре дополнительных ствола для них важны, — заключил Раух. — К тому же, им видимо, неизвестно, что в сторожке. Может быть, там находится взвод, как ты говоришь, а тут просто в гости приехали.
— Что ты предлагаешь? — Маренн внимательно посмотрела на Фрица. — Ждать нельзя. Мы не знаем, сколько их. Надо действовать. Чем быстрее, тем лучше.
— Не думаю, что их много, — ответил Раух. — Они не атакуют нас, они выжидают. Полагаю, их целью является сторожка, чтобы передохнуть там, найти провиант. Они нашли ее по карте и пришли сюда. Да, ты права, быстрота — это сейчас наш союзник. — Он мгновение помолчал, раздумывая. — Машина стоит носом сюда, к нам, значит, и водительское место с нашей стороны. Возьми ключи. — Он протянул Маренн. — Сейчас быстро с Иваном — в машину, ты садишься за руль и задом, не разворачиваясь, даешь газ. Вторую дверь рядом с собой держи открытой. Я попробую их отсечь огнем, а потом по ходу сяду. Иван, сразу ложитесь на заднем сиденье и не высовываться! — предупредил он Пирогова.
— Все понял, герр офицер, — быстро ответил тот и добавил. — Вовремя ушли Микола с Пелагеей и Варей. Неизвестно, кто это такие. Если энкавэдэшники, так они не лучше ваших из зондеркоманды. Быстро обвинят в пособничестве и трусости — и к стенке. Ничего им не докажешь. Ну, а если обычные солдатики-горемыки, то поедят у Миколы и дальше пойдут. Все равно лучше не встречаться.
— Иван, внимание. — Маренн остановила его рассуждения. — Сейчас по сигналу Фрица — бегом к машине. Держитесь за мной. А то с хромотой вашей отстанете. Я помогу, прикрою.
— Готовы? — Держа автомат наготове, Раух выдвинулся вперед и обернулся.
— Да, так точно, — ответила негромко Маренн.
— Вперед!
Фриц первым выбежал из укрытия и пригибаясь побежал к машине, выстреливая очередями в сторону зарослей можжевельника. В ответ послышались разрозненные винтовочные выстрелы, достаточно беспорядочные. Кто-то закричал по-русски. Схватив Пирогова за руку, Маренн ринулась к «мерседесу», стреляя из вальтера. Несколько пуль просвистело над головой, впившись в ствол дерева.
— Иван, не задело? — спросила она, распахнув дверцу машины. — В порядке? Садитесь быстро!
— Все хорошо, живой, — проговорил тот в ответ, задыхаясь.
Маренн быстро села на водительское место, вставила ключ. Наклонившись, распахнула пассажирскую дверцу. Пирогов сел на заднее сиденье и сразу лег, как ему велели. Едва заработал мотор, Маренн включила заднюю передачу и добавила газ — машина рванула назад, подпрыгнув на кочке. Несколько пуль чиркнуло по капоту. Маренн рулила, оглядываясь, чтобы не задеть ствол дерева. Луна светила тускло, но различить лесную дорогу между деревьями было возможно. Перестрелка усиливалась. Еще одна пуля врезалась в лобовое стекло и отскочила, разбив его. Впереди на поляне показались несколько фигур — красноармейцы бросились в погоню. Они бежали за машиной. Отстреливаясь, Раух впрыгнул в кабину и захлопнул дверцу.
— Жми на газ, — приказал он. — Я буду держать руль, не бойся. Мотор взревел, Фриц положил руку рядом с руками Маренн на руль, удерживая машину в правильном направлении. Машина достигла спуска. — Теперь притормози, — приказал Раух. — А то перевернемся. Сейчас они отстанут. Там, впереди, главная дорога, услышат перестрелку — могут обнаружить их. А они этого вовсе не хотят.
«Мерседес» медленно спускался задом. Выстрелы вскоре стихли, погоня прекратилась. Когда скатились с холма, Раух сказал:
— Ну все, оторвались. Выходи. Я развернусь, и поедем в госпиталь.
Маренн вышла из кабины. Вокруг было все спокойно. Ветер стих, тучи рассеялись. Где-то недалеко журчал ручей. Раух присел перед правым передним колесом, трогая его.
— Пробили? — догадалась Маренн.
— Да, спустило, — подтвердил он. — Сейчас поставлю запаску, и поедем. Иначе не дотянем.
Он подошел, чтобы снять запасное колесо, закрепленное у кабины водителя. Сдернул кожух.
— Я помогу, — вызвалась Маренн.
— Нет уж, ни в коем случае. — Фриц усмехнулся. — Я знаю, Отто рассказывал мне, что ты умеешь справиться с такой задачей. Но на этот раз позволь мне.
— Машина сломалась? — спросил тревожно Пирогов, приоткрыв дверь заднего сиденья.
— Ничего страшного, Иван, — ответила Маренн. — Пробили колесо. Но Фриц сейчас заменит.
— Боюсь, что Миколе с Пелагеей и в самом деле придется жить в землянке или остаться там, на болотном острове, в старом доме князя Сигизмунда, — вздохнул Пирогов, выходя из машины. — Если утром явятся СС и обнаружат в сторожке красноармейцев, дом сожгут. Я уж не говорю, что убьют всех, кто там окажется на тот момент.
— Не думаю, что большевики сами не понимают это. Уверена, им известно о карателях, ведь они как-то пытаются выяснить обстановку вокруг, вступают в контакты с местными жителями. Дай я подержу фонарь. — Она подошла к Рауху. — Нет, они уйдут до рассвета. Переждут ночь в доме лесника, а к утру их уже не будет. Они постараются уйти в глубину леса.
— Вступать в бой с зондеркомандой они не станут, — заметил Раух. — Их явно мало, они истощены. Их задача — выйти из окружения к своим. Но может быть, я и ошибаюсь. Если бы это была наша территория и на ней мирным жителям грозила расправа, может быть, лично я бы рассуждал иначе. Все, можно ехать. — Он распрямился, отряхнув руки. — Садитесь в машину.
— Да, нам надо торопиться, — согласилась Маренн. — Возможно, звонила Джил.
— А я очень беспокоюсь за Юру, — добавил Пирогов.
До госпиталя добрались без происшествий. Патрули не досматривали машину, увидев пропуск с подписью рейхсфюрера СС. Когда подъехали к бывшей усадьбе князей Свирских, было около четырех утра. Джил не звонила. Из Берлина вообще не звонил никто.
Отпустив Пирогова к его воспитаннику, Маренн и Раух поднялись в кабинет. Маренн попросила дежурную медсестру принести кофе и бутерброды. Сев напротив друг друга, оба некоторое время молчали. Положив фуражку на стол перед собой, Фриц сосредоточенно чистил вальтер. Оба понимали, что время катастрофически утекает, а ясности нет. В восемь утра Олендорф оцепит район и начнет операцию, а они даже не знают, удалось ли Джил навестить фрау Марту. Не исключено, что весь план сорвался.
— Похоже, мне ничего не остается, как собирать саквояж и отправляться утром к Олендорфу особо важным консультантом по психологии народов покоренных территорий, — мрачно пошутила Маренн, стряхнув пепел с сигареты в пепельницу.
— Нам ничего не остается, — поправил ее Раух. — Ты забыла, что я тоже участвую. С позволения штандартенфюрера, так сказать. — Он усмехнулся.
— Ах да. Вот только представить… — Маренн встала и прошлась по комнате в волнении. — Я фактически являюсь заместителем Гебхардта в управлении, ты — адъютант начальника Шестого управления СД, у нас множество связей. Но мы ничего не можем сделать с этим самонадеянным выскочкой Олендорфом.
Дверь открылась — она замолчала. Медсестра внесла поднос, на котором стоял кофейник с горячим кофе, две чашки. Рядом — тарелка с бутербродами с ветчиной.
— Спасибо, фрейлейн, — кивнул Раух, принимая поднос. — Идите.
Медсестра вышла, дверь закрылась.
— Это потому, что наши связи — ничто по сравнению с миссией, которую он выполняет, — произнес Фриц, разливая кофе в чашки. — Доказать расовое превосходство немцев над всеми остальными — это главная идея, которая вдохновляет фюрера. И Гейдрих с подручными умело играет на этой его слабости. Он уже напрямую обращается к фюреру по этому вопросу, минуя Гиммлера. И Гиммлеру приходится терпеть. Он же не может сказать, что это неважно, есть более насущные вопросы. А что говорить об армейских? Им скоро прямо укажут, что едва ли не каждый маневр надо согласовывать с СД. Куда наступать, как наступать — это не штаб ОКВ будет решать, а обергруппенфюрер СС Гейдрих. Как он считает нужным. Поразительное возвышение. Но очень поспешное. Я не удивлюсь, если в самое ближайшее время с обергруппенфюрером случится неприятность…