— Что ж, скорее всего, вы правы, Иван, — ответила Маренн. — Но самим вам заниматься этим опасно. На чем вы ее довезете до сторожки? Не говоря уже о лесном болоте. Это невозможно сделать так, чтобы никто не заметил. Кроме того, необходимо, чтобы состояние собаки позволило ее перевозить, а для этого требуется время. И насколько я понимаю, лесник с женой и Варя пока остаются на острове. Так что лучше подождать немного, — посоветовала она. — Надо убедиться, что Олендорф действительно отменил операцию и покинет этот район. Дождаться, пока ваши друзья вернутся в сторожку, а Альма поправится настолько, что будет совершенно безопасно передать ее им. Так что не нужно торопиться. Со своей стороны я обещаю, что в самое ближайшее время выясню планы Олендорфа. Надеюсь, он объявится. — Она взглянула на часы. — Время около десяти. В двенадцать он обещал прислать за мной машину. Должен же он меня проинформировать, что сегодня ничего не состоится? — Она пожала плечами. — Не отмолчится же. Сам приглашал. Так что придумает какой-нибудь повод. А заодно наверняка сообщит, что дальше. Ну а в остальном — по приказу я останусь здесь еще на несколько дней. Попробуем успеть отвезти Альму хозяйке, — пообещала она.
— Благодарю вас, фрау Сэтерлэнд. — Пирогов вздохнул с явным облегчением. — Признаться, я думал, как вас попросить отвезти Альму на вашей машине. Но никак не мог решиться. Уж и так озаботили мы вас сильно.
— Я постараюсь сделать это еще до отъезда, не волнуйтесь. — Маренн прикоснулась пальцами к рукаву его сюртука. — А сейчас отнесите Альму в дом и поднимайтесь ко мне. Я скажу, чтобы сварили кофе.
— Спасибо, фрау Сэтерлэнд, я сейчас. — Пирогов, прихрамывая, заспешил по поляне к мальчику. — Юра, Юра, хватит! Альма устала. Ей пора на перевязку.
— Я не прочь сделать ставку. Позвонит Олендорф или нет. И во сколько, — заметил Раух иронично, когда они поднимались по лестнице в дом.
— Не сомневаюсь, что позвонит, — откликнулась Маренн. — Он постарается сохранить лицо. Ведь нам еще придется встречаться в Берлине. И у меня обширные связи. Он беспокоится о своей репутации. Фрейлейн Беккер, — попросила она встретившую их в холле медсестру. — Распорядитесь, чтобы нам приготовили кофе. На три персоны, — предупредила она. — И принесите отчет о ночном дежурстве и карточки всех вновь прибывших.
— Слушаюсь. Одну минуту, фрау Сэтерлэнд. — Медсестра поспешила на пост.
Они вошли в бывшую гостиную княгини Свирской. Звонок от Олендорфа последовал на удивление быстро. Медсестра Беккер едва успела положить перед Маренн сведения о состоянии раненых за ночь. И вышла, чтобы принести кофе.
— Фрау Сэтерлэнд, здравствуйте.
Голос штандартенфюрера на другом конце провода звучал явно без прежнего энтузиазма.
— У нас возникли затруднения. На сегодня операция отменяется. Эти лентяи из вермахта просто из рук вон плохо исполняют свои задачи. — Он даже как-то тянул слова, наверняка придумывая на ходу, как бы оправдаться. — Вокруг деревни еще полно недобитых большевиков. Представьте, нас сегодня атаковали эти бандиты. У меня потери! Несколько убитых и раненые. Правда, легко.
«Очень хорошо, — подумала Маренн, — что не тяжело. Не хотела б я принимать твоих полицаев у себя в госпитале. И еще тратить на них медикаменты».
— Мы вели настоящий бой! — В голосе Олендорфа промелькнули патетические нотки. — Это совершенно не входит в наши обязанности. А еще один сумасшедший из бригады «Лейбштандарт» чуть не подстрелил меня лично с танка. Выпустил снаряд и опрокинул бронемашину, в которой я находился с офицерами! — возмущенно воскликнул он.
«Уверена, мне даже известно имя это сумасшедшего, — насмешливо подумала Маренн. — И я очень хорошо с ним знакома».
— Оказалось, он испытывает танк после ремонта. Я обязательно составлю рапорт обо всех этих безобразиях! Черт знает что такое. Кстати, фрау Сэтерлэнд, вы не в курсе, что затевает ваш начальник Гебхардт? — спросил Олендорф неожиданно, и голос его, понизившись, вдруг сделался вкрадчивым. Маренн насторожилась. Похоже, из Берлина поступил какой-то сигнал. Обернувшись, Маренн сделала знак Фрицу. Тот кивнул, прислушиваясь.
— Мой начальник? — переспросила она удивленно Олендорфа. — Откуда же мне знать, штандартенфюрер? Я нахожусь здесь, в Умани, у меня много работы в госпитале. Из управления мне не поступало никакой особой информации, кроме обычных дежурных сводок. А что случилось?
— Пока сам толком не знаю. Но из Берлина мне позвонил адъютант обергруппенфюрера и сообщил, что, скорее всего, нас перебросят в другой район. Видите ли, Гебхардт собирается устроить в этом лесу санаторий войск СС. Откопал какой-то источник. — Олендорф жестко усмехнулся. — Когда успел только… Не вы ли подсказали, фрау Сэтерлэнд?
— Не я, — парировала Маренн спокойно. — Мне некогда исследовать источники, вам это известно, штандартенфюрер. А у группенфюрера Гебхардта обширный штат секретарей и референтов. Они изучают информацию по захваченным территориям на предмет оздоровительных ресурсов и, вероятно, обнаружили какие-то важные сведения, которые сыграли роль. Со своей стороны, будьте уверены, я только поддержу. Здесь действительно очень подходящие для курорта места. Идея об организации санаториев и оздоровительных зон для солдат и офицеров рейха в подобных местах обсуждалась давно, и мне она кажется правильной, — добавила она веско.
— Что ж, жаль, фрау Сэтерлэнд, что не получилось поработать вместе. — Олендорф быстро свернул разговор, и Маренн поняла, что он звонил, чтобы выведать подробности о планах Гебхардта. Ничего не вышло — и штандартенфюрер потерял интерес. — Может быть, удастся в следующий раз.
«Хотела бы я с вами больше не встречаться», — подумала Маренн. Ответила прямо, не беря на себя труда показаться учтивой:
— Очень надеюсь, что не удастся. Вы знаете, что у меня много раненых, я крайне загружена работой. И отвлекаться даже на очень заманчивые эксперименты, у меня нет времени.
— Когда вы возвращаетесь в Берлин? — неожиданно спросил Олендорф.
— Через три дня.
— Я бы хотел пригласить вас на ужин, фрау Сэтерлэнд, — мягко продолжил штандартенфюрер. — Чтобы обсудить некоторые волнующие меня детали. Профессионального характера, — уточнил он. — Но в местных условиях это не представляется возможным, да я и не знаю ближайших планов обергруппенфюрера. Перенесем нашу встречу. Я тоже постараюсь быть в Берлине, хотя бы кратко, в ближайшую неделю. Я позвоню вам в клинику, если позволите.
— Позвоните, — согласилась Маренн. — Но боюсь, что и в Берлине у меня очень мало времени для посторонних встреч.
— Благодарю вас. Пока прощаюсь. — Было слышно, что Олендорф усмехнулся. — До встречи в Берлине. — Он повесил трубку.
Маренн тоже положила трубку и обернулась к Рауху.
— Слышал? Собирается в Берлин.
— Да. Будет копать, вынюхивать, — согласился тот, затушив сигарету в пепельнице. — Откуда ветер дует. Кто вставляет ему палки в колеса. Но в Берлине он нам не опасен, там у нас артиллерия помощнее. Да и что он там выяснит? Не признается же рейхсфюрер, что он принял такое решение, чтобы досадить Гейдриху, воспользовавшись случайно подвернувшимся предложением Гебхардта. Это большая игра, и Олендорф в ней только винтик. Отчитываться перед ним никто не станет. И Гейдрих больше не будет пытаться что-то изменить. В нашем случае. Уверен, он продумывает ответный ход, но в другом месте. Где рейхсфюрер не ждет удара. А здесь что? Здесь уже все ясно. Ему — минус.
— Завтрак, фрау Сэтерлэнд. — Помощница внесла поднос с кофе.
— Благодарю вас, поставьте сюда. — Маренн показала на небольшой столик в углу. — Мне надо позвонить Джил, — вспомнила она. — Надеюсь, она благополучно добралась до Беркаерштрассе.
Маренн снова сняла трубку телефона. Медсестра Беккер поставила на столик кофейник, чашки и закрытое блюдо с яичницей-болтуньей, поджаренной с сыром, — только что с огня.
— Спасибо, Ингрид, — кивнула Маренн. — Подготовьте все к обходу раненых.
— Слушаюсь, госпожа оберштурмбаннфюрер.
Медсестра вышла из гостиной.
— Приемную Шестого управления, пожалуйста, — попросила Маренн телефонистку. Через мгновение она услышала голос Джил.
— Служба безопасности. Шестое управление. Слушаю вас.
— Дорогая, здравствуй, я так рада слышать тебя! — откликнулась Маренн.
— Мама! — воскликнула Джил радостно. — Ну как дела? Я чем-то помогла? Все в порядке?
— Конечно. Благодаря тебе мы справились с ситуацией. Все завершилось благополучно. Полагаю, ты устала. Всю ночь — на ногах.
— Но это чепуха, — весело ответила Джил. — Сейчас так кажется. Но ночью, когда Нанетте стало очень плохо, я правда испугалась. Просто не знала, что делать. Полная беспомощность. И тебе не могу ничем помочь, и фрау Марта в отчаянии — для нее я тоже сделать ничего не могу, просто стою рядом. Спасибо фрау Марте, что она меня не прогнала, все-таки надеялась, что дозвонится до мужа.
— А как сейчас себя чувствует девочка? — обеспокоено спросила Маренн. — Ты интересовалась?
— Да, конечно, — подтвердила Джил. — Как только приехала на рабочее место, сразу позвонила. Твои советы помогли. Под утро Нанетта заснула и сейчас спит спокойно, температуры нет. И у фрау Марты тоже появилась возможность отдохнуть. А супруг так и не звонил. Но я рассказала ей, где он и чем занят, чтобы не волновалась.
— Ты правильно сделала, — одобрила Маренн.
— Ой, мама, ты не представляешь. — Джил рассмеялась. — Когда ты мне позвонила и сказала, что надо срочно ехать в рейхсканцелярию, шел такой дождь, просто ливень. Я села за руль — ничегошеньки не видно. Фрау Марта не хотела меня отпускать, говорит, вызовет водителя. Но времени-то нет. Я поехала. Хорошо, была ночь, встречных немного. И патрульные не остановили. Хотя у меня пропуск, но все равно — теряешь время. Начальника охраны предупредил адъютант. Он сразу впустил меня в помещение, чтоб я не мокла. Ну а там уж и адъютант подошел. Сказал, ждите, постараюсь вызвать с совещания. Я ждала в машине. Думала, пару часов точно сидеть придется, посплю. — Она снова рассмеялась. — Ан нет, и получаса не прошло, как начальник охраны вынес мне папку с документом. Я сра