Поругалась с Наташей. Она сказала, что я идиотка. Я, недолго думая, дала ей тетрадкой по голове. А то Наташа не знает, что я способна за себя постоять?
Злая! Так всему виной воспитание. Маме было не до меня, Гертруду назначили в няньки. А какой одиннадцатилетней девчонке захочется возиться с младенцем! Вот мне сейчас на кой младенец сдался? Гертруда меня оставит, а сама убежит с подругами. Вот оттого я и злая. А еще пишут, что я эгоистичная. Не шибко. В меру, как все люди. Самолюбивая? Да что в этом плохого?
Анкету заполнять не стала. Глупости!
Виктор – Кларе25 ноября 1938
Дорогая Клара!
Ты все лежишь. И черт-те знает, сколько еще пролежишь. Меня к тебе не пускают, говорят, заразная. Штерна вчера увели. Черт-те что творится. Пришли за ним в школу и забрали прямо посреди математики. Даже треугольник равнобедренный дочертить не дали.
Класс затих. Понял, что к чему. По тому, как вмиг осунулся Григорий Генрихович, по тому, как покорно вышел. И ведь ни один не пикнул. Ни один не вступился.
Жалко Штерна. Пожилой человек, всего не понимает. Невдомек ему, что есть вещи, которых говорить не следует. Преподавал бы математику и не рассуждал лишнего. Потеряли мы Штерна.
Как только узнаю подробности, напишу.
С уважением, Виктор
Клара – Виктору26 ноября 1938
Витька!
Уж больно часто стал ты чертыхаться. Это все Алек на тебя влияет. И зря не пускают, мне уже гораздо лучше. Я им говорю, они не верят. Легкие немного болят. И ребра. И кашель иногда донимает. А в остальном ерунда.
Надо спасти Штерна! Письмо коллективное составить!
Штерн – прекрасный педагог, со своим делом справляется. Никто так хорошо не умеет объяснить математику. Даже я иногда понимаю.
Как только появятся новости, дай знать. Скоро с ума сойду дома. Мама говорит, школы мне еще долго не видать. Как представлю, что вас догонять придется, так температура поднимается. Письмо отнесет мама.
Пока, Витька. Пиши.
Клара – Виктору27 ноября 1938
Витька, мне дома так скучно, что читаю газеты.
Про Штерна что-то слышно?
Виктор – Кларе29 ноября 1938
Дорогая Клара!
О Штерне ничего. Ходят слухи, что его расстреляли, но нельзя же вот так запросто человека расстреливать. Коля утверждает, что он немецкий шпион.
Придется прервать письмо, Алек пришел.
Возвращаюсь с новостями.
Выяснилось, откуда это все идет, кто оклеветал Штерна.
Есть предположения?
Вениамин Константинович!
Можешь себе представить! Вот уж от кого не ждали. Только пришел к нам в школу, а уже свои порядки устраивает!
В школу явились с проверкой, просмотрели наши учебники, допросили учителей, ничего подозрительного не обнаружили. И к Вениамину Константиновичу с вопросом, не отказывается ли он от показаний. Тот покачал головой. Нет, мол, таких, как Григорий Генрихович, нельзя оставлять в школах, испортят пионеров. А таких, как Вениамин Константинович – стукачей и предателей, – можно?
Как же я зол, слов не подобрать.
Виктор – Кларе1 декабря 1938
Клара, направляю тебе официальный протокол нашего заседания.
Протокол
Присутствовали: Виктор Славинский, Николай Афанасьев, Александр Эрих, Наталья Петровская, Эмма Шилинг, Владимир Бальцер.
Председатель Виктор Славинский.
Повестка: вытурить Вениамина Константиновича из школы.
Поручить Володе разбить окно. Поручить Наташе мелкое вредительство: вырвать страницу из учебника Вениамина Константиновича, подложить насекомых в ящик стола. Эмме – она умело подделывает почерк – поручить заполнить журнал почерком В.К. Пусть Вениамин Константинович думает, что сходит с ума.
Алеку поручено по сто раз переспрашивать на уроках. Каждое слово. За ним подключатся остальные. Мы покажем ему, как на учителей доносить. Он у нас попляшет. Мы ему такой саботаж устроим, какой не учиняли кулаки при хлебосдаче.
Наше восстание было подавлено. В.К. по-прежнему в школе. Про Штерна ничего не известно.
Появились ботинки. Мои собственные. Подошва крепкая, качество материала высочайшее. Таких днем с огнем не сыщешь. Теперь, как говорится, до свадьбы не сносить.
Ощущение предновогоднего чуда. Может ли понять мою радость тот, чья стопа не привыкла с младенчества донашивать башмаки за старшими братьями? Прежняя моя обувь выглядела безнадежно. Подошва протопталась, я стал ближе к земле. Только близость эта не вызывала во мне душевного подъема.
Была на катке. Мама не знает, она бы меня поругала. Только от болезни оправилась. Да я уже здоровее некуда! На каток пришли Витька с бабушкой. Куда он без нее? Бабушка его стоит на коньках что надо, не то что Витя.
Покаталась с Володей. Сделали три круга. Потом с Наташей за руки.
Подъезжает Алек: “Кто со мной?” Схватил Наташу. Коля тут как тут, закрутил меня. К Витьке подъехала, покаталась немного, да больно медленно он едет. Оставила его, сделала несколько кругов. Гляжу, нет его. Сделала еще несколько кругов, заметила, что он выходит из теплушки. Нахмуренный, мрачный. Подъехала, а он говорит, что предпочитает кататься один. Вот и славно.
Давеча возненавидела Витьку. На целых два дня. Сегодня простила. В пятницу были танцы. Весь вечер напролет Витька сидел в углу с книгой. Для чего вообще пришел? Я ждала, что он меня пригласит, а он так и не пригласил.
Подошел Коля. Как он меня раздражает! Шутки у него глупые и подлые. С Колей танцевать плохо, он безобразно водит и не чувствует ритм.
Да все лучше, чем не танцевать совсем. Я на Витьку как только не смотрела, подмигивала, хмурилась. Думала, догадается. А Витька и бровью не повел! Тоже мне друг.
Все выходные копила на него злость, хотела на перемене ему высказать. А он сегодня такой грустный пришел. Сидит, в книгу уткнулся. Ну я его и простила.
Хочу записать сон (вещий?), что повторялся в моей жизни три-четыре раза. Завораживающая близость мужских и женских тел, и нет ни боли, ни стыда, ни зла, ни предательства. Меня не смущает ни собственная нагота, ни нагота людей вокруг. И проскакивает мысль, что вовсе не тела это, а души. Я гуляю в оливковой роще, но вдруг оказывается, что деревья картонные, что это лишь декорации в разыгрываемом спектакле. На ненастоящем небе мужчина в кителе рисует пером красные кресты. Крест – и душа исчезает. Крест – и снова исчезает душа. Одна за другой души растворяются в дымке. И небо постепенно становится кроваво-красное.
Клара – Виктору3 февраля 1939
Витька, ты за мной пока не заходи.
И про поцелуй забудь. Это случайно вышло. Я так радовалась, что Штерн вернулся, что его не расстреляли, вот тебя и поцеловала.
Ни о чем это не говорит.
И не смотри на меня, как побитая собака.
Как ни пройду, все смотришь и смотришь. Хватит на меня так смотреть. Иначе никогда мы с тобой не будем общаться, как прежде.
Какой-то поцелуй, а столько проблем. Кто бы мог подумать. Чтобы я еще хоть раз кого-нибудь поцеловала, да ни в жизнь!
Виктор – Кларе3 февраля 1939
Дорогая Клара!
Как тебе будет угодно. Скажешь не думать о поцелуе, не буду о нем думать. Мне есть чем занять голову.
С уважением, Виктор
Клара – Виктору8 февраля 1939
Витька!
Теперь ты меня избегаешь.
Сказано же тебе, никогда никого целовать я больше не буду, можешь жить себе спокойно.
Клара
Виктор – Кларе10 февраля 1939
Дорогая Клара.
Вовсе я тебя не избегаю. Ты сама просила за тобой не ходить.
Я давно выкинул из головы этот глупый поцелуй.
С уважением, Виктор
Клара – Виктору12 февраля 1939
А вот и избегаешь!
Сам на себя не похож. Мне не хватает того, старого Витьки, моего друга. Передавай ему привет.
И с чего это поцелуй глупый?
Виктор – Кларе13 февраля 1939
Дорогая Клара!
Привет тебе от твоего друга Витьки. Он никуда не делся.
С уважением, Виктор
Много читаю и размышляю.
Отчего же я раньше не замечал, что все произведения – о любви?
То, что о великом подвиге, – о любви. И то, что о тяжелых испытаниях, – о любви.
Я люблю, как дышу. И я знаю:
Две души стали в теле моем[24].
Пастернак так верно описал мое состояние. С ним все вокруг оживает, любое действие – игра на фортепиано, прогулка в парке – обретает смысл.
Опыт литературных героев подсказывает, что бороться с любовью бесполезно. Она приходит неожиданно и так же неожиданно проходит. Я решил ждать, когда она выберет другую жертву. А пока…
А пока все мои мысли о Кларе. Я устал и больше не пытаюсь их отогнать. Смиренно жду, когда чары рассеются.
Сколько любовь может жить без взаимности?
Я сопоставил все. Ваня и Семен влюбились примерно в том же возрасте, что и я. То, что происходит со мной, закономерно и сообразно природе. Стало быть, остается ждать.
Клара – Виктору20 февраля 1939
Витька!
Я видела, как ты отшатнулся от меня сегодня в столовой. Я специально к тебе поближе встала, хотела новость рассказать.