дя на мистера Коллинза, и это было неправдой.
Чарльз рассмеялся.
– Спасибо, Банти, очень приятно. Мне не стоит портить вам вечер? Или не стоит бросать своего брата?
На это Банти без особой радости ответила «Конечно, нет», а мистер Коллинз, в свою очередь, поблагодарил за приглашение, выглядя довольным.
– Что ж, решено, – нахмурившись, отчеканил мистер Коллинз. – Нынешняя ночь может выдаться не из легких.
– Ничего страшного, – засобиралась я. – Мы знаем расположение всех убежищ по пути домой.
– Должен признаться, отваги вам не занимать, – сказал Чарльз. – Мне здесь тревожнее, чем на фронте.
– Мой брат твердит о том же, – ответила я. – Но какая разница, сидеть на месте или двигаться, если все равно ты – мишень?
– Мисс Лейк, – вздохнул мистер Коллинз. – Даже если вам нравится быть движущейся мишенью, мне будет спокойнее, если Чарльз будет рядом с вами. Я буду очень расстроен, если вы погибнете. Я здесь все улажу. Берегите себя. – Он по-европейски взмахнул рукой, прощаясь с нами, и мы расстались.
Все освещение выключили, и на улице стояла кромешная тьма, но у всех нас были фонари, а мы с Банти надели белые шарфы, чтобы нас не задавил автобус. Чарльз настоял на том, чтобы мы сошли с тротуара.
– Благородство – это, конечно, неплохо, – проворчала я в свой шарф, пробираясь по мостовой, – но если вас собьют, армия понесет большие потери.
– Не собьют, – мягко возразил Чарльз. – Ваша работа ничуть не хуже моей, и если собьют вас, будет еще печальнее.
– Я всего лишь машинистка, – откликнулась я, на что Чарльз возразил «Вовсе нет», а Банти сурово посмотрела на меня, напоминая, что не забыла наш с ней прошлый разговор.
Какое-то время мы шли в полной тишине, и я уже не в первый раз за этот день пожалела, что на мне не теплый аранский свитер – холод стоял невыносимый. Погода в последние пару недель была дрянная, но сегодня небо было ясное. Мистер Коллинз был прав: еще немного, и у фрицев работы будет невпроворот.
Старики и дети были дома еще до заката, и автобус был полон молодежи, весело болтавшей, предвкушающей приятный субботний вечер. Девушки, весь день простоявшие за прилавками, накрасили губы, надели туфли и теперь говорили о мальчиках и танцах, а мальчики в форме говорили о девчонках и войне. Автобус осторожно полз вокруг Гайд-Парка, Банти спрашивала Чарльза о том, как обстоят дела на фронте, а я смотрела в темноту за окном.
Когда мы прибыли в «Одеон» и разыскали свои места, Банти громко объявила, что удаляется в уборную, и пропала на целую вечность. Мы же с Чарльзом смотрели новости, звучавшие довольно живо. Показывали девушек-водителей из Женских вспомогательных войск, в фуражках и теплых шинелях, настоящих умниц. В первых рядах одобрительно загудели, и кто-то крикнул: «Тебя показывают, Мэвис», на что женский голос ответил: «Нет, Винсент, я не такая толстая», и по всему залу пронесся смех.
Я чувствовала себя неловко, особенно рядом с Чарльзом в форме. Девочки на экране откидывали капоты грузовиков, копались в моторах. Они несли свою тяжкую ношу. Я шепнула Чарльзу, что стану мотокурьером, если получится записаться на курсы вождения.
– Хорошо, если выйдет, это захватывающая работа, – шепнул он в ответ.
– Правда? Мне бы только научиться водить, а остальному я научусь. Но думаю, с этим придется подождать.
– Могу вас научить, если вы так хотите. Конечно, если вы не против старых мотоциклов, как мой.
– Не против, спасибо! – взволнованно поблагодарила его я.
В этот момент вернулась Банти.
– Все в порядке? – тихо спросила я ее.
– Конечно, – ответила Банти, как будто совершенно нормальным было проторчать в туалете целых двадцать минут.
– Чарльз научит меня водить мотоцикл.
– Ага, – Банти пришла в такой восторг, словно он собирался улететь со мной на Луну.
Я посмотрела на нее. Банти уставилась на экран, где Макс Миллер развлекал монахинь в столовой. Он был на пике своей формы, потому что улыбка едва помещалась на ее лице.
– Правда, кто бы мог подумать? – пробормотала она себе под нос.
На середине сеанса объявили воздушную тревогу. Мы с Банти были рады остаться, так как это случилось во время захватывающей сцены. Когда фильм кончился, сигнала отбоя еще не прозвучало.
Банти вновь направилась в уборную.
– До свидания, Чарльз, – они обменялись рукопожатиями, – надеюсь, мы увидимся снова. Эмми, попрощайся с Чарльзом и дождись меня, – приказала она и скрылась за толстухой в шубе.
Хотя фильмы всегда крутили на громкости выше обычной, даже Знаку Зорро не под силу было заглушить разрывы бомб. Покинув зрительный зал, мы с Чарльзом были вынуждены кричать, чтобы услышать друг друга.
– Вы же не собираетесь дожидаться автобуса? – прокричал Чарльз.
– Мы всегда так делаем, не беспокойтесь, – крикнула я в ответ, как вдруг что-то пронзительно засвистело. Все в фойе замерли, а затем здание содрогнулось от ужасного взрыва. – Вот так долбануло, – зачем-то добавила я.
– Значит, так, – снова крикнул Чарльз, – не хочу показаться занудой, но даже если вы привыкли вытаскивать на улицу кресла, чтобы взглянуть на город под вражеским огнем, сейчас я поймаю такси.
Он все так же улыбался и был безупречно вежлив, и я, вместо того, чтобы спорить с ним, сочла за благо прикусить язык. Даже не будь он голубоглазым, тихим очаровашкой, Чарльз все равно оставался бы мужчиной, который не растеряется.
Свист послышался снова, более низкий – снаряд падал дальше, попав в здание неподалеку. Все стекла на фасаде были закрыты щитами, и нам ничего не угрожало, но Чарльз встал между мной и вероятным направлением взрывной волны.
– Кроме того, – продолжал он, невзирая на шум, – мне нужно вернуться на Шарлотт-Стрит, и в такую темень я ни за что не найду дороги, если перед тем не побуду еще немного в вашей компании. Не стоит ли нам проведать Банти?
Она опять пропала.
– Хорошая идея, – и я взяла его под руку, лавируя между людьми, толпившимися у касс. – Она ни за что на свете не даст фрицам подорвать себя в туалете.
Чарльз покосился на меня, вздернув бровь. Мы так и покатились со смеху.
– О боже, – я покраснела до корней волос, – обычно я не такая глупая.
– Вы наименее глупы из всех, кого я знаю, – парировал Чарльз. – Глядите, вот и она.
Банти слонялась у прилавка с напитками, словно пряталась от кого-то в тот момент, когда разумнее всего было отправиться домой.
– Мы с тобой поедем на такси, – окликнула я ее, – иначе Чарльз выйдет из себя.
– Еще как, – улыбнулся тот. – Ждите меня здесь, я поищу свободное.
Выудив военный фонарик из бездонного кармана шинели, Чарльз бодро прошагал к выходу. Я точно знала, что он знает, как вернуться домой к брату, а также весь Лондон, как свои пять пальцев.
– Нет, скажи, правда он замечательный? – повернулась ко мне Банти.
Снаружи вновь послышался взрыв.
– Банти, у тебя что, живот подвело?
Банти ошарашенно уставилась на меня.
– Что ты так долго делала в туалете? – прошептала я.
– Хорошо я придумала, да? – Банти была довольна собой.
Теперь был мой черед так же смотреть на нее.
– Дурочка, я же даю вам шанс остаться вдвоем, – застонала Банти. – Он симпатичный, и ты ему нравишься.
– Ну хватит глупостей, скажешь тоже! – воспротивилась я.
– Нет, не хватит. Я же вижу, что все взаимно. Я пыталась подтолкнуть его к тому, чтобы он позвал тебя на свидание.
– Банти…
– Слушай! – заговорщически подмигнула она. – Как доедем до бабушки, я со всех ног помчусь домой, скажу, что мне нездоровится. Ты побежишь вдогонку, но перед этим извинишься перед ним, сказав, что жалеешь, что так вышло.
Я насупилась.
– Он ответит, что должен снова увидеться с тобой во что бы то ни стало, а ты стрельнешь глазками, скажешь ему, что должна бежать – вдруг со мной что-то случится, – он оценит такую заботу, и спросишь, не нужен ли ему твой номер.
– Ох, Бантс, так же никто никогда не делает. Ты фильмов своих обсмотрелась?
– И что с того? Там же столько всякой романтики! Вот увидишь, все пройдет, как по маслу. Я уже и думать забыла о бедном Гарольде, а ты?
– А я не забыла, что мы с ним просто друзья, – сухо напомнила я.
– Чарльз! – Банти звала его, как дева на скале среди бушующих волн.
Она потащила меня ко входу, где появился Чарльз. Его уши пылали. Банти бесстыдно схватила его за руку.
– Огромное спасибо, вы так нас выручили! – горячо благодарила она. – Видите ли, мне немного нездоровится.
Глава 11Неспокойная ночь
Ужасная Мнимая Болезнь Банти была побеждена, и теперь я шла вниз по Люпус-Стрит в теплой шинели вспомогательной пожарной службы с авоськой наперевес, в которой лежали сэндвичи на ужин. Вторую ночь подряд было ясно, и все уголки Лондона были как на ладони под предательским светом луны. Но мысли иного рода роились в моей голове на пути к пожарной части.
Мной, как говорят артисты, владела буря чувств. Суббота выдалась превосходной. Я умудрилась сохранять спокойствие, когда Банти пулей вылетела из такси, а Чарльз сказал: «Господи, какой чудесный был вечер, не встретиться ли нам снова, когда поправится Банти?», а я ответила: «Банти очень понравился фильм», а Чарльз заметил, что Банти очень мила, пожелав ей скорее поправиться, и предложил мне сходить с ним куда-нибудь вдвоем.
И я дала ему свой номер, и мы попрощались, долго жали друг другу руки, дольше, чем было нужно, и все вышло как нельзя лучше.
Банти была вне себя от счастья, но это лишь отсрочило кару – на следующий день она задала мне трепку за те самые письма. Она считала, что я совершенно не в своем уме, и заставила пообещать, что отвечать на них я не стану. Конечно, она не была бесчувственной и переживала за наших читательниц, но она больше беспокоилась обо мне и заставила пообещать, что я больше не буду отвечать на письма. Я была вынуждена согласиться на это, так как не хотела ссоры, но обещала, держа пальцы крестиком, и у меня было чувство, что она это заметила.