Чарльз вскружил мне голову, и я была порядком взволнована. Завтра в наш офис доставят свежий выпуск «Женского Дня», где будет то самое письмо в колонке «Генриетта Поможет».
Писать читательницам – одно дело, тайно печатать письмо в журнале – совсем другое. Я была уверена, что никто ничего не заметит, но все равно очень нервничала.
Лучше не думать об этом. Ночной налет был куда страшнее.
Во вспомогательные пожарные войска я вступила в прошлом году, когда стало ясно, что в Лондоне скоро будет жарко. У Джека уже тогда было немало боевых вылетов, и я знала, что пришло и мое время внести свой вклад в борьбу с врагом. Уильям тогда предложил мне устроиться телефонисткой в пожарную часть на Чарлвуд-Стрит, и такая работа подходила как нельзя лучше. Я брала три ночных смены в неделю помимо основной работы. Сперва прошла собеседование у капитана Дэвиса, затем, во избежание всяческих неприятных неожиданностей, медосмотр, и вот я здесь – горжусь голубой флотской униформой с иголочки, с блестящими пуговицами, крепкими черными туфельками и фуражкой со знаком ВПС.
Родители, уже и так переживавшие из-за того, что мы с Банти остались в Лондоне, немного успокоились благодаря тому, что дорога домой занимала пять минут, и случись чего, я оказалась бы среди настоящих спецов. А через две недели после того, как я попала туда, немцы взялись за Лондон. Я чувствовала, что приношу пользу, и была невероятно довольна собой.
Пожарная часть была через три улицы от нашей квартиры, и дорогу туда я сумела бы найти с закрытыми глазами. Сейчас, когда стало совсем несладко, по улице я передвигалась исключительно бегом. Конечно, без какой-либо паники, но даже мистер Черчилль рассудил бы, что медлить под вражеским огнем совершенно неразумно.
Обогнув воронку на тротуаре, я пересекла улицу, поздоровавшись с мистером Боуном, который закрывал свой киоск. На нем снова была форма патрульного. Он обернулся, дуя на замерзшие руки.
– Добрый вечер, мистер Боун. Вы без перчаток? Руки же отморозите.
– Добрый, Эмми. Балбес газетчик, мальчишка, мне их не вернул. Как дела у твоего брата? Все еще дает фрицам прикурить?
– Пытается, мистер Боун, – скромничала я.
– Хороший он парень, – улыбнулся тот.
Я спросила, как поживает его жена. Герберт, их единственный сын, был стрелком. Его самолет сбили над проливом, а тело так и не нашли. Я старалась не вспоминать день, когда им пришло извещение. Мистер Боун тогда все возился со своими газетами, пряча лицо, а его жена тихо стояла у кассы, как и всегда, только по щекам ее лились слезы, а в глазах читалось, что всему пришел конец. Берт был их единственным сыном.
– Не возвращайтесь домой, пока все не стихнет, хорошо? – попросил мистер Боун.
Я пообещала, что так и сделаю, на что он ответил, что знает, что я все равно держу пальцы крестиком за спиной – и это было правдой. Они с женой переживали за нас с Банти, особенно сейчас, когда у них больше никого не осталось.
Помахав ему на прощание, я скрылась за углом, свернув на Беллами-стрит, миновав магазин велосипедов, на месте которого сейчас была огромная воронка.
Уильям почти всегда дежурил ночами, так было и сегодня. Недавно его повысили до мичмана вахты Б, и он изо всех сил старался оправдать доверие. Из-за слуха его не взяли в армию, и он вступил в ряды пожарных. Его отчаянная храбрость пугала меня. Разумеется, пожарный должен быть смелым, уж такая у них работа, но я не хотела, чтобы Банти потеряла его до того, как кончится все это безумие.
Я торопилась. Тельма и Джоан уже должны были быть на станции – они работали на вахте Б на полную ставку, а я и Малышка Мэри были волонтерами. Сидя за столом, мы болтали, делая вид, что все идет, как всегда, но стоило завыть сирене – и мы уже были у аппаратов, отвечая на звонки тех, в чей дом попала бомба, или принимая вызов с горящего склада боеприпасов, разнесшего пол-улицы, – и так до самого утра. Я и Мэри брали по три ночных смены в неделю, но иногда выходило четыре или пять.
Конечно, с тем, что делал Уильям и его ребята, это не сравнить. Если в западном Лондоне все было тихо, можно было поставить последний пенни на то, что в доках изнемогают в ожидании спасательных бригад. Мы с ним виделись в начале смены, но крайне редко он возвращался до того, как я уходила с работы – в шесть утра, а если такое и случалось, он был весь взмокший, изможденный, и мыслями где-то далеко. Возвращаясь домой, я всегда говорила Банти, что у него все отлично.
На смену я успела как раз вовремя, зайдя через дверь с торца, миновав двоих вахтенных, возившихся с помпой на трейлере, пострадавшем на прошлой неделе, когда на него обрушилась стена.
– Доброе утро, мальчики, – хотя уже наступил день.
– Добрый вечер, ангелочек, – отозвалась пара ног из-под помпы. – Спасибо, что навестила. Жуть как в горле пересохло.
– Сейчас поставлю чайник, Фред, – ответила я ногам, разматывая шарф. – Чай будешь, Рой?
– Спасибо, ты просто чудо, – устало пропыхтел Рой. – ПО ЧАСОВОЙ КРУТИ, ФРЕД! Меня же расплющит!
Я пробралась мимо сломанного трейлера, поднявшись по крутой лестнице в аппаратную, где уже болтали девочки. Тельма оттянула пояс форменной юбки, демонстрируя талию.
– Глядите, вот что значит никакого сыра. Если еще и конфеты будут по карточкам выдавать, брошу все это и стану моделью. – Улыбаясь до ушей, Тельма, конечно же, пошутила.
– Привет, девочки. Потрясающе выглядишь, Тел, – подбодрила я ее. Я-то знала, что Тельма почти ничего не ест, все оставляя детям. – Что тут у вас происходит? – Я сняла пальто и шляпку.
– Старина Адольф не дремлет, – помрачнела Джоан. – Налет в любую минуту.
– Тогда выпьем-ка чаю и поговорим, пока есть возможность, – заключила Тельма. – Как вчера погуляла, Эмми? Встретилась с кем-нибудь?
Я была абсолютно уверена, что все это заговор. Как только Эдмунд порвал со мной, все девочки безжалостно и без спросу искали кого-то на замену. Не то чтобы я возражала – это хороший повод для пустяковой болтовни. В те ночи, когда все было спокойно, нам разрешалось спать в комнате волонтеров, где мы пили какао, усевшись на койках, и несли всякую чушь. А когда город бомбили, улучив свободную минутку, мы все равно несли чушь – это помогало нам отвлечься. Тема «поиск нового мужа для Эмми» подходила идеально.
– Да, встретилась с одним мальчиком. Высокий, зовут его Гарольд.
Все трое одновременно воскликнули «Ух ты!» и «Здорово!», вышло вполне непринужденно.
– Но парень не в моем вкусе. – Я разбила их надежды, о Чарльзе же решила не упоминать, так как мы едва познакомились, и не хотелось, чтобы половина второй смены сходила с ума.
– Неужели все было так плохо? – Джоан считала отношения пустой тратой времени. Или ей самой попадались только такие. Она похлопала меня по плечу:
– Не бери в голову.
– Ты еще очень молода, – девятнадцатилетняя Мэри уже считала меня реликтом.
– Кто-нибудь да найдется, – заверила Тельма.
– Эй, где обещанный чай? – раздался крик внизу.
– Не теряй надежды, Эмми, – тихо проговорила Джоан с самым мрачным видом.
Я всего лишь была незамужней, а не калекой, но, как всегда, это мало кого волновало.
Джоан и Мэри поспешили налить чаю, а мы с Тельмой, как обычно, принялись готовиться к смене. Уильям заглянул поздороваться, но на лице его читалось желание как можно скорее вернуться в бригаду, и он незаметно удалился. Зашла речь о работе, и меня вновь посетила мысль о попавшем в журнал письме.
Тельма обожала читать журналы и посчитала, что я просто скромничаю, говоря, что в «Женском Дне» модного ни на полпенса. Она стала покупать и его.
– На прошлой неделе в «Горшочке на плите» был рецепт рагу с мозгами ягненка. Я до сих пор чувствую его аромат, – пропела Тельма, и мы рассмеялись. – Дети наелись досыта. Как там дела с этими письмами? Что-нибудь интересное попалось?
Она улыбнулась, так как привыкла, что я все время отнекиваюсь, но у меня заурчало в животе, и вовсе не из-за рагу с мозгами. Про аферу с письмами Тельма ничего не знала, хотя могла бы дать полезный совет. Ей было уже за тридцать, и у нее было трое детей, так что на роль советчицы для девушек она подходила намного лучше меня.
– Мне нельзя об этом рассказывать, но…
Сверкнув глазами, Тельма взяла стул и уселась рядом.
– Так, ничего особенного. – Я соврала, думая о письме девушки, которое так и не смогла выбросить.
Дорогая миссис Бёрд,
Мне семнадцать, и у меня ужасно строгие родители. Мы живем рядом с военной базой, и все, кто там служит, такие милые!
Я подружилась с одним солдатом, ему двадцать два. Мы просто друзья, но родители запрещают мне общаться с военными и грозятся запереть меня дома. Я уже ходила с ним в кино, но они об этом не знают. Все мои подруги гуляют с мальчиками, и я не хочу его потерять. Пожалуйста, скажите, как мне быть?
Измученная
Я знала, что миссис Бёрд не отпустит ей грехи, но пожалела Измученную.
Джоан и Мэри, болтая и смеясь, заваривали чай в волонтерской. Мальчики были внизу, капитан Дэвис – у себя в кабинете. Я наклонилась к Тельме, заговорщически прошептав:
– Тел, какой совет можно дать девушке семнадцати лет, встречающейся с двадцатидвухлетним солдатом? Представь, что это твоя Маргарет.
Ее дочери было всего девять, но я выложила все, как есть.
Тельма прищурилась.
– Запереться в своей комнате, пока не кончится война, – мягко проговорила она.
Я кивнула, поступив бы таким же образом.
– Можно сказать ей об этом как-то помягче? – поинтересовалась я, добавив, будто невзначай: – Просто интересно. Миссис Бёрд еще не видела письмо.
Тельма откинулась на стуле и хохотнула.
– Семнадцать лет, окружена солдатами. Так я познакомилась с Артуром, когда он служил. Глаз не отвести. На месте матери я бы держала ухо востро, но если запереть дверь, дочь выскочит в окно.