Слезы катились по горячим веснушчатым щекам девочки. Ее словно обдавало жаром от ощущения тайны. Которую она делила вместе с бабушкой. Она свернула письмо, вложила в книгу и прижала к себе. «Спасибо!», одними губами прошептала Матильда.
На улице Тихой стояло теплое лето. В школе заканчивались экзамены, и свободного времени становилось все больше. Матильда практически не виделась со своими школьными приятелями и все время днем проводила с книгой, а вечерами готовила ужин и ждала маму.
Мама все чаще приходила не в девять, и иногда они бродили по своей Тихой улице, снова говоря о своем доме, бабушке Матильде и ее необычной судьбе.
– Мама, а бабушка работала?
– Ты же помнишь, я родилась у них достаточно поздно по тем временам. Маме уже исполнилось 38, когда она родила меня. Мой папа, твой дедушка Георг, умер рано, в 55 лет от сердечного приступа. Что и говорить: нервное дело управлять заводом. После его смерти бабушка пыталась взять завод в свои руки. Но ситуация в стране была такая, что хорошо хоть дом у нас остался. Для меня он очень ценен. Хоть ты и ворчишь, что он старый, и в нем много старья. У меня не много осталось от родителей.
– Да нет, мне очень даже нравится наш дом, мам, – Матильда протянула руку маме и до дома они шли, держась за руки.
Август выдался очень знойный. Город плавился от жары и лени, как это бывает перед новой главой, наступающей каждую осень. Матильда все больше времени проводила на их старом чердаке, перебирая старые вещи. Рассматривала их, придумывала, как они использовались, где стояли. Книга «О дивный новый мир» будоражила Мотю. «Какое счастье, что мы живем не в таком мире! И как я могла только думать, что без родителей и чувств все было бы намного проще. Беру свои слова обратно, что наш мир глупо и несправедливо устроен. Уж лучше так, чем как в книге! Ну бабуля, ты даёшь….»
Книга заканчивалась и подошло время третьего, последнего, как уже знала Матильда, письма. Она потому и не спешила с книгой и последним письмом. Жалко было снова прощаться с бабушкой. Такой, какой она теперь ее лично знала.
– «Дорогой Джон»? Чтооо? Точно так же, как «Дорогая Мотя», только Джон? – Матильда спешно листала книгу в поисках письма. И правда, выпал тонкий свернутый листок.
Дорогая Мотя!
Я очень хотела, чтобы ты прочла эту книгу. Оставляю ее тебе, а пока ты не погрузилась цликом и полностьтю в эту книгу, позволь рассказать тебе самое главное.
Матильда, ты наверняка знаешь нашу с твоим дедушкой историю знакомства. Собственно, никто не спрашивал меня, хочу ли я именно за него замуж, нравится ли он мне. Всё решили за меня. Несмотря на это, я благодарна судьбе, что мне встретился такой хороший человек. Но есть несколько правил в любви, которые работают совершенно со всеми. Я хочу тебе их рассказать.
Правило один: невозможно полюбить из пустоты. Из безнадежности. Невозможно полюбить, не любя себя. Твой собственный мир, твои чувства к себе должны наполнять тебя и делать счастливой! Научиться заботиться о себе, делать свою жизнь интересной – вот, что должно предшествовать любви.
Правило два: мы, такие какими приходим в этот мир, очень важны для мироздания. Ты еще не знаешь, какую пользу ты принесешь миру, своей семье или своим детям. Помнишь, ты сама это решаешь, для чего ты живешь? Нет на земле красивых и некрасивых людей, красота у нас внутри. Каждый человек, если уж он пришел на эту землю, красив и ценен для мира. И ты, и твоя мама, и твои одноклассники. Важно уважать каждого, кто встретится тебе на пути. Но прежде всего себя.
Даже если кто-то говорит иначе. Отсюда правило три.
Правило три: люди могут ошибаться. И ты, и я, и твоя мама, и любой человек. Это нормально. Нужно уметь прощать ошибки и себе, и другим.
Девочка моя! Ты обязательно встретишь своего человека. Пусть не так скоро, как тебе хотелось бы. Встретишь тогда, когда хорошенько выучишь эти три правила. Полюбишь и примешь себя, научишься прощать ошибки себе и другим. И обязательно встретишь.
А пока, пусть моя любовь и любовь твоей мамы согревают тебя и дают силы и веру.
Дорогая Мотя! Теперь, когда мы должны прощаться, хочу попросить тебя присматривать за твоей мамой.
Я бы хотела в свое время объяснить ей все это. Все, что смогла рассказать тебе. Но очень трудно сильно любить, переживать за ребенка и выражать чувства, когда ты рядом. Ты же помнишь, мы немного заморожены в проявлении чувств, не умеем.
Ты сильная и мудрая девочка, моя Матильда. Пусть все ангелы в нашем мире хранят вас с мамой.
Целую и прощаюсь, твоя бабушка Мотя.
Матильда не заметила, как в слезах уснула здесь же на полу чердака, обнимая бабушкину книгу.
Мама Моти пришла поздно. И почему-то не стала кричать Матильду на весь дом. Она поднялась на чердак, медленно наступая, прошла по чуть скрипящему полу. Наклонилась, взяла в руки свернутый листок.
Сентябрь постепенно вступал в свои права, заполняя город ветрами и мелким, стучащим по старой крыше дома, дождем.
Мама Матильды смотрела в маленькое чердачное окно и не замечала, как слезы, одновременно с дождем, стекают по ее веснушчатым щекам.
***