- Задача ясна, - отстучал телеграфист слова Пищикова. - Сам вылетаю с первой эскадрильей.
- Связь держать с моим КП, - закончил генерал Дичковский.
Снимая шлемофон с гвоздя на стене, Пищиков приказал оперативному дежурному срочно вызвать командиров эскадрилий.
Первым пришел капитан Мохарт. За ним - капитан Сверчков, потом за окном мелькнула кряжистая фигура капитана Жука. Все они остановились напротив Пищикова.
- Боевые капитаны, получена задача, - не приглашая никого садиться, сказал Пищиков. - Сейчас идем в воздух. Я иду с эскадрильей Мохарта. Через десять минут вылетаете вы, - глазами показал на капитана Сверчкова, потом задержал взгляд на Жуке. - Вам - готовность номер один. Над плацдармом сейчас Сибирин... - слово в слово повторил приказ генерала Дичковского. - Наверное, Сверчкову придется отбивать налет бомбардировщиков. Первая же эскадрилья должна успеть принять участие в воздушном бою, который там сейчас идет. Как пойдем? - глянул Пищиков на Мохарта.
- Развернутым строем...
- Нет. Не годится. Пойдем в два яруса - звено Степанова выше на восемьсот метров. Я с Синявским самый левый, правее - вы,- Пищиков кистями рук показал Мохарту строй эскадрильи в воздухе.
- Понял,- прогудел Мохарт.
- Вопросы есть?
Вопросов не было, и Пищиков, не медля ни минуты, первым вышел из КП. Уже после того, как спустился с крыльца, тронул за плечо командира второй эскадрильи капитана Сверчкова.
- Выйдите в заданный район с юго-запада. Посмотрим, что будут делать фрицы.
Сверчков в ответ только кивнул головой:
- Будет сделано.
Спустя считанные секунды аэродром загудел, завихрился снежной метелью, поднятой десятками винтов. Самолеты парами устремились на старт и тесным строем рванули в воздух. Еще на развороте задние подтянулись, перестроились, и группа легла на курс.
В спину светило солнце. Далеко внизу плыли редкие тучки цвета небеленого холста.
Пищиков оглядел строй самолетов, которые все время набирали высоту.
И когда внизу под плоскость подплыла железная дорога, а рядом с нею - черная линия шоссе, заметил, что Степанов со своим звеном отделился от них и пошел выше... Русакович тут же взял больший интервал, и это понравилось Пищикову. Люди без команды знают, что им делать.
Пищиков любил ходить в заданный район таким строем, чтобы в любой момент можно было принять бой без дополнительных перестроений. Он хорошо видел капитана Мохарта, который в кабине своего самолета головой доставал до самого купола фонаря.
- Орел ноль четыре, иду левее. Как поняли?
- Вас понял, - ответил Мохарт, думая, что бы значил этот маневр командира.
Пищиков в паре с Синявским пошел левее строя и стал подниматься выше. Мохарт догадался, что командир полка выбрал для себя солнечную сторону, наиболее выгодную позицию для отражения атак противника. Она была выгодна и для нанесения удара по противнику. Одновременно он эшелонировал по высотам всю группу еще до выхода на поле боя. Своим маневром Пищиков также дал возможность группе Мохарта действовать самостоятельно.
Набрав высоту, Пищиков осмотрелся и вдруг услышал голос наводчика с северного конца плацдарма.
- Орлы! Орлы! Я - Окно! Будьте внимательны. Курсом сто восемьдесят градусов к озеру подходит четверка "фоккеров". Высота четыре тысячи метров.
Пищиков глянул на альтиметр. Стрелка держалась на трех с половиной тысячах.
Потом заговорил наводчик с южного участка плацдарма.
- Орлы! Выше... Скорее...
Что он хотел сказать, Пищиков так и не понял.
- Не бормочи,- заметил Синявский.- Говори толком.
Вообще-то говоря, замечание Синявского было правильное, однако Пищикову оно не понравилось. Он хотел сказать об этом, но сдержался, не сделал внушения ведомому, считая, что в полете по радио можно только командовать или слушать команды. И все.
В белесой синеве неба, страшно далеко, может быть, правее плацдарма, над нашей территорией блеснуло несколько точек. Пищиков сразу насторожился и даже немного подался вперед.
Прошла минута, другая... Пищиков теперь увидел, как, образовав громадное колесо, с высоты, на которой был он, до заснеженного леса внизу, бешено носились самолеты - вражеские и наши. Их было более тридцати. В этом общем колесе обозначались два очага. Один над озером. Там, как говорят авиаторы, самолеты сплелись в клубок на вертикалях, заходили один другому в хвост и вели прицельный огонь.
Правее, над нашей территорией, самолетов было больше, однако они ходили по кругу, будто присматриваясь один к другому.
Куда прежде всего пойти? Где ударить?
- Орел ноль четыре, идите правей. Я действую над озером.
- Вас понял, - ответил Мохарт.
Не прошло и минуты, как с высоты вниз с дымом полетел "фоккер".
- Горит, стерва!
Пищиков узнал этот голос. Говорил Степанов. Он успел уже атаковать четверку "фоккеров", о которых сообщал наводчик, и одного сбил.
- Атакуем! - подал команду Пищиков своему ведомому и бросил машину в пике.
Под ним два "мессера" вот-вот должны были оказаться в самой высокой точке вертикали, без скорости, без маневра, когда их только и бить, как рябчиков на току.
Пищиков припал к прицелу. Серый маленький силуэт "мессера" медленно наплыл на большое кольцо прицела и остановился. Тогда Пищиков довернул свою машину. Теперь силуэт двинулся к центру прицела, где перекрещивались блестящие линии, приближался, увеличивался, Кажется, пора!
И вот желтый нос вражеской мишины на какое-то мгновение остановился в перекрестии. Стиснув зубы, Пищиков дал две короткие очереди и тот же миг увидел, что огненные трассы ударили но кабине ведущего "мессера".
Трассы достали и ведомого. По нему вел огонь Синявский. Пищиков одобрительно крикнул:
- Молодец, Синявский!
"Мессеры" веером разошлись в стороны, вспыхнули, снова пошли один к другому. Черные шлейфы дыма перекрестились и потянулись к земле.
Двв других "мессера" как раз догоняли "Яка" из эскадрильи Сибирина. Не раздумывая, Пищиков повернул вправо, нажал на гашетку и длинной пушечной очередью отсек их. Они сразу бросились в сторону. Потом пошли ниже. Пищиков увидел, что несколько ниже их загорелся "мессер", а еще ниже блеснул на солнце розоватый купол парашюта.
Скрещивались зеленые и красные трассы.
Длинные шлейфы дыма... Языки пламени...
Набирая высоту, Пищиков дал очередь по "мессеру", который, уклоняясь в сторону, удирал от "Яка". Проследил, как он повис на миг, а потом юзом кинулся вниз, наконец перевернулся через крыло и задымил.
Выскочив на высоту, Пищиков оглянулся. Кольцо самолетов, наших и вражеских, которые только что так рьяно гонялись друг за другом, вдруг разорвалось. На разных высотах остались только одни наши "Яки". Они маневрировали, подходи все ближе и ближе к своему ведущему.
"Мессеров" будто и не было, Они сразу ушли на запад. Юркнули в облака. Вот что значит своевременно и точно ударить по основному звену!
Пищиков едва успел подумать об этом, как с солнечной стороны спикировало звено Степанова. Оно зажало двух вражеских истребителей, гнало их наискосок к озеру.
Трассы пушечных очередей скрещивались то спереди, то сзади "фоккеров".
Пищиков, не раздумывая, повернул свою машину наперерез.
- Ударим! - приказал Синявскому.
Степанов в этот момент выпустил по противнику длинную очередь. И как раз достал. Ведущий "фоккер" вспыхнул и, беспорядочно кувыркаясь, повалился вниз. Его ведомый шмыгнул полупереворотом в сторону солнца и со снижением через секунду исчез.
Все эти события произошли с молниеносной быстротой - такова уж особенность воздушного боя.
Когда Пищиков глянул на восток, то вдалеке, прямо перед собой, увидел два черных шлейфа дыма. Это кончала бой группа Мохарта. Там же над одним нашим самолетом, который падал вниз, кружился наш истребитель.
Неприятно заныло в груди Пищикова.
В этот момент в наушниках затрещало.
- Спасибо вам, красноголовые! - благодарил ведущий группы "Яков" капитан Сибирин.
- Рады помочь остроносым, - ответил Пищиков.
Он повернулся, проследил за самолетом из группы Мохарта, который шел и шел вниз в сопровождении истребителя.
- У нас горючего в обрез. Идем домой, - сказал Сибирин, собрав свою группу и ложась на курс.
- Счастливой посадки!
Через минуту в воздухе над тем лесом, где Пищиков вчера показывал Кривохижу следы танков на снегу, кружилась группа самолетов капитана Мохарта. Выше, между ним, Пищиковым, и группой Мохарта, находился со своим звеном старший лейтенант Степанов.
На востоке видимость очень хорошая. А сзади, над линией фронта, и дальше на запад плыли рваные дымчато-серые облака.
Пищиков снова перевел взгляд на группу Мохарта.
- Орел ноль четыре, кого нет?
- Ноль восемь уже в лесу, - ответил Мохарт. - Его подбирают наши.
- Кто же ноль восемь? Это ведь... - вслух подумал Пищиков.
- Кубанский казак,- подсказал Синявский.
Пищиков стиснул ручку управления, глянул на своего ведомого и только покачал головой. Группа Мохарта потеряла лейтенанта Рыбакова.
- Радуга! Радуга! - вызвал Пищиков командный пункт генерала Дичковского. - Над нами чистое небо. Остаемся на месте. Как поняли?
- Вас понял, - ответил Дичковский. - Действуйте по плану.
Пищиков находился западнее всех своих самолетов, и он первый в разрывах облаков заметил серые силуэты немецких бомбардировщиков.
Скорее развернулся в сторону солнца.
- Внимание, орлы, - сказал он. - К плацдарму уже идут "юнкерсы".
Подняв на лоб светофильтровые очки, удобнее уселся на сиденье и потянул ручку управления на себя, чтобы лучше видеть, что делается над озером. Догадка генерала Дичковского подтверждалась. Туда, где не стихал бой, устремились бомбардировщики.
Их ведущий вынырнул из широкого разрыва облачности и будто с силой потянул за собой всю армаду. Сколько же их там? Взялся считать, но на двадцать седьмом самолете сбился: серые тучи затянули своей пеленой левое крыло вражеского строя.