- Tu paries, comme si tu lisais l’evangile...
- Tu me fais peur, tiens!
В этот момент на звено, которое шло в северной зоне, со стороны солнца свалилось второе звено. Еще миг, и первое звено от мгновенного удара, кажется, рассыплется. Однако случилось невероятное. Первое звено в ту же секунду легло в крутой вираж и, можно сказать, вывернувшись из-под самого носа второго звена, неожиданно очутилось у него в хвосте.
- La premiere patronille est commandee par un excellent pilote!
- Ie suis preti a attaquer les boches avec lui immediatement!
- Regardes, ce qu’ils font!
- Oui, oui! C’est ca!
Французы уже не говорили, а кричали, не отрывая глаз от самолетов.
- Comment ils sont ranges! Et pendant l'attaque ils ne s'eparpillent pas comme nous le faisions, avant...
- Oh, tais - toi, Roger, va...
Роже начал горячиться. He вспоминать? Надо чаще вспоминать, чтобы это больше не повторялось. Он когда-то пробовал забыть случай с Тюляном и не смог. Он никогда не забудет, когда на КП к ним, после того как был сбит Жан, прилетел генерал Дичковский. Ему рассказали, как проходил воздушный бой. Над линией фронта встретили немецких истребителей, рассыпались по одному, и каждый выбирал себе цель. А немцы действовали звеньями, парами...
Генерал встал, взял возле печки веник. Выдернул из него хворостинку и дал сломать. Роже сломал ее двумя пальцами. Потом генерал предложил сломать весь веник. Он и туда, и сюда...
Генерал сказал, что это пример из русской народной сказки, который наглядно показывает преимущество группового боя над одиночным. Так было...
Звенья провели по три атаки и одно за другим пошли на посадку. Французы, как по команде, повернулись к посадочной полосе. Махали руками. Вот это, мол, пилотаж!
Оставив кабину, Степанов сдвинул шлемофон на затылок и остановился впереди своей машины. Ждал майора Синявского, который со своим звеном шел к нему. Подмигнул хлопцам своего звена, чтоб подтянулись.
- Товарищ майор, как мы?
- Пойдем к союзникам. Послушаем, что они скажут.
Выстроились в шеренгу, будто все еще были в полете, и пошли.
Впереди самолетов, как раз напротив полковой спарки, встретились восьмерка загорелых, бодрых, обветренных, без шлемофонов, летчиков группы Степанова и французы первой группы.
- Salut, camarades! - крикнул майор Синявский.
- Поздравляем вас, дорогие, с возвращением на наш фронт! Ура!
- Ура-а-а! - дружно ответили французы.
- Будем знакомы: майор Синявский.
Он крепко пожал сильную, еще не тронутую загаром, руку рослого правофлангового французского летчика. Француз посмотрел на него ястребиными, с желтоватыми искрами, глазами.
- Капитан Марте... Я в восхищении. Всем французским летчикам полезно было посмотреть,- кивнув в зону, совсем неплохо сказал он по-русски.
- Это был учебный бой наших молодых летчиков, которые прибыли в полк из школы, - Синявский взглядом показал на молодых летчиков, которые знакомились с французами. - А вот их командир Степанов.
В этот момент Степанов пожимал руку широкоплечему, с интеллигентным лицом, французу, на груди у которого блестел орден Отечественной войны, назвав свою фамилию.
- A-а, Степанов! Слышал... Рад познакомиться. Лейтенант Дине. Нам рассказывал Марсель Жази, - сказал летчик, запинаясь на каждом слове.
- Марсель? Где он?
- Там... Он мой командир звена.
Возле спарки стало людно. Подошли французы из второй группы. Приветствовали друг друга, знакомились.
Капитан Марте подошел к Степанову.
- Поверьте, мои летчики пилотируют отлично. Однако то, что вы показали нам в зоне, - растягивая слова, сказал Марте, - заслуживает подражания. Спасибо!
Перед Степановым остановился смуглолицый летчик в темных очках.
- Хорошо, товарищ! Хорошо! Аспирант ле Гуар,- он пожал Степанову руку.
Французы дружно засмеялись. Степанов вопросительно глянул на капитана Марте, который тоже усмехнулся.
- Аспирант ле Гуар одиннадцать месяцев в России, а выучил только два русских слова: "Хорошо, товарищ". А вообще - чудесный парень.
- Это главное. А говорить научится.
Аспирант ле Гуар, не обращая внимания на смех своих земляков, повторил, глядя на Степанова:
- Хорошо, товарищ!
В толпе перемешались чистая и ломаная французская речь с русской. То и дело слышались взрывы смеха.
К Степанову пробился французский летчик:
- Альёша, друг!
- Марсель! - Степанов обнялся с французом и по-мужски поцеловал его. - Точно с неба к нам! Откуда? - Держа Марселя за плечи, Степанов глянул на советские ордена на его груди. - Ого! Значит, прошлым летом мы неплохо били фрицев.
- Теперь опять вместе будем бить! Марсель взял Степанова под руку. - Вы - фрицев, мы - бошей!
- Хорошо, товарищ! - сказал ле Гуар.
Степанов и Марсель пошли вдоль стоянок "Яков". Марсель рассказывал, что они всю зиму в составе ПВО города Тулы много летали, учились, принимали пополнение из Алжира.
- О, мой генерал! - кивнул Марсель на Дичковского, который стоял на той стороне взлетной полосы. - Не забыл нас. Прилетел и снова забрал наш полк в свою дивизию. Гляди, как радуются летчики. Теперь мы не маленькая эскадрилья, как было под Орлом, а целый полк,- он остановился. - Имеем четыре эскадрильи: "Руан", "Гавр", "Шербур" и "Кан", - показал на самолеты. - Это названия городов в Нормандии.
- Знаю ваши города. Изучал же я географию в школе, - сказал Степанов.
- Эх, Альёша!
- Господин лейтенант, мы гордимся, что французы снова будут рядом с нами.
- И мы гордимся, что вместе будем сражаться и за свою, и за вашу родину. - Марсель обнял Степанова. - Есть просьба. Не называй меня господином. Ваше чудесное русское "товарищ" мне больше нравится. Тем более что среди нас господ мало. Однако и они настоящие летчики Франции. Я же рабочий, мой отец - рабочий.
Марсель Жази подвел Степанова к своей машине.
- Моя красавица на гостеприимной русской земле. С трехцветным коком, как французский государственный флаг.
С белого треугольника на фюзеляже смотрела страшная голова дракона.
- Зачем это, Марсель?
- Французы любят амулеты, гербы, орнаменты. Здесь мы отдали дань своим традициям. Пусть дрожат боши перед моим драконом! А там кресты... сбитые самолеты...
За кабиной на фюзеляже в два ряда были нарисованы как раз такие кресты, как на крыльях немецких самолетов. Только поменьше.
- Я послал ad partes девять бошей. А теперь... - Марсель на ладони пальцем написал "37". - Пушка во-о! Пух - и "фоккера" нет! И еще два пулемета. Хо-орошая машина!
Марсель с гордостью поглядел на свой самолет.
- А ты сколько сбил фрицев?
- Когда ты прилетал ко мне, было шесть. Сейчас уже девятнадцать.
- О, это класс! Поздравляю!
Они шли дальше, не обращая внимания на шум, рассказывали друг другу всякие новости. Марсель - тыловые, Степанов - фронтовые.
Вдруг Марсель остановился.
- Я прилетал к тебе в Острова... Помнишь?
- Всю жизнь буду помнить. Такое, брат, не забывается...
- Тогда я у вас познакомился с оружейницей Лельёй. Где она теперь?
- Недалеко. Совсем недалеко.
Степанов повел Марселя на свои стоянки. Они обошли спарку и увидели Лелю, которая задумчиво перебирала цветы.
Марсель устремился к ней.
- Лелья! Вы меня помните?
Продолговатые синие глаза вспыхнули радостью. Прижимая букет к груди, она шагнула к Марселю.
- Bonjour, Марсель! Просто чудесно, что вы прилетели. Как раз на ромашки. S’il vous plait...
Марсель взял цветы, поцеловал Лелину руку. Поднес букет к лицу.
- О, они пахнут так же, как и во Франции!..
Леля посмотрела на Марселя. Был он в синей фуражке с золотистыми полосками на околыше, какие у французских офицеров означают звание и видны издалека лучше, чем звездочки на маленьких погонах. Футболка, тоже синяя, сотложным воротником, подчеркивала белую рубашку с черным галстуком. На левом рукаве выше локтя было вышито золотистыми сантиметровыми буквами: "France", а ниже по-русски: "Франция". На груди - ордена Отечественной войны и Красного Знамени.
- Я думала, вы поехали в Алжир или во Францию...
- Мы оставили родину, чтобы вернуться туда только победителями. Иного пути у нас нет. Наша дорога во Францию идет через ваш Западный фронт.
Леля радостно улыбнулась:
- За зиму вы хорошо научились говорить по-русски.
- Я полюбил Россию и ее язык. И говорить научился. А цветы у вас... - Он взял из букета самую крупную ромашку, повертел ее перед собой в пальцах. - Погадайте...
- С удовольствием. - Леля взяла ромашку. - Задумайте на какую-нибудь девушку во Франции или у нас.
- Контакт. Готово!
У Марселя улыбка до ушей. Он внимательно наблюдает, как красивые загорелые пальцы аккуратно выщипывают из цветка по одному лепестку.
- Любит... не любит... - Леля поворачивала, поворачивала ромашку и, наконец, игриво закончила: - Любит!
Все добродушно засмеялись. Леля заметила, что Степанов внимательно следит за нею. Немного смутилась, однако перевела взгляд на Марселя. Француз радовался, поблескивая ровными ослепительно белыми зубами.
- Спасибо, Лелья! - Он дотронулся до ее руки, затянул ей в глаза.- И у нас так гадают: je t’aime un peu, assez, beaucoup...
Подошел ле Гуар. Постоял, поглядел на всех.
- Хорошо, товарищ! - сказал он и двинулся дальше.
На стоянках послышались сначала далекие, а потом и близкие голоса: "Степанова к генералу!"
- Генерал зовет. Пойду. Не скучай, друже,- сказал Степанов, подмигивая Марселю.
- О, нет! С Лельей не буду скучать...
Придерживая планшет, Степанов быстро зашагал к генералу.
- Прогуляемся по этому зеленому проспекту.- Марсель показал вдоль стоянки самолетов.- Будем считать, что это Елисейские Поля.
- Я их даже не представляю...
- Разобьем бошей, и - пожалуйста! - к нам в Париж на Елисейские Поля.