А.И. Прошляков в своих мемуарах отмечал, что оборона на Курской дуге во всех отношениях уже отвечала поставленной фронту задаче, требованию жёсткой обороны, войска, занимая подготовленные позиции, бдительно следили за поведением противника, чтобы исключить всякие неожиданности.
Подчеркнём ещё раз, что Курская битва, являясь одной из важнейших в Великой Отечественной войне и предопределивших неизбежность окончательного поражения фашистской Германии, имеет ту неповторимую особенность, что в ней воюющие стороны для обеспечения достижения поставленных целей стремились максимально использовать военно-инженерные факторы. Решительная и блистательная победа, одержанная Красной Армией над гитлеровскими войсками под Курском, есть вместе с тем свидетельство полного торжества советского военно-инженерного искусства.
В Курской битве значительно возросло боевое и специальное мастерство инженерных войск, особенно в области заблаговременного устройства мощной системы заграждений, минирования на направлениях вероятных ударов вражеских танковых группировок, а также в преодолении заграждений противника и в обеспечении движения наступающих войск.
А.И. Прошляков отмечал:
«Особенностью инженерного обеспечения наступательных действий Центрального фронта было то, что выполнение задач по разминированию и восстановлению войсковых маршрутов осуществлялось тремя эшелонами. Первый эшелон – войсковые сапёры – снимали мины, устраивая узкие до 12 метров проходы в минных полях для пропуска боевых порядков войск. Второй эшелон – армейские сапёры – уширяли проходы до 24–40 метров, разминировали войсковые маршруты и устраивали мостовые переходы через небольшие преграды. Третий эшелон – фронтовые сапёры – снимали минные поля и, прежде всего, в районах расположения войск, разминировали населённые пункты, дороги».[65]
Таким образом, созданная под руководством А.И.Прошлякова, глубоко эшелонированная оборона на Курской дуге оказалась непреодолимой для ударной танковой группировки немцев. Веское слово Алексей Иванович сказал и о пользе подвижных отрядов заграждения. По свидетельству командующего фронтом только на минных заграждениях фашисты потеряли 396 танков и около четырёх тысяч солдат и офицеров.
На Белорусском фронте
В начале октября 1943 г. перед Красной Армией встала задача: развернуть наступление с целью освобождения Белоруссии. Ставка Верховного Главнокомандования разработала детальный план разгрома на этом центральном участке советско-германского фронта от Витебска до Гомеля.
Разгром группы армий «Центр» был возложен на войска 1-го Прибалтийского, 3-го, 2-го и 1-го Белорусских фронтов. Замысел операции предусматривал прорыв вражеской обороны на шести участках, окружение и уничтожение фланговых группировок противника в районах Витебска и Бобруйска, а затем и основных сил врага восточнее Минска.
Отработкой взаимодействия фронтов в предстоящей стратегической операции, уточнением конкретных наступательных действий фронтов и проверкой их всестороннего обеспечения занимался заместитель Верховного Главнокомандующего маршал Г.К. Жуков.
Следует отметить, что одновременно с отработкой взаимодействия фронтов, видимо, с целью обмана противника, наряду с подготовкой к проведению операции против группы армий «Центр» в Белоруссии, были спланированы, подготовлены и осуществлены масштабные мероприятия по оперативной маскировке. Замысел их сводился в основном к показу перегруппировки танковых и артиллерийских соединений от линии фронта на юго-восток, а, следовательно, к скрытию проводившегося сосредоточения ударной группировки на правом крыле 1-го Белорусского фронта.
Исходя из общего фронтового плана, инженерным войскам пришлось много поработать, как над изготовлением макетов танков и артиллерийских орудий, так и на маскировке мест погрузки и разгрузки эшелонов и, конечно, «оживлению» всей этой бутафории. Привлечённые к операции эшелоны работали челночно. От линии фронта они двигались днём, а возвращались на станции ночью. Эффект таких маневров, безусловно, был, так как эшелоны и на перегонах, и на станциях подвергались неоднократным бомбовым ударам авиации противника.
В своё время А.И. Прошляков отмечал:
«Нужно сказать, что Маршал Советского Союза Г.К. Жуков был сторонником смелых и оригинальных решений и действий. Он любил их и поощрял инициаторов. Так получилось и в 65-й армии».
Принятые меры имели благие последствия. В результате наступательных действий 65-й армии, после форсирования Днепра, её соединения вышли на рубеж, который немцами был заблаговременно подготовлен к обороне неодинаково на линии соприкосновения с нашими войсками, вплотную подошедшими к нему. На своём левом фланге рубеж был сильно укреплён, насыщен плотно огнём всех видов оружия и прикрыт инженерными заграждениями. На этом единственно доступном для действий всех родов войск месте противник и ожидал наступления наших войск.
Западнее их рубеж проходил по относительно сухим островкам среди лесисто-болотистого массива. Он был менее укреплён. На отдельных участках не имелось даже огневой связи между опорными пунктами. Этот участок в нетронутом виде не допускал применения средств усиления, а потому немцы не опасались за его использование ударной группировкой наших войск.
Тут-то и проявили инженерную смекалку инженерные войска. Именно на этом трудном участке они произвели инженерную разведку подходов к переднему краю противника и пришли к выводу, что его всё же возможно преодолеть даже средствами усиления. В тылу были исподволь заготовлены и на заболоченном участке испытаны пропуском танков бревенчатые гати с прочной колеёй. Командование армии, убедившись в реальности разумного предложения начальника инженерных войск армии генерал-майора инженерных войск П.В. Швыдкого, решило основной удар с вводом в прорыв 1-го гвардейского танкового корпуса нанести по наиболее слабой группировке противника.
После получения соответствующего доклада командующий войсками фронта генерал армии К.К. Рокоссовский вместе с представителем Ставки маршалом Г.К Жуковым решили немедленно лично убедиться в разумности предлагаемого решения. А после проверки дали «добро» на проведение этой операции, которую Г.К. Жуков назвал инженерной. От успешного её проведения во многом зависел успех наступления 65-й армии и общий успех Бобруйской операции.
Для сокрытия подготовки к наступлению в полосе 65-й армии через лесисто-болотистый массив и, прежде всего, строительства гатей, пришлось крепление брёвен в гатях скобами отложить до периода артиллерийской подготовки. Для этого сапёры были распределены по гатям так, чтобы успеть закончить их крепёж к сроку окончания данной артподготовки. От воздушной разведки противника уложенные в гать брёвна пришлось маскировать под фон местности.
Все предпринятые меры увенчались успехом. Обманутые немцы были застигнуты врасплох.
Позднее А.И. Прошляков писал:
«Когда я подъезжал с востока к Бобруйску, чтобы проверить ход восстановления низководного моста и организацию понтонной переправы войск у железнодорожной насыпи, навстречу мне двигалась колонна пленных немцев – теперь жалких фрицев.
Здесь, у Бобруйска, я вновь увидел те мосты, шоссейный и железнодорожный, которые в 1941 году при отходе нашей 4-й армии нами были подорваны, а теперь то же сделали немцы. Шоссейный высоководный железобетонный красавец мост подорванными пролётами лежал в Березине».[66]
А.И. Прошляков, 1944 г.
Выписка из наградного листа А.И. Прошлякова о награждении орденом Суворова II степени
К исходу 29 июня закончилась Бобруйская операция, и войска правого крыла нашего фронта продвинулись на запад на 100–110 километров. 4 июля 1944 года был освобождён Минск.
За организацию инженерного обеспечения действий войск фронта и руководство инженерными войсками в Белорусской операции А.И. Прошлякову было присвоено звание генерал-полковника инженерных войск, он был награждён орденом Кутузова 1-й степени.
Висло-Одерская операция
14 января 1945 г. 1-й Белорусский фронт начал Висло-Одерскую операцию. Мощный огонь артиллерийской подготовки обеспечил надёжное подавление противника в тактической глубине и на переднем крае обороны, а проделанные накануне ночью и в период артиллерийской подготовки проходы в минных полях противника обеспечили преодоление боевыми порядками наших войск тактической глубины в первые часы боя.
Однако не было продвижения в полосе 61-й армии, у которой перед передним краем обороны немцев была река Пилица. Мост, который был собран в период артиллерийской подготовки инженерной бригадой, был повреждён первым танком непосредственной поддержки пехоты, а потому без поддержки танков пехота успеха не имела.
Всё фронтовое командование во главе с Г.К. Жуковым в это время находились на наблюдательном пункте 8-й гвардейской армии генерал-полковника В.И. Чуйкова. Задержка 61-й армии особенно беспокоила командующего войсками фронта. Он требовал от генерал-полковника П.А. Белова решительными действиями добиться перелома и овладеть северным берегом Пилицы.
Переправа через реку Пилицу. 44-я гвардейская танковая бригада, 1944 г.
В докладе Г.К. Жукову командующий войсками армии неуспех действий войск объяснил тем, что инженерная бригада не обеспечила переправу танков, и поэтому пехота не сумела ворваться на передний край противника. Г.К. Жуков, найдя А.И. Прошлякова, приказал ему отправиться в 61-ю армию, разобраться с обстановкой, принять на месте меры по переправе танков через Пилицу, а командира бригады полковника А.М. Павщука отдать под суд.
На месте переправы А.И. Прошляков увидел удручающую картину. На собранном бригадой мосту стояло два танка. Один завалился передом направо с моста, второй за ним – налево с моста. Бездействовал и мост, и танки. Командир бригады в это время сидел у себя в блиндаже и пил чай, раздумывая, что делать.