К слову сказать, кроме создания памятников, скульпторам было поручено запечатлеть руководящий командный состав 1-го Белорусского фронта, в том числе и А.И. Прошлякова.
А.И. Прошляков отмечал, что Кербель и Цигаль трудились ударно, одновременно, буквально в четыре руки. Работали быстро и качественно. После завершения работы, они передали в дар А.И. Прошлякову выполненный ими бюст будущего маршала.
Тем самым служители высокого искусства не только выразили глубокое уважение и почтение к воинам-победителям, воинам-освободителям, но и укрепили фундаментальную связь между работниками военного искусства и работниками искусства изобразительного. Было это в декабре 1945 года.
Бюст хранился в семье А.И. Прошлякова многие десятилетия и служил напоминанием его потомкам о победном мае 1945 года и о людях, с которыми Алексея Ивановича сводила судьба в годы Великой Отечественной войны и после её победоносного завершения в Берлине. Этот бюст свято хранил и сын маршала Прошлякова – Борис Алексеевич, и его друзья.
В квартире Б.А. Прошлякова имелась и маленькая копия скульптуры Солдата-освободителя из Трептов-парка – его изваяли и подарили сыну маршала уже после кончины Главного строителя этого шедевра в Берлине.
В борьбе со стихией
Случались на территории Германии и стихийные бедствия большого масштаба, где также были востребованы опыт и знания А.И. Прошлякова.
Об одном стихийном бедствии 1948 года, довольно редком в пределах Германии, подробно рассказывал и сам Алексей Иванович. Речь идёт о борьбе со стихией, в которой ему пришлось лично участвовать в качестве руководителя, с привлечением к работе частей инженерных войск, артиллерии и авиации.
В 1948 году зима в Германии выдалась на редкость морозной и снежной. Реки сковало толстым ледяным покровом. Географической особенностью рек в Германии является тот факт, что они текут с юга на север. Поэтому тепло приходит сначала в верховье рек, оттуда начинается и таяние снега, тогда как севернее, внизу, лёд стоит нетронутым. Талая вода и размельчённый в шугу лёд устремляются под слой крепкого льда и создают заторы и ледяные пробки на фарватерах. Вода стремительно выходит из берегов, затопляя пойменные участки.
Так произошло и весной 1948 г. Эльба и Одер вышли из берегов, началось затопление пойм. Наибольшую опасность представляли подъём воды на Одере и затопление поймы восточнее Зееловских высот. Он был бурным и мощным, что могло привести к сносу ограждающих дамб по пойме реки с польского восточного берега.
А.И. Прошляков писал:
«Моё беспокойство было закономерным, так как я знал, что ограждающие дамбы в местах подходов к мостам и переправам нашими войсками, если не до основания, то значительно срезаны. Поляки их восстановлением не занимались. Довоенный опыт по борьбе с ледоходом и наводнениями очень пригодился. В конце концов, угроза большого стихийного бедствия была устранена. На Эльбе – понтонная бригада с инженерными частями 3-й армии, а на Одере – военные строители, части артиллерии и бомбардировочной авиации сделали своё дело. В первую очередь нужно было ликвидировать заторы севернее Кюстрина и восстановить ограждающую дамбу на восточном, польском, берегу».
В борьбе с заторами всё шло по плану, начиная от подрыва на заторах с низовой стороны заглублённых зарядов взрывчатых веществ, следующего за этим обстрела заторов из тяжёлых миномётов и гаубиц. Рыхление льда, начиная от устья, проводилось взрывами авиационных бомб и обустроенными для ледокольных работ судами из Штеттина.
Что же касается дамб, то здесь не обошлось без трудностей. Для решения проблемы необходимо было перебираться на польскую территорию. А это требовало получения разрешения польских властей и их пограничной охраны. Однако они, в свою очередь, заинтересованности в восстановлении разрушений на дамбе не проявляли. Отрядами военных строителей пришлось заделывать уже образовавшиеся промоины с использованием леса, земленосных мешков и прочего подручного материала. Несмотря на то, что промоины в дамбе несколько понизили уровень воды между Одером и Зееловскими высотами, для спасения населения советским инженерным войскам пришлось мобилизовать плавсредства своих частей, в первую очередь, плавающие автомобили.
Работа была утомительной, так как осуществлялась круглосуточно, и, как всегда, уменье и упорство в борьбе личного состава инженерных войск и привлечённых подразделений артиллерии и авиации – закончилась полной победой над силами стихии и заслуженной благодарностью немецкого населения.[86]
Управление боевой подготовки инженерных войск Советской Армии
Осенью 1950 года А.И. Прошляков, передав дела и должность преемнику, покинул ГСОВГ и выехал в Москву для обучения на Военных академических курсах (ВАК) при Высшей военной академии им. К.Е. Ворошилова.
Обучение на курсах А.И. Прошлякову предоставило, в том числе, и возможность привести в более стройную систему накопленные в практической деятельности знания и навыки, жизненный и фронтовой опыт, которые необходимы были для его последующей деятельности в армии.
После выпуска, в 1951 году, А.И. Прошляков получил назначение на должность начальника Управления боевой подготовки инженерных войск Советской Армии.
А.И. Прошляков, 50-е гг.
Следует отметить, что к тому времени оценки боевой подготовки инженерных войск в приказах Министра обороны за ряд предыдущих лет были низкими. Инженерные войска отмечались как самый отсталый род войск. Нужно было искать причины такого отставания и выправлять положение.
В процессе знакомства с планированием, всесторонним обеспечением учёбы – контролем и помощью в организации учебного процесса в войсках, инспекция войск и подведение её итогов позволили А.И. Прошлякову увидеть и понять причины отставания инженерных войск в боевой подготовке.
Прежде всего, инженерные части внутренних округов очень часто отвлекались от учёбы на всякого рода работы – по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства, метростроя, для аэродромного и спецстроительства объектов оборонного значения, устройства и размещения самих войск в округах, разминирования. (Когда А.И. Прошляков стал начальником инженерных войск, он на себе испытал, что такое выполнять «все побочные задания»).
В 1946–1953 гг. перед инженерными войсками помимо боевой подготовки встали и успешно ими решались задачи по восстановлению разрушенного войной хозяйства, разминированию территорий, борьбе со стихийными бедствиями. Так, именно в эти годы Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Н.А. Булганин приказал начальнику инженерных войск генерал-полковнику инженерных войск Прошлякову А.И. взять под непосредственный контроль работы по разминированию территорий Воронежского, Донского, Северо-Кавказского и Таврического военных округов и выделить по заявкам военных округов необходимые инженерные средства для завершения работ в 1953 году.[87]
Следует признать, что инженерные части и подразделения, вооружённые миноискателями и щупами, сняли и обезвредили в первые послевоенные годы огромное количество различных мин, снарядов и бомб, осуществляя разминирование городов и сёл, полей и лесов, рек и озёр. Эта задача зачастую решается ими и в наши дни – там, где обнаруживаются мины, установленные ещё во время Великой Отечественной войны.
Нет необходимости доказывать, что разминирование является важной боевой задачей (хотя и проводится в мирное время) и требует огромного напряжения физических и моральных сил, а часто осуществляется и с риском для жизни. Следуя боевым традициям, сапёры при выполнении этих и других задач проявляли и продолжают проявлять сегодня мужество, творческую активность и изобретательность.
В послевоенные годы сапёры, как правило, размещались в неблагоприятных полевых и жилищных условиях, не имея хорошо оборудованных учебных полей и городков, не были в достатке обеспечены учебными пособиями и необходимыми материалами. При этом большинство офицерского состава, особенно в младшем звене, не имели достаточных навыков и знаний основных положений организации и методики боевой подготовки в инженерных частях.
Всё это вместе взятое и не давало возможности инженерным частям качественно отрабатывать предусмотренные программой предметы обучения.[88]
С устранения обнаруженных недостатков и началась работа А.И. Прошлякова в Управлении боевой подготовки инженерных войск Советской Армии. Начальника инженерного управления Советской Армии М.П. Воробьёва значительно отвлекали побочные дела (о которых говорилось выше) от непосредственного руководства всей инженерной службой. Он вынужден был заниматься всевозможными строительными делами.
Оценив такое положение, Министр обороны пришёл к выводу о необходимости изъять из подчинения М.В. Воробьёва управление оборонного строительства с передачей его со всеми формированиями и делами заместителю Министра обороны по строительству и расквартированию войск. 23 января 1951 г. был подписан приказ военного министра СССР «О реорганизации Управления оборонительного строительства Советской Армии в Главное управление специального строительства военного министерства».
В те годы перед государством стояли сложнейшие задачи: помимо восстановления разрушенной войной страны необходимо было создавать ядерный щит Родины, а следом и осваивать космос. Шёл переход от научных, теоретических разработок в этой сфере к практической работе. Как и всё новое в развитии науки и техники, это потребовало создания соответствующей материально-технической базы. Эта сложнейшая, многогранная работа была поручена военным строителям.[89]
Начальник инженерных войск
К весне 1952 года, поскольку положение с оценкой деятельности управления начальника инженерных войск существенно не изменилось, в Министерстве обороны пришли к выводу о необходимости оздоровления обстановки в управлении начальника инженерных войск. Было принято решение освободить М.П. Воробьёва от должности и назначить на должность начальник