Шеф забарабанил пальцами по подлокотнику. Безопасник некоторое время понаблюдал за ним, потом спросил:
— Как договариваться будем, Палыч?
— Думаю. Что вообще известно о них?
— Баронство, говорят, крепкое. Несколько больших посёлков, почти уже городков. Деревень, хуторов много. В основном сельское хозяйство. Рыбная ловля тоже. Копчёных осетров на дне рождения у мэра помнишь? — Палыч покивал. — Ихнее производство… Дороги по тамошним меркам очень хорошие. Активно торгуют, — Олег помолчал. — Барон у них… как бы это сказать…
— Ну, что?
— Сильно здоровый, говорят, мужик. Броню носит как у танка, два сантиметра.
— Брешут! — отрезал Палыч.
— Ну, не знаю… Есть парадный портрет, — Олег протянул фотографию, на которой в разлапистом кресле, сделанном, видимо, из комля здоровенного дерева (корнями вверх) под гербом с белым вороном на голубом полотнище сидел молодой черноволосый мужчина в чёрном, отделанном чёрным же кружевом камзоле. Мужчина был довольно высокий, но не сказать, чтобы огромный или чрезмерно мощный в плечах. Лицо европейское, неширокое. Волосы слегка волнистые. Усы… раньше такие называли полковничьими. Не Будённый, конечно. Чапаев, где-то так. Небольшая бородка. Тяжеловатые веки выдают примесь восточной крови в третьем-четвёртом колене. Глаза… вроде светло-карие. Взгляд человека, привыкшего командовать. Да, скорее военный, чем управленец. Серьёзный мужик, но… ничего, что выдавало бы в нём особую монструозность… О чём Виктор Палыч не преминул высказаться.
— И тем не менее, барон Владимир широко, я бы даже сказал, легендарно известен тем, что в первый же месяц своего пребывания на Новой Земле голыми руками зачистил группу из одиннадцати уголовников-рецидивистов, бежавших от властей через портал и нападавших на переселенцев. Девять отрубленных голов сдал ментам, двоих обратил в пожизненное рабство и отправил строить те самые знаменитые дороги.
— Однако.
— Я проверил. Информация об отрубленных головах действительно есть в деле о побеге заключённых. С фотографиями и свидетельскими показаниями. Да, мифы говорят, что управился он минут за пять. Преувеличивают, наверное, — Палыч покосился проверить, не прикалывается ли над ним безопасник, но кроме невозмутимой рожи ничего не обнаружил. — Остальные истории уж и вовсе сказочные. Про волшебников и монстров… Вот ещё одно фото, достойное внимания. Сделано с этой стороны случайными свидетелями зачистки торгового пункта Иркутского портала от наркоторговцев.
Виктор взял из рук Олега новую фотографию. Площадь напоминала декорации для средневекового фильма, только малобюджетного, потому что часть актёров не получила нужных костюмов и пришла в своём. Бежали в стороны люди, как положено, катились под ноги какие-то хрюкты, взбрыкивали испуганные кони и летали всякие предметы. В левой стороне кадра виднелся чудовищно раскуроченный фургон с надписью МФЦ по борту. Не знал бы, что речь о Новой Земле — решил бы, что фургон только что из аварии, настолько у него снесён был зад.
Люди (человек десять) в кольчугах с пластинками и шлемах, вооружённые э-э-э… мечами(?) и копьями… или пиками? — неважно! — теснили к переднему краю снимка группу пёстро и разномастно одетых цыгановатого вида мужиков (всё как положено, даже золотые кольца в ушах!), тычущих в солдат (или дружинников, хрен их поймёт) тоже вроде как мечами, только кривыми, на манер ятаганов. В этой композиции выделялся здоровый, за два метра, мужик с громадным топором на массивной ручке, красиво запечатлённым в замахе, но противостоял ему…
Палыч потыкал пальцем в середину фотки:
— Это что, фотошоп?
— Да нет, это вот реальный ходячий танк.
— Ни хера себе!!! Это ж какая дурмашина! — Объект его внимания возвышался над цыганом с топором на две головы и был шире его в два раза. — Это вообще двигается? Там же, вроде, двигателя никакие… — Палыч вгляделся в фото. На груди ходячего танка был крупно нарисован герб: белая птица на голубом фоне. — Так это же… — он вернулся к первой, парадной фотографии. — Да ну на…
— А вот следующий кадр, — Олег протянул ещё одну фотку. Декорации практически не изменились: люди, лошади, собаки — всё сдвинулось едва-едва, но фигура гиганта смазалась в движении. А из шеи здоровяка-наркодилера фонтаном хлестала кровь, голова же с выпученными глазами живописно закрыла верхний левый угол фотографии. — А вот тебе увлекательный видосик.
Палыч взял из рук безопасника планшет. Ракурс был другой, но ситуация — та же, что на фотографиях. Всего секунд пять. Все бегут, все кричат, какие-то домишки разлетаются щепками, из облака обломков появляется огромная стальная фигура, смазанное движение — голова летит, дальше экран красиво забрызган красным.
— Однако… — задумчиво повторил Палыч, просмотрев видео раз пять. — С таким только договариваться.
13. НА НОВОЙ ЗЕМЛЕ
УСКОРЕНИЕ
Старая Земля, Москва, 05.06.2037 // НЗ, 12.03 (июля).0055
Олег
Олег Сергеевич смотрел в медицинский отчёт и понимал хорошо если одно слово из четырёх.
Пожилой врач напротив терпеливо ждал.
Олег отодвинул листок. Столешница была тёмно-бордовой, полированной. Сильно хотелось долбануть по столу кулаком, но он сдержался. На груди доктора бронзово поблёскивал бейджик.
— Самуил Моисеевич… Вы можете мне объяснить…
— Человеческим языком?.. Конечно. Виктор Павлович перенёс обширный инсульт. Я, если честно, вообще удивлён… Следует отдать должное своевременно оказанной помощи. Поверьте мне, в большинстве случаев он даже не доехал бы до больницы…
— Когда с ним можно будет поговорить?
— Мне бы не хотелось вас расстраивать, но… Скорее всего, никогда. Мы со своей стороны делаем всё возможное, однако… При столь обширном повреждении головного мозга, поймите — даже если он очнётся — это будет совершенно не тот человек, к которому вы привыкли. Он может даже не узнать вас. Скорее, судя по затронутым… э-э-э… частям мозга, так скажем… он не узнает вообще никого. Высока вероятность того, что пациент, — доктор помялся, — останется на уровне растения.
Олег тяжело задышал. Вдруг стало очень душно. Доктор налил в стакан воды, накапал туда каких-то капель и подвинул Олегу:
— Вот, выпейте, успокойтесь. На вашем месте я бы тоже прошёл комплексное обследование, мне очень не нравится ваш цвет лица…
У воды был странный привкус каких-то трав, горьковатый и пряный.
— Как долго вы сможете его поддерживать?
Доктор пожал плечами:
— Месяц, два… Да хоть год. Хотите подготовить переход?
Олег кивнул:
— Как вы думаете, он сможет вынести перелёт?
— Нет. Категорически — нет. Я бы даже переноску не рекомендовал, однако тут у нас нет выбора. К тому же от нашей клиники до портала всего полтора километра. Реанимобиль мы обеспечим. Даже если наступит клиническая смерть — вы успеете Виктора Павловича переправить. Другие варианты я категорически не советую. И… самолётом вы его гарантированно убьёте.
— Спасибо, доктор. Я думаю, надолго мы не задержимся.
Тот же день, вечер, Москва
Олег
В гнезде под крышей веранды вывелись птенчики, теперь оттуда раздавался писк, а мамаша с папашей так и мелькали, таская мелким обжорам каких-то козявок.
Конечно, они обсуждали переход. Готовились. Заключили кое-какие договора с несколькими фирмами-представителями по управлению делами. В пригороде Жемчужного достраивался дом с большой усадьбой — Палыч непременно хотел сад и конюшни.
Но как же, твою мать, внезапно всё случилось-то…
Так. Самолёт отпадает. Значит, Иркутский портал накрылся медным тазом.
Отпадает также Подмосковный портал, выходящий у южной оконечности Серебряного озера. А жаль, была надежда переправиться вплавь, а там уж от Серебряной Гавани всего-то километров шестьдесят-семьдесят. Да даже пешком со всеми загибами дорог и кружным путём вдоль озера от Подмосковного до Иркутского портала — семьсот от силы. Но док говорит, что это не вариант, а довезти холодное тело Олегу вовсе не улыбалось.
Ладно, будем работать с тем, что есть.
Олег пододвинул к себе свежее издание атласа Новой Земли, развернул подклеенную в последний форзац карту. По прямой от Измайлово до Иркутского входа выходило чуть не пять тыщ километров. Это если по прямой. Часть этого пространства была занята серыми пятнышками разной формы. Он хмыкнул. Мать рассказывала, что какой-то пра-пра-пра(и ещё сколько-то раз пра)дед с самим Ермаком ходил Сибирь осваивать. Правда или нет — выяснить так и не удалось. Будем считать, что так оно и было. А раз так — значит, на родý написано открывать новые земли. Ну и всё, чего кваситься.
Тот же день, вечер, Москва // 13.03 (июля).0055 НЗ
Олег
Утром он собрал персонал загородного дома в большом холле, объявил, что состояние шефа не улучшится, и через четыре дня намечен его переход в Жемчужный. Дом выставляется на продажу. Все желающие могут сохранить рабочие места, переместившись вместе с ними. Если нет — завтра же могут получить расчёт, выходную премию и рекомендации. На раздумья — сутки.
С охраной был разговор особый. Многие работали на Денисовых уже не первый десяток лет. Были и ветераны с девяностых.
Олег обрисовал ситуацию.
— Короче, мужики, решать вам.
— Я так понимаю, — взял слово старший, — у нас есть три варианта: остаться здесь, зайти в портал самим по себе или пойти с вами через все эти, — Степаныч покрутил пальцами в воздухе, — неведомые земли.
— Ну, почему? Есть ещё вариант пойти с нами, но остаться в Жемчужном. Палыч насильно с собой никого не потащит.
— А вот если старуху мою, — поднял руку шестидесятилетний Жора, считающийся среди прочих молодым, — можно будет в Жемчужном пристроить? Пусть в саду копается, она это дело любит.
— Не вижу проблемы. Дом строится большой, с хозяйством. Работы там предостаточно.
— Ну, тогда я подписываюсь на поход! — Степаныч решительно хлопнул по коленке. — Там, говорят, года скидываются. А я уж в гриб превращаться начал. Пиши меня, командир.