Тот же день, ближе к полуночи, Москва / 13.03 (июля).0055 по времени Новой Земли
Олег
Осталось ещё одно дело, и Олег в кои-то веки тупил, не зная, с какой стороны и как к нему лучше подъехать.
Письмо нашла и принесла ему горничная. Сперва-то не до того было, а вот теперь безопасник пытался сообразить: что делать? Совсем ничего не написать — а ну как пацан в уныние канет? Чувствовать себя брошенным… Ладно, забыли.
Написать, что всё нормально — не поймёт ведь, почему с таким дальним заходом… Да и не отцовой рукой писано. Шалопай он конечно, а если накрутит себя?
По-любому выходило, что надо писать как есть. Объяснить ситуацию. Чтоб дождался, дотерпел. Как там в каменоломнях — поди, жизнь не сахар? Деньжат бы малость отправить — а как? На счёт баронства перевести? С просьбой о распоряжении в пользу осуждённого каторжника?
Олег Сергеич подивился выверту своей мысли, примерил на себя ситуацию… Нужно этому барону больно заморачиваться…
Открыл левую дверцу стола, глянул на ряд бутылок. Подумал. Ну его. Доктор сказал: цвет лица плохой. Перетерплю уж пару дней. Чаю, что ли?
В доме было тихо, и Сергеич решил никого не телепать просьбами, поставить чайник самому. Расфасованная в пакетики «пыль индийских дорог» его никогда не привлекала, и начбез направил свои стопы в кухню, заваривать.
Там, на удивление, было полно народу — считай, вся обслуга и практически вся охрана.
— Эт что? Собрание?
— Да вот, шеф, забастовка, — засмеялась одна из горничных, — Лена батьковна не желает без своих закромов переезжать, так мы ей помогаем паковаться.
— А что⁈ — картинно возмутилась повариха, — Сами потом начнёте просить: Лена то, Лена сё… А Лена? Роди́?…Аккуратно, Лёша! Полотенцами переложи, побъются!
Чаю ему всё же налили. И даже приняли участие в мозговом штурме. Вопрос (внезапно) решила та же Лена. Между прочим, она так и не остановила свёртывание своего обширного хозяйства, и гениальная мысль ей пришла в момент выгребания чего-то из огромного разделочного стола-тумбы, от чего голос её звучал как из бочки:
— А что, Сергеич — обязательно всем через дальний край переться? Жорку вон с Геной отправь через Иркутск, они молодые — пусть всё на словах передадут и денег тоже. Опять же, он, мож, сам и купить не сможет — парни смотаются, закажут, привезут…
Олег Сергеевич, слегка остолбеневши, смотрел на колышущийся поварихин задний фасад и чувствовал, что прямо сейчас сильно любит эту гениальную женщину!
— Жора, Гена! Готовьте семьи в Жемчужный, сами пойдёте через Иркутский портал. Вопросы-возражения?.. Командировочные выдам на год вперёд. Мало ли…
КРУГЛАЯ ДАТА
16.03 (июля).0055 Новая Земля, баронство Белый Ворон, Мраморная каменоломня // 05.06.2037 СтЗ
Антон
Сегодня, можно сказать, была круглая дата: восьмидесятый день отбывания срока, два месяца, считай. И очень странно было осознавать, что на Старой Земле прошло всего-то три недели.
За эти два месяца Антон перестал ежедневно помирать на каменоломне, втянулся и даже, вроде бы, поднабрал мышечной массы. Ещё он приноровился стирать руками (оказывается, в бане были специальные ребристые доски для стирки, а он о таком гаджете в прошлой жизни даже и не слыхал!), мгновенно засыпать в обеденный перерыв и отключаться от разговоров в комнате, если хотелось побыть самому в себе.
Научился ценить простые радости: вкусную еду, хорошую парну́ю, дружескую беседу.
Прочёл несколько книг (и даже пересказал, так точно, товарищ Бендер).
Выяснил, что Бендер на самом деле — Макаров Семён Петрович, а Остап Ибрагимович — это потому что кличка Бендер (оказывается, это не тот Бендер, что из «Футурамы», а тот, что из «Двенадцати стульев», отсюда и прибавка к имени, и эти все его шуточки).
«Двенадцать стульев», кстати, Антон тоже прочитал. Не как в школе, а целиком. Смешная она, оказывается, хоть и старомодная слегка.
Ещё узнал, что «весёлый домик» и встречи по выходным — это вовсе не основная обязанность отбывающих срок женщин. Им точно так же полагалась рабочая неделя — в столовой, медпункте, в огороде и со скотиной, а «отоваренные билеты», с которыми приходили мужики — это уж в своё свободное время. За них шёл неплохой обратный отсчёт, чуть ли не один билет — один день. А у некоторых девиц такие срока оказались — по семьсот да по восемьсот лет! Подобным цифрам Антон ужаснулся, и за что они были выписаны, памятуя слова старосты, даже спрашивать не стал. Но что девки старались сбавить срок, из шкуры вылезая — это и ежу было понятно.
Из особых достижений — плохо закрыл шпингалет у рыжей оторвы Хрюшки. Как можно догадаться из имени, Хрюшка была свиньёй во всех смыслах этого слова. И как только она сообразила, что есть шанс глотнуть вольной жизни — рванула из свинарника, увлекая за собой двенадцать своих подросших поросят. Рыжая банда разбежалась по огромному скотному двору, опрокинула и рассыпала всё что смогла, и ловить их было, конечно…
Ещё одно — вывихнутая ступня. Боль была адская. Сначала. Но пришёл доктор Витя, и вот тут-то Антон наконец заценил все прелести магии! Реально — даже ногу из ботинка вытаскивать не пришлось! Док постоял, руку на голову положил — и всё прошло! До вечера отправили на вспомогательные работы, а завтра о травме вообще ничего не напоминало! Это вот — круто, базаров нет!
И каждое воскресенье он бегал к девушке с красивым именем Талэйта. И не просто «по билету», а именно «на свиданку».
Как-то раз он размечтался о том, как бы всё случилось, приедь он сюда не зэком, а свободным (правда, все придуманные для посещения каменоломни поводы были один другого фантастичнее). И тем не менее: вот он приезжает — свободный, богатый, с кучей денег и на… на чём тут богатые люди ездят? Ну, допустим, на дорогом коне. И попадает, например… да хоть бы на тот концерт, где Таля стихи читала. И она, конечно же, обращает на него своё внимание… Антон ещё некоторое время пытался вообразить себе развитие сюжета, и вдруг совершенно чётко понял, что с тем Тони, которым он был перед залётом в портал, она бы даже разговаривать не стала. Максимум — поздоровалась бы вежливо.
Антон обдумал эту мысль со всех сторон… И перестал сожалеть о случившемся.
Сегодня у обоих был полный выходной, и по этому поводу сразу после завтрака Антон с Талей заперлись у неё в комнате. Не считая всего прочего, это было единственное место, где можно было расслабиться и просто поболтать. Места для прогулок зэков были не особо обширными, и в выходные количество дышащих свежим воздухом на квадратный метр площади могло быть довольно значительным. Того и гляди кто-нибудь вывалится из кустов.
А так — можно было до самого обеда валяться в кровати чем, собственно, они и занимались.
— О чём задумался?
Антон накручивал на палец прядь её волос.
— Курьер вернулся вчера.
— И что? Я же тебе говорила, что это дело не быстрое.
Он вздохнул и потёрся щекой о её макушку.
— Да я понимаю. Помню это всё — и про время разное, и что расстояния… А всё равно.
— Ну, мозгам же не запретишь свой керосин гонять, — позитивная философия Талэйты была неистребима. — Надеяться на лучшее — свойственно человеку, правильно? Нам не хочется думать, что пи́сьма на сортировке могли перепутать, что курьер мог коробку забыть, что отправка с портала задержится. Да в обратную сторону пока-а-а… Это у нас тут — фьюить! — и два месяца отмахало, а там? Ты когда отправил?
— Ну… Написал как раз в тот день, когда мы с тобой…
— Ага! — Таля дотянулась до тумбочки и стянула с него маленький блокнотик с розочками. — Воскресенье было, двадцать четвёртое мая! Значит оно до пятницы только тут лежало. Пока увезли, туда-сюда… Повезло, если оно до Москвы доехало.
Антон невольно заглянул в расчерченный сеточкой листок с редкими красными квадратиками. Таля захлопнула блокнотик и щёлкнула его по носу:
— Ты знаешь, что любопытство с кошкой сделало, а?
— Слушай, — он почувствовал, что краснеет, — а почему… Ну…
— Что? — она села на кровати и посмотрелась в зеркало, висящее на противоположной стене, подняла волосы к макушке высоким хвостом. — Глянь-ка, а вот так мне пойдёт?
Отвлекающее зрелище…
— Таль… Ты что, больше ни с кем?..
— Молодой человек! — она посмотрела на него строго, как учительница. — Ну что за манеры⁈ Дай-ка там на тумбочке расчёску! И заколку!
Антон смотрел, как она прихорашивается. Просто смотрел. Красиво.
Таля заколола волосы, оценила отражение, осталась довольна. Стрельнула на него глазами.
— Ни с кем я. Я вообще-то не хотела постель брать. Мне осталось меньше двух лет, особо не сбавится. Просто принято у нас — с новенькими посидеть за компанию. А тут Лиза говорит: беги, там такой мальчик! Как раз для тебя… — она по-кошачьи мягким движением прильнула, глаза в глаза, и вдруг засмеялась и чмокнула его в нос. — Пошли, обед пропустим!
В воскресенье в столовой допускались послабления: можно было обедать не строго в свой срок, а с женской группой. Или наоборот.
— Таль, может — ну его, фортепиано это?
— Боишься, что ли? — она с серьёзным видом тыкала вилкой в плов, но глаза смеялись.
— Боюсь, — не стал отнекиваться Антон. — Ну чё я, правда?.. Когда это было-то? Сто лет назад…
— Не понимаете вы своего счастья, господин Денисов! — наставительно подняла палец девушка. — Девки музыкантов знаешь как любят — у-у-у! Успевай, пока есть время и возможность! Тем более, Ангелина Семёновна уже ждёт. Баба она нормальная, не обидит тя, не ссы, — Таля цыкнула и подмигнула, внезапно превратившись в блатную беспризорную девчонку. — И ваще. Неприлично соскакивать, понял?
Антон тяжко вздохнул. Понял он, понял. Чего уж тут не понять-то.
Пианином его мучали недолго.
— Ну что, неплохие данные, — вынесла свой вердикт музыкантша. — Но почему фортепиано? Совершенно очевидно, что это не ваш инструмент.
Вопрос поставил его в тупик. Антон попытался припомнить, какими доводами руководствовалась мать, определившая его в музыкалку. Давно это было, она ещё с ними жила…