— А зэков-то далеко содержат? — поинтересовался Жора.
— От въезда направо. Да вы должны были видеть — ближе к разрезу дома́.
— Что-то я не видел там ни вышек, ни заборов?
— Какие вышки, вы о чём? Наши все на клятве, — Глеб посмотрел на сидящих перед ним посланцев и понял, что они ничего не понимают. — Осуждённые дают специальную клятву. На свой срок пребывания. Они не могут выйти за пределы отведённой зоны — иначе смерть. Никто особо и не караулит.
— Мощно… — потрясённо пробормотал Гена. — А передачи хоть можно?
— Да пожалста! Кроме алкоголя, курева и наркоты. Ну и учитывайте, что хранить особо…
— Да понятно…
— Вы сейчас не мечитесь по территории, посидите у крыльца с другого торца, у них обед через пятнадцать минут. Хотя, воскресенье сегодня… Могут и раньше пройти. Спросите там, кто заходить-выходить будет. Можете прямо внутрь зайти, быстрее получится. А то можете за ним до вечера пробе́гать.
Уже поднимаясь, Жора решился:
— Глеб Сергеич, скажи по правде: есть шанс, что Антоха за десятку не скопытится?
Начальник искренне удивился:
— Чё это он должен скопытиться-то?
— Ну… Травмы… Чахотка…– Жоре вдруг стало неловко, а Глеб смотрел на них в некотором даже ступоре.
— Ну вы, мужики, даёте! Какая чахотка? Алё⁈ А целитель у нас на что? Тут у меня есть кадры, им по четыреста да по семьсот лет светит за особо тяжкие! И выйти они должны здоровыми, настроенными на общественно-полезный труд и мирную жизнь, сколько им уж там боги ещё отмерят. А вы мне…
У длинного здания столовой оказалось совершенно симметричное крыльцо с противоположного конца, вокруг было пусто, две лавки да кусты, изнутри слышался негромкий гул голосов. На двери висела табличка: «Специальный вход». Гена неуверенно притормозил:
— Зайдём, что ли? Или сядем, подождём кого?
— Начальник сказал — можно. Заходи.
Внутри было попроще, чем в отделении для персонала: вместо кафешечных столиков — два длинных стола с лавками. За столами сидело с десяток девушек и человек пять мужиков. Обедающие люди выжидательно уставились на пришедших. Жора окинул лица взглядом, Антона не было.
— Приятного аппетита, уважаемые. Не подскажете, Денисова Антона где можно найти?
Сидящий рядом с яркой кудрявой блондинкой мужик прищурился практически так же, как до этого начальник колонии:
— А вы, добрые люди, кто такие будете? Вы проходите, присаживайтесь, сейчас он подойдёт.
Пахан, что ли? По жесту мужика сидящие напротив потеснились, освобождая места. Жора с Геной переглянулись, сели.
Жора решил с ходу не нагнетать, ответил спокойно:
— Мы работаем на его отца. Ваше начальство уже в курсе.
Это заявление как будто несколько успокоило сидящих за столом.
Главный удовлетворённо кивнул:
— Здравый жест. Не похожи вы на тех сыскарей, что сначала заявились. Один дурак был, второй бо́рзый не по чину. Довольно пошлые люди — оба любили деньги больше, чем надо.
— Вы их видели, что ли? — невольно спросил Гена.
— У нас тут, конечно, не Париж, но слухи доходят. Пообедаете с нами?
Вот уж где Жора не ожидал встретить такого настойчивого гостеприимства…
— Спасибо, нас уже ваш начальник колонии накормил.
— Тогда чаю, чего сидеть-то как неродные? Лизонька, душа моя, попроси две кружечки? — блондинка живо сбегала к раздаче, а пахан продолжил расспросы: — Отец-то жив? Антоха говорил, за семьдесят ему уже.
Пришлось рассказать и о старшем Денисове, и о том, что с доставкой его в Иркутск ничего не вышло.
— Херовое дело, — все, сидящие за столом согласно закивали. — От Жемчужного досюда месяца три топать, а то и больше. Это если им удастся таджиков проскочить. Если по морю пойдут — тоже опасно. Ближний порт — Сянлянь. А в Китайском море, говорят, завелась целая пиратская колония, чистят всех подряд… Лучше бы он в Приморском сидел.
— Кто это лучше бы в Приморском сидел, а, Остап Ибрагимович? — спросил от дверей весёлый женский голос, забренчала о раковину вода. — Кого это ты так любишь? В Приморском и зон-то нет, сразу секир-башка.
Все обернулись на голос. У умывальника рядом со входом вытирали руки двое: чернявая смуглая девушка и…
— Антошка! — удивлённо воскликнул Жора.
— Дядя Жора? Дядь Гена⁈ — Антон быстро подошёл к их столу. — А где отец? Он что?.. — бледность вдруг проступила в его лице даже сквозь загар.
— Живой он, живой! — поспешил заверить его Гена. — И даже уже здоровый!
Жора встал:
— Вот что. Тебе, я так понимаю, пообедать-то надо. Вы не против, граждане, если мы в уголок отсядем?
— Да нет, что вы, — вежливо улыбнулся Остап Ибрагимович, — понятное дело. Талечка, ты сядь-ка пока с нами. Тебе Антоха что надо потом сам расскажет.
—…Вот такие дела. Закатили мы отца в портал. Все наши с ним ушли. А мы с Геной ждать остались, на измене. На другой день с самого утра примчал Степаныч, сказал: всё, точно жить будет — сам встаёт, все трубочки-капельницы уж два дня как отцепили за ненадобностью. Говорит, соображает, сам ест, всех узнал — всё в норме. Слабый только очень. Мы в тот же день вечером и вылетели.
Они сидели в углу, разговаривали вполголоса. Женская компания вскорости начала расходиться, зато пошли ещё мужики. Видимо, предупреждённые кем-то, они садились подальше, в разговор не лезли, вообще вокруг их троицы висела этакая санитарная зона.
Подошла Таля, поцеловала Антона в щёку:
— Антош, я тогда пойду пока, девчонкам с костюмами помогу? Если что — к ужину я у себя буду, хорошо?
Он погладил её по руке:
— Извини, что так получилось.
— Ты что! — чёрные брови взметнулись. — Это же родня! Святое дело! А знаете что? — она живо посмотрела на Жору и Гену: — Вы тоже подходи́те, я постараюсь побыстрее управиться. Посмо́трите, как мы живём, посидим по-домашнему. До девяти вечер наш! Ну всё, я побежала! — она крутанула пышным подолом и выскочила на улицу.
— Девушка твоя? — спросил Жора.
Антон кивнул.
— Красивая… Эх… Короче, всё равно кто-нить тебе да трепанёт. Мужики ваши говорят, что не стоило бы Палычу сюда идти. Дорога опасная. Банды лютуют, пираты.
— Но Степаныч нам сказал, Олег Сергеич уже ищет людей, сюда пробиваться, — вставил свои пять копеек Гена. — Мы ж думали, ты тут загибаешься совсем.
Антон с досадой потёр подбородок.
— Как же, блин, телефона-то не хватает! Вот что, дядь Жора, дядь Гена… Вы сможете вернуться к порталу?
— Прямо сейчас? — удивились оба.
— Не надо, чтоб отец рисковал. Со мной нормально всё. Работаю. Дурь из башки выколачиваю, — Антон усмехнулся, и Жора лишний раз подивился, насколько он стал другим. Раньше бы — вот бы отец радовался…
— Ну чё… — Гена озадаченно почесал в затылке. — Выйти-то мы, конечно, выйдем. Только дойдём ли? Тридцать кило́метров поди, с гаком. Ты, Антоха, учитывай, что это Жорка у нас пацан, ему шейсят* всего, а мне — все шейсят пять. Пошли транспорт искать, или как?
*Да, я помню, как пишется слово «шестьдесят».
Найти транспорт оказалось не самым простым делом. Парень, который подвозил их, уже уехал. Рабочие подводы должны были прибыть только завтра. Из верховых во всём посёлке сегодня присутствовал только конь Глеба Сергеича, отличавшийся склонностью к внезапным шалостям и джигитовкам и уважающий исключительно строгую руку хозяина. Была ещё пара, предназначенная для запряжки в фургон, но её раньше времени отправлять никак невозможно было — на чём же тогда поедут в Серый Камень все, приехавшие на выходные? Отправление в восемь часов, после концерта. К таким неутешительным результатам они пришли, оббе́гав и опросив весь посёлок.
— Ну чё, мужики, — Жора снял кепку и вытер вспотевший лоб, — придётся восьми ждать. Даже если пешком попрёмся — так и так наши тушки та же колымага по дороге подберёт. А так хоть ноги не убьём. Пошли, Антоха, покажешь своё житьё-бытьё.
Быт оказался по-казарменному простым, что было понятно и даже где-то близко обоим Денисовским охранникам. Пока знакомились с немудрящим хозяйствованием, успели по-тихой обсудить оформленные в банк капиталы. Как их с умом применить — ни у одного из расстроенных мужиков соображений пока не было.
— Да и пусть на счету лежат, процент нормальный, — махнул рукой Антон. — Сколько надо будет — снимайте. Пока отец приедет… — он осёкся, помолчал. — Да как бы то ни было — вам же как-то устраиваться надо? Жить? Узнайте, может дом купить? Или хоть снять в аренду?
— Какие тут ещё цены? — пробурчал рачительный Гена. — Так просадим все бабки на эти аренды!
— А нафига нам в город переться? — рассудил Жора. — Нас Сергеич зачем послал? Чтобы мы на случай чего поближе к тебе были. Надо тут хатку какую присмотреть.
Гена сомневался:
— Подозреваю я, не даст начальник просто так рядом с режимным объектом околачиваться. Попроситься, что ли, на какие-нить хозяйственные работы?
— Коровам хвосты крутить? — усмехнулся Жора.
— А хоть бы! Уж не дурней других, соображу. Антоха вон и то научился! — он хлопнул по плечу покрасневшего Антона (рассказать дедам историю с Хрюшкой он постеснялся) и предложил: — Ну чё, пошли, что ли, с барышней знакомиться? Ждёт ведь, поди.
— Надо бы ей какой подарочек прикупить, слышь, Антоха? Чё тут у барышень котируется?..
ПИСЬМО В ЖЕМЧУЖНЫЙ
Посиделки в гостях у Талэйты немного вернули им хорошее настроение. Заодно сочинили письмо в Жемчужный, потому как одна голова хорошо, а четыре — точно мутант, но умный.
Ужинали в этот раз с арестантского входа. Потом смотрели «Труффальдино из Бергамо», потом долго-долго ехали в фургончике, похожем на маленький автобус, только запряжённый лошадьми и с местом для кучера. На отвороте в Серый Камень (налево) их растолкали и спросили: не передумали ли? Может, всё-таки в замок? Но Денисовские не передумали. Они выбрались на дорогу, раскланявшись со всеми остающимися, и чинно пошагали к Иркутскому порталу (направо). Сколь тут осталось-то? Километров семь-восемь? Фигня!