– Вы!!! – вызверилась на меня фрейя Айлин, в свою очередь бессознательно сжимая кулачки.
– Прекраснейшая фрейя, ну что тут снова не так? Чем вы опять недовольны? Что мне еще можно для вас придумать? – не скрывая, тяжело вздохнул я.
Испуганные служанки, стоя за ней, метались между госпожой и мной взглядами. Взятый слугой ради грубой мужской силы раненый стражник, которому я недавно спас жизнь, оперся рукой о тележный бортик и рассматривал меня с совершенно непонятным выражением на лице.
Прекраснейшая фрейя, а красавицей она оставалась даже когда злилась, тем не менее сообразила, что пахнет жареным, и прямо на глазах начала успокаиваться. Вся жизнь театр и люди в нем актеры. Актриса, мля.
– Фер… – женщина ненадолго задумалась, – Вран?
– Вот вы, оказывается, и мое имя помните, фрейя Айлин. – Осуждающе покачал я головой, не показав на лице ни тени усмешки. Но как дама будет выкручиваться из ситуации, в которую сама себя загнала, было достаточно интересно. В принципе я ее поведение понимал, и особой злости на эту сучку у меня не было, но и служить мишенью для выплескивания женского раздражения тоже не собирался. С бывшей супругой мы это уже проходили, более не хотелось. Тем более от посторонних.
Дама задумалась, я не препятствовал.
– Признаюсь, что ваша победа сильно выбила меня из седла, – поймав мой взгляд своим, начала фрейя Айлин, оказавшаяся достаточно умной, чтобы не лезть в бутылку и осторожно попросить примирения.
Я чуть поднял брови, показывая, что заинтересовался и жду продолжения. Голос женщины был абсолютно серьезен, и всем своим видом, она прямо-таки олицетворяла стоящую в изящной позе статую гордости и смирения. Выкатившую грудь вперед, да.
– Пали многие мои верные слуги, ваши угрозы, плен, неясность будущего… – дама, вполне вероятно, что даже искренне махнула рукой, оставшись при этом по-прежнему такой же фотогеничной. – Я немного погорячилась и неудачно выплеснула злость. – И замерла как мышка перед котом, ожидая моей реакции. Если я собирался ее окончательно растоптать, сейчас было самое для того время. Как бы она ни храбрилась, ставя этим скандалом себя в глазах окружающих, и ни показывала сейчас ясность мысли, подспудно фрейя не могла нас не бояться. Как бы эта женщина ни осознавала свою для нас ценность, именно благодаря своему уму она не могла не понимать, что находится на положении вещи, которую как можно бережно хранить в шкафу, чтобы продать, так и использовать по назначению, в конце концов сломав и выкинув. Без изнасилования некоторой части пленниц и тому подобного давления на давших слабину родственников аристократический киднеппинг тут все-таки обходился сильно вряд ли.
Признаюсь, только чтобы ответно помотать нервы, я также взял некоторую паузу и ответил не раньше, чем на ее прекрасном личике стала проявляться тень пропитанной бессильной ненавистью паники.
– Извинения приняты. Очень прошу, не стоит больше играть в такие игры, – я осуждающе покачал головой, – далеко не у всех вас окружающих может быть столь толстая кожа. Вы действительно серьёзно перебрали. Если бы пробили достаточно глубоко, реакция окружающих могла стать непредсказуемой.
Тут я не удержал усмешки, так что пришлось озвучить причину ее появления:
– Но, к счастью, я был женат.
Успевшая, как она посчитала, незаметно облегченно вздохнуть и расслабиться фрейя сумела оценить юмор последней фразы и кинула на меня уже не злобный, а немного лукавый взгляд. Тем не менее спрятав вроде бы даже попытавшуюся появиться улыбку. Караульные, видя, что трепавшая им нервы сука ускользает от наказания, помрачнели.
– А столб вы все же вкопайте, – доброжелательно кивнул я Хальберу, – ты проследи. Ямы по середину бедра будет достаточно. Он нам в любом случае не помешает. Фрейя Айлин так грызть вам мозги больше не будет, но мало ли кого мы к нему привяжем?
Ротный командный состав во главе с первым лейтенантом вместе с лучшими людьми роты комиссионно принимал и оценивал захваченное имущество для последующего дележа. Приближенные квартирмейстера играли роль писарей, сам он вился над всеми коршуном и указывал на ошибки и нюансы. Я от этих дел открестился слабым знанием местных цен и вернулся к обязанностям по организации охраны и обороны лагерного периметра. Так, десяток рейтаров, пока светло, скрипя зубами, отправился прочесывать опушку. Ответственным в ночь заступал наш прохвост знаменосец, это пугало отдельным образом.
Вернувшийся от барона капитан сиял, как только что отчеканенный аурей.
– Барон доволен. Улыбается. Подтвердил, что правильно этих двоих вздернули.
– Все что удалось выяснить, доложил?
Фрейя Айлин, как и ожидалось, полностью уничтожить переписку с супругом не догадалась, и нам удалось ее найти.
Хотя письма нам, в общем, особо и не были нужны, полезного в них оказалось мало. Банальный опрос пленных позволил выявить круг общения мотавшихся между ней с мужем связных, далее, выживших из этого круга взяли в оборот, и я выжал из них все, что можно выжать по извлеченной из курьеров информации. Сама фрейя образно показала ему свои крепкие сиськи и отвечать на вопросы капитана о муже категорически отказалась. Вполне возможно, именно из-за этого чуть позже предо мною разбушевавшись.
Ан Феллем довольно кивнул.
– Будут ловить.
– Будут? А мы?
– А мы будем живцом. Кнехты из Вальдлока графский обоз с припасами разбили, «мусорка» ушла брать замок в осаду.
– То-то смотрю, их в толпе было мало.
– «Мусорщиков» там вообще не было, – уточнил капитан электорат противостоящей стороны в ходе разборок у замковых ворот, – как их лейтенанты власть поделили, барон роту маршем к Вальдлоку отправил. Стоянка роты уже давно пустая. Резни между нашей солдатней, говорит, не хочу. В замок ополченцы и оставшиеся без дела рейтары лезли.
Я задумчиво почесал за ухом.
– А ты сомневался, что он нас с этим штурмом любя так по попке шлепнул.
Кэп равнодушно махнул рукой.
– Это уже неважно. Большую часть рейтар фер Олин увел с ними. Оставшиеся завтра будут изображать, что вместе с ополчением ушли сопровождать барона и войсковой обоз.
– Ну а мы останемся разбирать требушеты и зачищать Дресхолд в одиночестве, – с ходу раскрыл я суть выставляемой феру Морану ан Дрес ловушки.
– Да, ан Кроах считает, что сил в этом отряде немного. Две или три сотни всадников. С ними рейтары уже встречались.
– Нелогично. – Покачал я головой. – Если сил у них мало, жене бы фер Моран помощи не обещал.
– Ты считаешь? – Насмешливо посмотрел на меня Лойх, явно кого-то копируя. – Чтобы оттянуть штурм и пожечь требушеты, этого хватит, а потом уже генеральное сражение все зарешает.
– Для нашей роты триста конников слишком много, – не стал спорить я, переведя тему на более актуальный вопрос.
– Поэтому нас «одних» и оставят, – согласился со мной ан Феллем, выделив «одних» тоном. – Фер Моран, все считают, обязательно попытается отомстить и пленных освободить тоже. Рейтаров там мало, только те, что от барона отбились. Местное ополчение в отряд собралось.
– Ан Кроах что-то новое узнал?
– Рейтары барона вчера пленников взяли и расспросили, перед тем как повесить.
– Ополчение это хорошо, – задумчиво почесал я затылок, – в лагере от них, скорее всего, отсидимся. Особенно если со всех сторон хорошо рогатками закроемся. Да и в строю не так сильно страшны. А если на дороге решат прихватить?
– Надо сделать так, чтобы засада не удалась, – пожал плечами быстро матереющий капитан, – наши рейтары поблизости будут крутиться, что так, что этак нужно до их появления продержаться.
– Пехоты у них нет?
– Вроде бы нет.
– Нет или не спрашивал?
Капитан поморщился.
– Откуда у них пехота? Егерей своих владетели с пущ собрали? Так они конные все. Пешком егеря только браконьеров скрадывают.
– Снимаю вопрос, – кивнул я. Пехотой в отряде местного ополчения могли быть только потерявшие лошадей кнехты и носящие меч слуги, соответствующие им по статусу, или, как вариант, не представлявшие заметной боевой ценности крестьяне из посохи. Вопрос был лишним. Но в глубине подсознания кололо осознание какой-то неправильности.
– А фрейю Айлин наш барон выкупить не предлагал? – медленно спросил я.
Ан Феллем хихикнул:
– Правду говорят, что понравилась «прекрасная госпожа»? Мне тут рассказывали, что как солнце друг другу улыбались, когда ты ее простил и к столбу не примотал…
Уже знает! Суки! Лагерь, мля!
– Врут! – обрезал я. – Не так все было. И я серьезно тебя спросил.
Капитан задумался и тоже немного насторожился.
– Нет, даже разговора такого не было.
– Что это он так? – озадачился я, наконец нащупав что-то конкретное из одолевавших меня неприятных подозрений. – Если сейчас ее перекупить, он в любом случае в прибыли будет. Барон, в отличие от нас, точно знает годовой доход с лена. А еще можно на мужа или родственников ее надавить. А если супруг этой войны не переживет, законные права на фьеф вообще у нее окажутся.
– Император не позволит это баронство к землям Хальба присоединить. – Покачал головой ан Феллем.
– А все и не надо. – Пожал я плечами. – Сколько-то приграничных земель он безусловно подрежет. А фрейя барону не присягала. Если за своего человека замуж выдать, все права на лен без всякой грызни через «право владения» мужу уйдут. Ну, если успеет до появления родственников покойного у императорского наместника подсуетиться.
– Гы… – обдумав, скабрезно заулыбался мне капитан, – а если чужой эту красотку окрутит, он даже выбирать сможет, кому потом присягнуть. Один муж тому помеха. Ан Кроаху ты по нраву, графу он за тебя найдет что сказать.
– Ты на что это намекаешь? – слегка так набычился я от неожиданности.
– Силен, не теряешься, – похлопал меня по плечу расплывшийся улыбкой до ушей кэп, несмотря на висящую на нем ответственность, остававшийся недавним мальчишкой, – мешать не буду. Красива, умна, сильна, альвы опять же в родне окажутся. Одна беда, ребенок есть и муж пока ещё дышит. Но девочка это не страшно. Ты так-то не злой, с солдатами управляешься и ее тоже воспитать сможешь.