– Своих баб видишь?
Тот всё так же молча кивнул.
– Если выпустишь хоть кого-то из них, включая фрейю, оттуда до конца боя, я тебя освежую. Сидеть там и не отсвечивать, пока не определится победитель. Да и потом будьте осторожнее.
– Сделаю, ваша милость, – неожиданно спокойно сказал тот. – Можете на меня рассчитывать.
– Я запомню. Приступай! – Отпустил я его и присоединился к капитану.
На нашу точку кристаллизации из темноты выезжали новые всадники…
Фрейю Айлин в нашем разгромленном лагере мне помог найти все тот же конюх. Хозяйка Дресхолда сидела на земле в окружении нескольких трупов рядом с полусгоревшим фургоном и, беззвучно плача, гладила по голове отходившего на ее коленях воина из числа нападавших – гладко выбритого длинноволосого парня с посеревшим лицом и как открывашкой вскрытой ударом алебарды по животу кольчугой.
– Проследи за своей госпожой, чтобы ничего не случилось. Когда простится, поможешь дойти до палатки. Служанкам, чтобы все приготовили, тоже распорядись. Ту бабенку, что для нее ближе, пришли сюда. Если кто-то будет мешать – пугай моим именем. Не поверят – зови. Своего господина потом тоже к похоронам приготовьте, мешать вам не будут…
Глава VIII
Внезапный ночной налет партизан дорого всем обошелся, и это ещё хорошо, что без малого ополовиненные «Вепри Бир-Эйдина» в этой ситуации довольно легко отделались. Как бы много бойцов у нас по итогам ночи ни угодило в могильник с лазаретом, разогнать роту по кустам и в ходе последующего грабежа зачистить брошенных товарищами раненых в нашем огороженном закутке нападавшие не сумели. Одолеваемые похмелюгой наемники, ограниченные в возможностях разбежаться лагерным ограждением, сумели сначала оказать достойное сопротивление, а потом под командованием ротных офицеров организоваться и победить. В отличие от нас, у баронских рейтаров нападавшие основную массу раненых зачистили, что же до ополчения, то там достаточно низкий процент потерь обеспечили те самые, банально разбежавшиеся в разные стороны, не приняв боя, люди. Нападавшим просто некого стало рубить и колоть. Кто сбежать не сумел или не захотел, довольно удачно отбились в деревенской застройке.
Умница капитан в ночном бою показал себя великолепно. Понимая, что обороной сражения не выигрываются, Лойх сразу же, как собрал достаточно большую группу солдат, решительно атаковал и отрезал ворвавшихся в наше расположение конников от их громящих лагерь рейтаров коллег. Мы отделялись от рейтарского расположения линией рогаток, после захвата требуемого участка периметра заложить ими проходы в заграждении стало несложно. Основной бедой тут было эти рогатки в дальнейшем удержать. Как и в войнах на более высоком уровне технического развития, полосы необороняемых инженерных заграждений сами по себе препятствием для войск противника не являлись.
Однако все прошло куда легче, чем я ожидал. Хаос и потеря управления в ходе ночного боя не позволили врагам своевременно отреагировать, в результате чего оказавшихся в ловушке и метавшихся по нашему расположению всадников пришедшие в себя солдаты изрубили, воспользовавшись своим численным преимуществом. Чего их товарищи, как я понял, даже не заметили. У баронских рейтаров и ополчения было чем поживиться, так что когда из расположения «Вепрей» вывалила волна организовавшейся, одоспешенной и взбешенной потерями пехоты, значимое сопротивление нам было оказывать просто некому. Сохранившие управление подразделения налетчиков все еще пытались ликвидировать очаги сопротивления, тогда как остальные поторопились приступить к грабежу, вполне резонно предполагая, что до рассвета может многое измениться. Как в общем-то и случилось.
Не могу сказать, что мы вырубили сильно уж много нападавших, в имеющихся условиях это было физически невозможно, тот же громивший ополченцев отряд партизан боя с нами вообще не принял. Однако контратака, безусловно, изрядно выровняла счет мясника этой ночи и превратила сражение в твердую ничью. Читай, дала возможность предводителям обеих сторон в будущем кричать о своей победе.
С нашей точки зрения о победе говорил контроль над полем битвы – в Хейене, как и на Земле, первым и главным фактором поиска личности победителя в сражении было определение, кто остался стоять «на костях». На все остальное при большом желании можно было не обращать внимания. Сколько бы так и оставшийся для меня неизвестным партизанский вожак в будущем не напирал на причиненные нам людские потери и сопутствующий ущерб, факта оставления поля боя за нами он был оспорить не в состоянии. С имущественным ущербом, к слову сказать, по ряду позиций вышло куда тяжелее, чем с потерями людей. Понесшие сравнительно с нами небольшие потери ополченцы остались без трех четвертей строевых лошадей, рейтары – без половины. Ярость злобствующего барона в итоге никого не удивляла.
На подводящем итоги ночи совещании Проклятый сидел с таким видом, как будто готов всех окружающих передушить своими руками. К одному только мне старик обратился на удивление доброжелательно:
– Фер Вран?
– Слушаю вас, барон.
– У меня сегодняшней ночью появилась полусотня неплохих пехотинцев. Доверить их кроме вас некому.
– Не так все просто, – обдумав столь неожиданно высказанное доверие, покачал я головой, упредив радостного ан Феллема. – Если ваши люди будут приданы «Вепрям», давайте тогда сразу обрешаем пределы моих полномочий. Присягать значку «Вепрей» они ведь не будут? Заставить их себе подчиняться на голой силе я-то, конечно, заставлю, но мне не хочется получить удар в спину в первой же стычке. Короче говоря, требуются законные полномочия для командования и мой интерес, чтобы я ими занимался.
Капитан незаметно для остальных показал свой кулак. Присутствующий тут же Хоран, заметив жест Лойха, подарил мне понимающую ухмылку и подмигнул. Боу, в отличие от нашего юного кэпа, просто в силу своего опыта не мог не понимать, сколько проблем могла принести в будущем приданная роте без необходимой бюрократии полусотня солдат нанимателя. Да и про возможную подоплеку предложения видимо тоже сразу всё понял.
Барон, которому перечисленное разъяснять тоже было не нужно, воспринял мой демарш с абсолютно безразличным видом.
– Получите от меня второе жалованье и полные права рейтарского лейтенанта. Вашего предшественника сегодня ночью убили.
На лицо ан Феллема наконец-то легла тень. Хоран, согласно кивнув, показал мне большой палец. Прочие присутствующие на совещании лица особенно не удивились, как, впрочем, и зависти ко мне тоже заметно не было.
– Жалованье подразумевает присягу, – покачал я головой, – а я связан присягой перед знаменем «Вепрей». Не имею ничего против, но обязательства по службе вам не должны противоречить обязательствам перед капитаном ан Феллемом. Двух капитанов надо мной точно не должно быть.
– Да вы самый настоящий законник, фер Вран, – одарил меня своей героиновой улыбкой барон ан Кроах, – не видел бы сам, как легко жизни жнете, мог решить, что вы из дворянства мантии[32].
– Спасибо за добрые слова, – саркастически взглянул я на него. Хитрый барон фразой красиво поддел меня в ответ за въедливость: на втором смысловом слое комплимент был очень даже сомнителен, почтения к заработанным на гражданской государственной службе гербам благородных родов военнофеодальная часть аристократии империи испытывала еще меньше, чем к «базарному дворянству» нобилитета торговых городов.
Вокруг засмеялись, хотя и вполне в моем отношении добродушно и не обидно. Во-первых, я уже неоднократно показал себя товарищем довольно-таки опасным, а во-вторых, при всех сложностях недавнего скандала с моим участием барон только что показал мне свою симпатию и доверие, абсолютно открыто переманивая из «Вепрей» к своим рейтарам. Что ан Кроах, собственно, тут же подтвердил прямым текстом:
– Отлично, ваши условия для меня приемлемы. Отчитываться, как вы отрабатываете свое жалованье, будете только мне лично. По-прежнему достойно покажете себя в сражениях, после окончания кампании выберете, кому будете служить дальше.
Лойх ан Феллем, до которого с опозданием дошло, что у него пытаются увести лейтенанта, все-таки не удержал кислой мины. Хорана по-прежнему пробивало на веселье.
Барон реакции капитана тоже не пропустил:
– Фер Лойх, я ожидаю, что моих людей с их новым лейтенантом вы в мясо с безудержной наглостью швырять не будете. Если сумеете найти им лошадей, заимеете при вашей роте неплохой конный лох. Ваш, скажу честно, не производит особо приятного впечатления.
– Если мы найдем им лошадей, этих рейтаров вы себе заберете, – скептически скривил рожу я.
Как предусмотрительному человеку мне требовалось срочно показать максимальную лояльность своему кэпу. Резать с ним отношения на данном этапе было преждевременно, Проклятый был по всему видно той еще птичкой, следовало четыре раза подумать, прежде чем давать ему над собой власть больше минимально необходимой.
– Необязательно, – барон на такое циничное предположение только спокойно покачал головой, – «Вепрям», чтобы спокойно осаждать замки, как раз конницы не хватает.
Ан Феллем слегка воспрял духом.
– Какой-то другой замок графа рассердить успел?
– С любым не сдавшимся не промахнетесь. – Снова скривил губы в змеиной ухмылке ан Кроах. – Если требушеты теперь собирать сможете. Ваши-то сегодня ночью спалили.
– Сделаем, ваша милость! – рискнул поддержать ещё раз увядшего капитана Боу Хоран. – Повозиться, конечно, больше придется, но сделаем.
– Тогда все прекрасно! – Развел руками барон, подарив фирменную улыбочку и ему. – Приводите роту в порядок, нас с вами ждут новые подвиги.
И тут же перевел взгляд на меня.
– Фер Вран, вашу пленницу муж по ночи не увел?
«Уже знает!» – изумился я. Впрочем, не слишком.
– Когда я видел фрейю последний раз, фер ан Дрес умирал у нее на коленях.