— А теперь, ребятки, хорошие новости! — заорал в микрофон человек на капоте. — Мы подняли нехило трофеев! Вы даже представить себе не можете, насколько нехило! Поэтому всем бухать и веселиться! Разве не для этого мы живём, братва? Сегодня вечером все пьют за мой счёт!
— Для этого! — заорали из толпы. — Ура Бадману!
Потери были забыты, все кинулись осматривать трофеи и ждать вечера. А за Василисой и Лёшкой пришли.
— Эй, Худая, эти с тобой? — двое крепких татуированных парней с дробовиками настроены решительно.
— А хоть бы и да, — ответила девушка.
— Бадман хочет их видеть. Ну и ты, иди, пожалуй.
— Ой, что-то мне страшно, — признался Лёшка.
— Не ссы, мелкий, — заржал один из парней, — Бадман детей не ест.
— Пойдём, — вздохнула Худая. — Так надо.
Бадман — плечистый татуированный бородач в проклёпанной кожаной жилетке на голом мускулистом торсе. На руках шипастые браслеты, на шее висят на цепочках патроны и жетоны.
— Я Бадман, — сказал он веско. — Я тут главный.
— Я Худая, — ответила девушка.
— Вижу, что не Толстая. Ты их привезла?
— Я. Отстала от рейда, мот сломался. Встретила в пустошах.
— И как они тебе?
— Внятные, — твёрдо ответила она. — Девчонка волочёт в железе, починила мот. Пацан… Ну, пацан. Как все.
— Понял. Не уходи пока.
Девушка отошла в сторону и присела на раскладном стульчике. Бадман расположился в большом тканевом шатре, где восседает на своеобразном троне — снятом с какой-то машины кожаном сиденье. Перед ним столик с едой и напитками, дымится сигара.
— Вы были в одной из машин, вас заметили, — обратился он к Василисе.
— Они схватили нас.
— Да? Как и где?
— Мы сначала шли с табором Малкицадака…
— Так, стоп. Опиши-ка мне Малки.
— Ну, он седой, почти лысый, но с белой бородой, у него золотые зубы, алая рубаха…
— Как выглядит его глойти?
— Как укуренный якутский шаман, сбежавший погреться на Гаити…
— Хватит. Не врёшь. Малки ты видела. Давай дальше.
— Они напали на табор, но он сразу ушёл, а мы отстали. Потом нас взял караван звероловов…
— Это от них у вас шмурзик?
— Да, он бракованный, нам его подарили.
— Понятно, дальше.
— Мы надеялись догнать табор Малкицадака, но эти военные напали на звероловов. Началась перестрелка, мы растерялись, нас взяли в плен.
— Зачем? Какая в вас ценность?
— Я не знаю. Нам не сказали.
— Не врёшь? — Бадман уставился на неё пронзительным умным взглядом, резко контрастирующим с его имиджем безбашенного атамана рейдеров.
— Честное слово! Понятия не имею!
— Не верю, — замотал головой Бадман.
— Клянусь, я не вру!
— Не врёшь, — согласился он, — но недоговариваешь. Ты умная девочка, наверняка у тебя есть догадки.
— Я думаю, — вздохнула Василиса, — они хотят отобрать наш волантер.
— У вас есть волантер? Я о них только слышал. Кое-кто говорил, что нашёл в одном срезе разбившийся, ему было лет тыща, и даже открутить с него было нечего. Последний летающий, по слухам, видели лет сто назад. Да и то, врут, поди.
— Я механик с волантера, Лёшка — юнга, а наш отец — его капитан. Сейчас он немного неисправен, но команда его чинит.
— А зачем вам волантер?
— Грузы возить. Путешествовать. Торговать. Смотреть Мультиверсум. Спасаться от врагов…
— Ясно. Да, волантер — ценная штука, за него не то что пару детей, за него кого хочешь прибьют. Но всё же что-то тут до конца не сходится… Всё, идите, я подумаю на ваш счёт. Есть хотите?
— Больше пить, если честно. Тут ничего, кроме пива, не наливают…
— Ах, да, — рассмеялся Бадман. — Сейчас решим.
— Худая, дарлинг! — заорал он куда-то в сторону.
Из-за занавески вышла женщина. Хотя и в походной одежде, но существенно более чистой, чем у большинства здесь.
— Смотри, дарлинг, пацан совсем как наш Бони! Найди им какого-нибудь детского корма. Чай, молоко, что там они едят, пока не дорастут до пива…
Василису и Лёшку покормили кашей и напоили компотом. После плохо пожаренного мяса всухомятку это было очень кстати.
Оказалось, что у женщины, которую Бадман называет «дарлинг», есть сын чуть старше Лёшки. Забавный встрёпанный пацан, который сразу заявил, что он настоящий рейдер, что у него есть револьвер, и что скоро папа подарит ему боевую багу. Но Лёшка моментально отыгрался, показав ему шмурзика, и добил рассказами о том, что они путешествуют по Мультиверсуму. В целом вышла ничья.
Бадман призвал их к себе ближе к вечеру. В большом шатре шумно, накурено, большинство собравшихся уже начали отмечать удачный рейд. Однако сам главарь показался Василисе трезвым.
— Итак, дети, и ты, Худая.
Привёзшая их в лагерь девушка оказалась здесь же.
— Я решил дать вам выбор. Цените, это бывает нечасто. Первое! Вы можете остаться в лагере на правах будущих рейдеров. Худая говорит, вы внятные. Сам бы я этим предложением и ограничился, но за вас попросила моя дарлинг. Все вы знаете, что я подкаблучник, и эта женщина крутит мной, как хочет…
Рейдеры вокруг зашлись в громком искреннем хохоте, видимо это была шутка.
— Так вот. Если вы почему-то не хотите шикарной вольной жизни с колёс, то вы можете отправиться дальше с караваном, искать другой судьбы. Нет! Не давайте ответ сейчас. У вас есть время до утра. Худая! Присмотри за ними. Всё, свободны, идите развлекаться! У нас праздник. И принесите мне кто-нибудь уже выпить!
Лагерь веселился вовсю, то есть, в основном, пил, орал и плясал под громкую музыку из огромных колонок на центральной площадке. Там горят костры в бочках, там наливают пиво, там жарят мясо, там очень шумно и бестолково, но всем, вроде, нравится. Рядом огорожен ринг, куда периодически выходят подраться, как показалось Василисе, без каких-либо формальных правил, зато под активное одобрение окружающих. В стороне ревут моторы — вокруг лагеря гоняют по кругу мотоциклы и машины. То ли соревнования, то ли просто так, ради веселья. К Ваське несколько раз подкатывали молодые рейдеры, приглашая выпить и потанцевать. Некоторые не хотели понимать вежливый отказ, но Худая оттесняла их, поминая Бадмана, и те сразу принимались бурно извиняться. Девочка подумала, что, не будь покровительства главаря, у неё могли бы образоваться серьёзные неприятности. В общем, желания остаться тут и вступить в ряды Худых у неё не возникло.
А вот Лёшка, когда они нагулялись и пришли спать в сарайчик Худой, заявил, что был бы не прочь стать рейдером. Но только если мама и папа будут с ними. А без мамы и папы, пожалуй, не надо. Хотя тут весело, не надо делать уроки и можно не умываться, если тебя не заставляет вредная сестра.
Но вредная сестра заставила и уложила спать. Обняв шмурзика, он моментально уснул — денёк выдался насыщенный.
Утром их снова призвал к себе Бадман. Главарь выглядит слегка помятым с похмелья, но вполне бодрым и решительным.
— Ну, приблудные детишки, что решили? Впрочем, дайте я угадаю — хотите к мамочке?
Лёшка потупился, а Василиса сказала, глядя Бадману в глаза:
— Да, хотим.
— Ну, дело ваше, — согласился он спокойно. — Вольная жизнь не для всех. Тогда будет у меня для вас одно поручение.
— Какое?
— Видишь ли, девочка, с торговлей в последнее время совсем беда. Караванов всё меньше, контры куда-то запропали, застой и стагнация. Экспортно-импортный баланс ни к чёрту, предложение превышает спрос, нам грозит затоваривание и дефляционный кризис. Поэтому, когда вы почините свой волантер и займётесь коммерческими перевозками, не забывайте старину Бадмана. У нас отличные условия для торговцев!
— Но вы же грабите караваны? — ляпнул простодушный Лёшка.
— Только те, которые идут не к нам и не от нас, и при этом не заплатили за охрану! — засмеялся Бадман.
— А от кого вы их охраняете? — спросил брат.
— От очень страшных рейдеров Бадмана!
— Но это же вы и есть?
— Вот именно, малец. Вот именно.
— Так те, которые нас похитили, не заплатили?
— Нет, пацан. Этих гнид мы давим везде, где видим. Бесплатно, чтобы воздух был чище. Держитесь от них подальше, это очень паршивые люди. Честному рейдеру с ними на одном поле срать присесть зазорно.
— Почему?
— Потому что они считают, что знают, как жить правильно. И готовы избавиться от всех, кто живёт по-другому. Но хватит трепаться, детишки, неподалеку идёт караван, который вам, вроде бы, по пути. Худая, эй!
— Да, Бадман.
— Докинь их до каравана, пристрой пассажирами. Скажи, что это входит в оплату проводки. И ещё скажи, что если они детишек обидят, то злой и страшный Бадман будет сильно недоволен. Доступно?
— Да, Бадман.
— И вот ещё что… Чтобы ты их довезла, а не застряла в пустошах, как ты это обычно делаешь, я распорядился выдать тебе новый мот. Там, за шатром заберёшь, интендант в курсе.
— Блин, Бадман! — радостно подскочила Худая. — Спасибо, Бадман! Это круто! Да я теперь…
— Всё, всё, валите, а то не успеете догнать.
— Блин, детишки, вы принесли мне удачу! — сказала восторженно Худая, осматривая мотоцикл с коляской.
Он, на взгляд Василисы, не выглядит таким уж новым, но определённо в лучшем состоянии, чем её собственный.
— Держи, это тебе! На память, ну и от песка, конечно.
Девушка торжественно вручила Василисе рыжий кожаный лётный шлем и большие пилотские очки на резинке.
— Вот, теперь ты выглядишь совсем как наша. Носи на здоровье!
— Спасибо, Худая.
— Не за что. Мелкий, прыгай в коляску. А ты садись за мной и крепко держись — поедем быстро!
Караван догнали примерно через час бешеной скачки по песчаным холмам — без дороги, по каким-то одной Худой известным ориентирам. По пустыне бодро катится вереница одинаковых багги, десятка полтора машин. Справа и слева едут два гантрака рейдеров — охраняют. Поскольку охраняют от самих себя, то пулемётчики на верхних стрелковых платформах выглядят расслабленно, развалились, задрамши ноги. Увидев несущийся мотоцикл, оживились, взялись за оружие, но потом узнали своих и успокоились снова.