— О, привет, Алинка! Щас заправлюсь, руки вытру и обниму твой корпус. Что тут у вас за сраный бардак? Чего хотели эти уродцы?
— Вот их, — кибердевушка вытолкнула вперёд Василису и Лёшку.
— На вид они недостаточно ценный приз, чтобы устраивать ради них локальную войнушку, — Аннушка посмотрела на детей с сомнением. — Таких у Севы пучок на пятачок можно было взять.
— У них есть некий уникальный бэкграунд. Внешность иногда обманчива.
— Забавно… — девушка на этот раз осмотрела Василису с интересом. — А так и не скажешь. Так что ты от меня хотела?
— Ты действительно так торопишься, как кричала?
— Да чёрта с два, — захохотала Аннушка, — порожняком иду. Просто взбесило, что эти сапоги тут растопырились, словно так и надо. Если таким не давать иногда по носу, они всю Дорогу подомнут.
— Эй, там, на кране — сколько с меня? — закричала она в сторону будки заправщика, вынимая шланг из бочки.
— Нисколько, — сказала Алина.
— Серьёзно? Ты уверена, пластмассовая подружка? Этак ты проторгуешься.
— А если для тебя заправка будет бесплатной всегда?
— Это звучит… неожиданно. Ладно, для начала с тебя кофе. Сейчас запаркую свой керогаз и подойду.
— Алина, я, кажется, поняла, что ты задумала, — сказала Василиса, когда они уселись на низком диванчике в холле. — Ты понимаешь, что это опасно? Не столько для нас, столько для неё.
— Ты просто не знаешь Аннушку. «Опасность» — её второе имя.
— А какое первое? — спросил наивно Лёшка. — Просто Аннушка?
— «Анка-пулемётчица», — ответила киберхостес. — Но не надо её так называть, ладно?
— Хорошо, не буду.
— Она опытный курьер-перевозчик, и ей не впервые доставлять людей, за которыми идёт охота. Аннушка в своём деле лучшая.
— Так, ещё пара минут! — крикнула на бегу, проносясь мимо них, Аннушка. — Я в душ и к вам! Неделю в дороге, грязная, как будто меня за этой машиной тащили на тросе!
— Твой номер двести два, ключ-карта на стойке, — сказала ей вслед Алина.
— Можно варить кофе! — донеслось уже с лестницы.
Вернулась она с мокрой головой и в одном гостиничном халате. Василиса отметила, что в отмытом виде девушка вполне симпатичная и выглядит не так брутально.
— Закинула одёжку в прачечную, — заявила Аннушка, плюхнувшись на низкий диван и так закинув ногу на ногу, что проходящий через холл караванщик непроизвольно присвистнул.
— Иди-иди, свистун, — отмахнулась от него курьерша, — не для тебя брила. Так что у тебя за предложение? А, впрочем, догадаться несложно.
Она взяла со стола чашку с кофе, щедро начерпала туда сахара и принялась сосредоточенно размешивать.
— Раз эти детишки кому-то так нужны, что ему не впадлу жёстко посраться с Терминалом, — продолжила она, смачно хлюпнув напитком и прищурив глаз, чтобы в него не попал черенок ложки, — то их надо куда-то срочно деть. Потому что те военные гандоны выглядят упёртыми. Я права?
— Аннушка, я тебе напомню про поцелуи при случае, — сказал проходящий мимо молодой контрабандист. — Кстати, в халатике ты мегасекси.
— Ха, это ты меня ещё голой не видел!
— А что, есть шанс?
— Сначала посмотрю, как ты целуешься. Всё, всё — я занята, иди отсюда. Тренируйся пока. На помидорах.
— Да, ты права, — сказала Алина, когда молодой человек удалился, чуть не свернув шею, чтобы не выпускать из вида Аннушкины бедра. — Терминал хочет предложить тебе контракт.
— И какова цена?
— Бессрочный заправочный талон.
— Козырный приз. Значит, всё ещё сложнее, чем мне показалось?
— Эти военные преследуют нас с братом уже несколько миров, — призналась Василиса. — И не похоже, что отстанут. Мы в прямом смысле опасный груз. Они расстреляли караван, который нас взял. И готовы убивать каждого, кто окажет нам помощь.
— Ой, можно подумать, — отмахнулась Аннушка. — Детей пугать всякий горазд.
— Они действительно серьёзно настроены, — подтвердила Алина.
— Да верю, верю… Эй, что вы глаза выпучили? Не про вас те ноги росли! — крикнула она пялящимся на неё путешественникам, столпившимся у стойки.
— Сиськи покажи! — ответил кто-то из них.
— Ой, это кто там такой храбрый? А тебе-то есть чего показать в ответ? Не побоишься мою красу загубить, если я от смеха помру?
Караванщики смущенно отвернулись, толкаясь и перешёптываясь, как школьники.
— Терминал озвучил предложение, — сказала Алина. — Меня ждут гости, надо заняться их расселением. Договаривайтесь дальше сами.
Киберхостес встала и пошла к стойке.
— Значит так, детишки, — заявила Аннушка, — бессрочный топливный талон мне чертовски нужен. Мой керогаз жрёт пятнадцать на сотню, а езжу я много.
— Я думала, караванщики предпочитают дизель.
— Так им спешить некуда. Я курьер, мне важна скорость. Поэтому трёхлитровый наддутый вэ-шесть на прямых дудках с шиберными заслонками. И никакой солярки! Я вам не тракторист-механизатор!
— Круто, — оценила Василиса.
— Дык ёпти, триста писят кобыл под капотом и одна за рулём! А теперь быренько, детишки, в двух словах — как вы встряли в такой замес, и как тётя Аннушка может вам помочь.
Василиса кратко пересказала их приключения, периодически одёргивая Лёшку, который всё время пытался добавить рассказу экспрессии: «А мины такие — шарааах! А рейдеры на крутецких тачках! А шмурзики клёвые…»
— Понятно, — проговорила задумчиво Аннушка, дослушав. — Я хрен его ума дам, что именно им от вас надо. Но это и не важно, на самом деле. Давайте перейдём к практической части, потому что время — это деньги, а в моём случае — топливо. Если я довезу вас до табора старины Малки, это устроит как вариант?
— А вы сможете?
— Мухой домчу! Малки всегда одной дорогой ходит. У него глойти опытный, но старый, новые маршруты ему тяжело. Тем более, караван большой. За сутки догоним, говна-то.
— Это было бы прекрасно.
— То есть, сделка? — Аннушка протянула руку ладонью вперёд.
— Сделка, — Василиса хлопнула по этой ладони своей.
— Замётано. Собирайте вещи.
— Да у нас, собственно, ничего и нет…
— Тем лучше. Пойду переоденусь, пока эти озабоченные во мне дырки не просмотрели, — кивнула она на очередных пялящихся караванщиков. — Надеюсь, хоботья мои уже высохли.
Единственное своё имущество — шмурзика по имени Мурзик — Лёшка с тяжёлым вздохом передал Алине. Шмурзик вроде бы не возражал.
— Я присмотрю за ним, — сказала кибердевушка. — Если вы когда-нибудь захотите и сможете его забрать — он вас дождётся.
— Спасибо тебе, Алина, — обняла её Василиса.
— Тебе спасибо. Ты сделала для нас больше, чем мы для тебя. Проблема с топливом решена, осталось что-то придумать с запчастями.
— У меня есть идея по этому поводу, но она пока слишком неопределённая.
— Это типично для тебя, — кивнула Алина. — Знаешь, у меня нет тактильных датчиков на корпусе, но мне приятно, когда ты меня обнимаешь. Так что буду рада видеть тебя снова.
— Так, — сказала Аннушка, попинав колёса, — из пулемёта, надо полагать, никто из вас стрелять не умеет.
— Простите, — развела руками Василиса.
— Ничего. Тогда крепим его как курсовой, — она залезла в кузов и установила пулемёт стволом по ходу движения. — Будет бить над крышей кабины, у меня есть электроспуск. Правда, короб на ходу не поменять, так что всего двести пятьдесят патронов.
— Думаешь, придётся драться?
— Наша сила не в бою, а в быстром драпе. Был бы пулемётчик, развернули бы станину стволом назад. Но иногда и по курсу пальнуть бывает небесполезно… Усаживайтесь. Пассажирское место одно, но вы худые, как-то уместитесь. Всё лучше, чем в кузове.
Сидеть на продавленном драном сиденье оказалось не очень удобно. Точнее, неудобно совсем. Лёшка, хотя и не тяжёлый, но вертлявый и костлявый, немедленно начал ёрзать, пихаться и подпрыгивать. Кое-как пристегнулись одним ремнём на двоих, что вряд ли сильно повысило пассивную безопасность. Тем более что Аннушка, развернувшись на парковке с визгом резины и сизым дымом из-под колёс, рванула по дороге так, что обочины слились в один размытый фон. Разговаривать стало почти невозможно, потому что рёв мотора безуспешно конкурировал с воем ветра, а никакой шумоизоляции в кабине не предусмотрено. Голый, потёртый, местами ржавый металл.
— Надеюсь, вы пописали, детишки! — проорала Аннушка. — Остановок не будет!
— Ну вот, пока она не сказала, мне не хотелось, — жалобно прокричал Ваське прямо в ухо брат, — а теперь начинает захачиваться!
— Терпи! — ответила Васька. — И не ори так, ты же рядом.
Машина летела так, что казалось, касалась колёсами асфальта лишь эпизодически. Сначала было страшно, но вскоре Василиса поняла, что Аннушка прекрасный водитель, идеально управляющийся со своим «керогазом», привыкла и успокоилась, вздрагивая и сжимаясь только на виражах, которые девушка проходила в лихом скольжении под истошный визг резины. Однако, когда автомобиль вдруг снизил скорость, она даже как-то обрадовалась.
— Мы останавливаемся? — с надеждой спросил Лёшка.
— Нет, пацан, — услышала его девушка, — сбрасываем перед переходом. На полном ходу на Дорогу вылетать нельзя, чёрт знает, куда выкинет.
— Вы глойти, да? — спросил Лёшка.
— Нет, я не из этих укурков.
— А как же тогда? — спросила Василиса.
— А вот так! — девушка повернулась к ней и подняла на лоб свои круглые чёрные очки.
Глаза у неё оказались пронзительно-синие, удивительного кобальтового оттенка. Таких у людей не бывает.
— Ой, — сказала Василиса. — Какие у вас глаза красивые!
— Таким, как я, для переходов костыли не нужны.
Мир моргнул, вокруг покатился туманный шар Дороги. Мотор тут звучит глухо, как из-под подушки, и голоса кажутся странными.
— Не связывайся с синеглазыми, девочка, они все на башку шибанутые! — рассмеялась Аннушка.