— Как вы? — спросил Лёшка.
— Как я. Или хуже. Если доберёшься до Центра Мира, там таких хватает. Знаменитая школа корректоров, черти б её драли.
— Вы там учились?
— Я оттуда драпала впереди своего визга! — рассмеялась Аннушка. — Так-то они неплохие ребята, но в голове у них трындец какая каша. Спасатели, леденцов сосатели…
— А чего спасатели, скажете? — заинтересовался Лёшка.
— Да Мультиверсума же, мать его в три трынды переулками! Делать им больше нечего…
Аннушка решительно свернула, машина подпрыгнула. Ярко, как фотовспышка, зажглось солнце. Перед капотом раскатилась серая лента пустынного шоссе, мотор взревел, Василису с Лёшкой вдавило в сиденье. Разговаривать снова стало невозможно.
Аннушка рулила, как автомат — чётко, уверенно, идеально. Час за часом, не выказывая ни малейших признаков усталости. Василисе начало казаться, что даже Алина даст ей фору в человечности. Дороги то вились между холмов старым асфальтом, то повисали пыльными хвостами накатанных грунтовок, то сменялись приблизительным направлением по ровным глиняным пустошам. Их объединяло одно — скорость, с которой пейзаж проносится мимо. Аннушка не признаёт другого положения педали газа, кроме как «в пол».
Ревёт мотор, оседает на потных лицах пыль, левую ногу отсидел Лёшка, да так, что она вообще уже не чувствуется. Однажды догнали небольшой караван — и пролетели мимо по обочине под истошный вой сигнала и Аннушкины крики: «Лыжню, недоумки!» Те, кажется, даже не успели сообразить, что это было. Однажды среди каких-то старых руин их обстрелял неизвестно кто — Василиса так и не увидела стрелков. Пара пуль цокнула по кузову, но они ничего не повредили. В выжженной солнцем бурой степи за ними погнались было рейдеры, но тарахтящие багги и старые мотоциклы моментально отстали.
Исключением стал один из срезов — в отличие от других, он оказался населён. Там скорость пришлось снизить с «безумной» до просто «высокой».
— А то хлопнут с дрона за превышение — и всё, — пожаловалась Аннушка. — Оштрафуют, а то и тачку отберут. Тут с этим строго.
Они ехали по правой полосе, оставляя слева лёгкие, похожие на пузырьки из стекла и пластика машинки, из которых на них глазели люди. Они, кажется, никак своими машинами не рулили. В них и рулей-то не было.
— Чо пялитесь, пассажиры? — орала им Аннушка и показывала в окно средний палец.
Те радостно махали в ответ, видимо, не понимая смысла жеста.
— Автопилот до добра не доводит, — сказала девушка Василисе, — однажды эти жестянки сойдут с ума и всех об стену поубивают.
Глава 12. Маршрутные игры
— Мне кажется, я что-то увидела, — крикнула Аннушка на очередном пустынном перегоне, где красный песок плыл под колёсами, поднимался шлейфом за машиной, садился на кузов и стёкла, затягивал мелкой взвесью кабину, хрустел на зубах и шуршал в волосах. — Чёрт, надо фильтр воздушный почистить, а то тяга падает. Засирает его тут моментально…
— Что увидела? — отозвалась Василиса.
— В небо смотрите. Вот сейчас, на холмик выпрыгнем…
Автомобиль взлетел на холм, на секунду оказавшись выше облака красной пыли, дети принялись старательно пялиться в окна.
— Да, что-то летит за нами, — подтвердила Василиса. — Далеко, но мне кажется, я видела такую штуку.
— Мы все её видели, — мрачно сказала Аннушка, — она у тех военнообязанных к броневику была прикручена. Что-то мне это совсем не нравится.
— Она может напасть?
— Сама по себе — вряд ли, это разведывательный флаер, а не штурмовой. А вот навести кого-нибудь — это очень даже запросто. Давайте-ка слегка поиграем маршрутом…
«Поиграть маршрутом» в исполнении Аннушки означало серию безумных скачков на Дорогу и обратно, пренебрегая даже её свободными представлениями о безопасном вождении. Машина ныряла в туманный кокон межпространства и выныривала то в джунгли, где мчалась в сумрачном коридоре лиан и папоротников, то в сплошную пелену дождя, где видимость падала до нуля, и водительница рулила, кажется, на одной интуиции, то в заснеженное марево бесконечной ледяной пустыни, где она сообщила, что «починить печку руки никак не доходят». Василиса прижимала к себе Лёшку, боясь, что он снова простудится, и с ужасом смотрела, как лихо скользит машина по обледенелой трассе.
— Тут главное — забыть, что у тебя есть руль и тормоза! — смеялась Аннушка. — Занесёт, выкинет с дороги, замёрзнешь в сугробе к чертям! Рулить тягой! Иэ-э-эх! Банзай, пассажиры! Не сцать, а то примёрзнете!
Когда Василиса окончательно обалдела от мелькающего калейдоскопа миров, девушка сказала:
— Ну, если мы и сейчас не оторвались, то я даже и не знаю. Не бывает такого. Давайте остановимся, я фильтры выколочу и колёса проверю.
Она подрулила к заброшенному придорожному мотелю и встала между ржавых пыльных машин, осевших на спущенных покрышках. Похоже, тут очень давно никого не было.
— Можете сходить в сортир, если найдёте, — предложила Аннушка. — Не найдёте — отойдите за угол, к чёрту формальности.
Василиса, вылезая, застонала и чуть не грохнулась на асфальт — в отсиженную ногу отрядом кусачих муравьёв возвращалась чувствительность.
— Там магазин! — сообщил любопытный Лёшка, протерев стекло на ближнем домике. — Ух ты, чипсы! Вась, можно мне чипсов? Можно?
— Аннушка, как ты думаешь, если мы возьмём немного…
— Да хоть все! — отмахнулась курьерша, выколачивая об колено песок из воздушного фильтра. — Тьфу, ну и наглотался он пыли! Как бы в поршневую не прососало…
— Можно? Они же ничьи?
— Абсолютно. Только попробуйте сначала по чуть-чуть, сразу не накидывайтесь. Неизвестно сколько они тут лежат. Не хватало ещё, чтобы вас пронесло в дороге…
Дверь в магазин оказалась закрыта изнутри. Не на замок, на вставленную в ручки металлическую швабру. Василиса, осторожно оглянувшись на Аннушку, вытащила УИн и тонким лучом перерезала черенок через щель.
— Уии! Чипсы! Вау! Газировка! — завопил Лёшка.
— Ой… Мёртвый дядя… — добавил он через несколько секунд. — Вась, тут мёртвый дядя!
— Отойди от него! — сказала Василиса и осторожно заглянула за прилавок.
Мёртвый дядя оказался сродни чипсам — совсем высохший. Верхняя часть его головы отсутствовала, причиной чего, видимо, являлось упёртое в подбородок короткое ружьё.
— Он себя застрелил, да? — взволнованным шёпотом спросил брат.
— Похоже на то, Лёш. А зачем ты шепчешь? Боишься разбудить?
— Ой, не пугай! А вдруг он сейчас как встанет, как скажет: «Мо-о-зги-и-и!» — и как пойдёт за мной?
— В этом случае его ждёт жестокое разочарование! — не удержалась от ехидства Васька. — Ну откуда у тебя мозги?
— Сама дурочка, бе-бе-бе! — ответил Лёшка.
Потеряв всякий интерес к покойнику, он направился к стеллажу с чипсами. Василиса недолго поразмышляла, должны ли они что-то предпринять, найдя мёртвого человека, но ничего не придумала. Вряд ли здесь ещё есть полиция, которую надо извещать о таких случаях.
— Аннушка, там мертвец, — сообщила она на всякий случай курьерше.
— И хрен с ним, — ничуть не впечатлилась та, — а алкоголя там нет?
— Какие-то бутылки стоят, — огляделась Васька. — По виду похожи, но я не могу прочитать, что на них написано.
— Погодь, я сама гляну. У меня офигенная коллекция виски. Уникальная!
Аннушка перепрыгнула прилавок, без всякого интереса покосилась на мертвеца, и принялась рассматривать полку с алкоголем.
— Язык незнакомый, — пояснила она, — но можно выбирать тупо по ценникам. Если брать самый дорогой, есть неплохие шансы, что не говно. Но это не точно. Возьму пару бутылок этого. И этого. А у этого просто этикетка прикольная, но пусть будет. Фирменные пакеты есть, суицидник? Ну ладно, сама поищу…
Лёшка тем временем нагрёб в обе руки чипсов и прихватил пару баллонов оранжевой газировки.
— Сначала я попробую! — предупредила Василиса. — Может, они испорчены…
— Чипсы не могут испортиться! — оптимистично заявил брат. — Это же чипсы!
— Ладно, пора ехать, детишки, — сказала Аннушка, тщательно упаковывая бутылки.
Она оборачивала их выцветшими газетами со стойки и плотно запихивала в цветастый пакет.
— А там опять что-то летит! — внезапно застыл на входе Лёшка.
— Вот же всратая сволочь! — выругалась Аннушка. — А ну, назад все!
Она дёрнула за плечо уже собравшегося выйти мальчика, и они отошли вглубь магазина. Над дорогой, наклонив вниз стеклянный шар кабины, летел всё тот же разведывательный флаер.
— Да какого чёрта? Как он нас нашёл?
— Может, не заметит? — с надеждой спросила Василиса. — Машина пыльная, среди остальных не сильно выделяется…
— Стёкла чистые, — вздохнула Аннушка. — Колёса целые. Я бы заметила. Но вдруг…
Летательный аппарат прошёл на небольшой высоте, негромко гудя винтами, и удалился.
— Ура! — сказал Лёшка. — Не заметили!
— Или вида не подали, чтобы не спугнуть, — скептически ответила Аннушка. — В любом случае, бегом в машину!
Мотор взревел, засвистела турбина, захрустел чипсами Лешка. Чипсы действительно оказались съедобные, несмотря на то, что неизвестно сколько пролежали на жаре. Видимо никаких натуральных продуктов в них не содержится. А газировке и вовсе ничего не сделается — вода да сахар.
— Самая вредная еда! — сказала недовольно Васька совершенно маминым тоном.
— Это ты вредная, отстань!
Она решила, что ничего, разок можно. Пусть порадуется ребенок. И сама удивилась тому, какая это была взрослая мысль.
— Чёрта с два они не заметили, — крикнула раздосадовано Аннушка, когда, вылетев на очередной холм, они увидели идущую навстречу колонну.
Пылят квадратные внедорожники, катится впереди восьмиколёсный угловатый броневик. На его крыше стоит круглоголовый флаер.
— Вы им нужны живыми, — решительно заявила курьерша, — стрелять они будут только в крайнем случае. Но на всякий случай пригнитесь. Пристёгнуты? Хорошо, держитесь крепче, сейчас немного потрясёт.