В любом случае ничего уже не изменишь – утром имперцы пойдут в атаку. Ничего уже не переиграть. Принц Монк если что-то решит окончательно, то это действительно окончательно. Неудобный срок. Око может уйти за горизонт, и без наземной команды активацию не осуществить. В принципе выкрутиться можно, но вот как определить нужный момент? Ведь камеры спутника картинку демонстрировать не будут – можно опоздать или, наоборот, поспешить. Это существенно снизит ожидаемый эффект, а забывать про единственный шанс нельзя.
Активировать придется самостоятельно, наблюдая за приближением удобного момента своими глазами. Хотя если все случится в оптимальное время, под оптикой Ока, то он успеет укрыться. Если нет – то не успеет.
Да можно и не укрываться – от электромагнитного импульса здесь не спрятаться, а для него это будет похуже простой смерти. Ему не страшно – он ведь делает то, что должен делать. Целое будет довольно. Жаль, что, несмотря на подготовку, в финале всплывают многочисленные недочеты. Из-за этого придется пожертвовать частью Целого – шансы на спасение у него минимальны. Плохо, что все уповали на новое Око – кто же знал, что запуск окажется неудачным и спутник не сумеют вывести на расчетную орбиту. Надо было заранее подумать о запасном варианте. О нормальном запасном варианте – без смертника.
Он шел сюда собирать жертвы, а не жертвовать собой.
Пластина очередного предохранителя осталась в ладони. Это одиннадцатый – осталось еще три. Затем тест приемника, и только потом можно будет нажать на взрыватель, загоняя его в боевое положение. После этого он спустится вниз, а инженеры уберут лестницы и стянут лебедочный трос. Все – теперь никто не должен попасть на вершину вышки. Смерть, затаившаяся в пузатом цилиндре, будет дожидаться своего часа в одиночестве.
В ладони звякнула очередная пластина. Четырнадцатый предохранитель.
Последний предохранитель.
Этой ночью не спали многие. Не спал черный человек, занимаясь активацией страшнейшего устройства, размещенного на высоченной вышке посреди Ревущего прохода. Не спали дозорные двух армий, замерших друг напротив дружки в ожидании неминуемой развязки. Не спали многие солдаты – кого-то мучила бессонница, кто-то не мог успокоиться, терзаемый неприятными предчувствиями, другие под покровом темноты занимались незаконной деятельностью. Офицеры тоже спали далеко не все – кто-то предавался пьянству и разврату в лагере шлюх, другие, наоборот, выполняя свой долг, спешно заканчивали последние приготовления к утреннему бою.
Кетр Хабрии тоже не спал. Да и как здесь уснешь, если завтра решится все. Завтра он станет победителем. А если не победителем, то жалким изгоем. Он хорошо начал, но прекрасно понимал – сил для подавления военной мощи Империи и ее союзников у него нет. Они долго раскачиваются, но свой лимит времени и везения он уже выбрал – раскачались. И не поможет ему новое оружие – лишь замедлит крушение. При классическом развитии военной кампании у него судьба одна – поражение за поражением и бесславное бегство с захваченных позиций. А потом и дальше…
У него лишь один шанс, и этот шанс сыграет завтра.
Или не сыграет.
Фока не любил ситуаций, из которых был всего лишь один выход. Сейчас он оказался именно в такой – поражения он допустить не может, а выигрыш зависит не от него. Союзники до этого ни разу его не подводили, да и он не пытался их обмануть – слишком уж многое на них завязано. По идее, не должны подвести и сейчас. Но с другой стороны, все их расчеты и советы разбились о действительность войны. Порох, запасы которого создавались годами, улетучивался со столь дивной скоростью, что оторопь брала. Взрывчатая начинка для снарядов, ракет и мин диверсантов поставлялась с севера, через ушастых союзников. С этим каналом тоже не все ладно – объемы не уменьшились, вот только этого решительно не хватало, а старые запасы вышли. Так как изготавливать начинку мастера Хабрии не умели, становилось тоскливо. Нельзя сказать, что без нее воевать невозможно, но вот в плане удобства плюсов немало.
Фока уже начал сожалеть, что начал войну именно сейчас. Еще два-три года – и он бы наладил производство селитры и обязательно выбил бы из новых союзников немало лакомых секретов. Рецепт взрывчатки, конструкцию взрывателей для ракет и детонаторов для мин, отравляющие вещества, способные удушить целый полк одной ракетой, эффективные яды, пары капель которых хватало для отравления водопоя. Он не дурак – он понимал, что многие тайны ему попросту не хотели выдавать, но также понимал, что в его услугах нуждались, и ради выполнения договоренностей эти люди были готовы почти на все.
Или не люди?
Да какая, в сущности, разница – он готов был хоть со всеми демонами нижних миров сотрудничать, лишь бы они помогли ему сокрушить Империю. Раз им так нужна эта изуверская жертва, то никуда не делись бы – со временем выдали бы немало своих секретов. И так уже много чего успели выдать: отличные ружья – гладкоствольные и нарезные, пороховая артиллерия крупных калибров – корабельная и полевая, тактика массовых диверсий с применением мин, зажигательных веществ и ядов, ракеты и снаряды, начиненные взрывчаткой и удушающими газами, доктрина информационной борьбы, методики психологической и физической подготовки армии к войне. Немало полезного Фока почерпнул от новых союзников, очень немало.
Но хотелось большего.
Если союзники не подведут и завтра, он будет им очень обязан. Очень. Ведь если так, то завтра армия Империи потеряет свою силу. Лучшие части стянуты сейчас к Ревущему проходу, и если все пройдет как надо, то завтра они перестанут существовать.
А с союзниками Империи по Альянсу и разными ополченцами Хабрия расправится и без посторонней помощи. Главное – переломить хребет регулярной армии. Без этого надежды на победу нет. Не столь уж многочислен этот «хребет», но вот его качество и способность к консолидации сил превращают костяк имперской силы в главную проблему.
Сработает их замысел или нет? А если не сработает? Нет, лучше о таком варианте даже не думать – это конец всему. Оказаться под ударом Империи на чужой земле, имея в тылу неумиротворенные земли, населенные гнусными нурийцами…
Хуже не придумаешь…
Вот как можно уснуть, если голову забивают подобные мысли?
Люди, окружающие кетра, прекрасно знали обо всех нюансах его настроения – это ведь была часть их работы. Вот и сейчас он не удивился, когда, несмотря на поздний час, в шатер запросто вошел офицер и, коротко склонив голову, по предельно упрощенному армейскому церемониалу отрапортовал:
– Кетр, простите, что тревожу ваш покой в столь поздний час. Но у нас важный гость. И он просит немедленной встречи. Он настаивает именно на немедленной – утром для него будет слишком поздно. Он пришел из северных лесов – прибыл с обозом. Мы осмелились вам это сообщить. Простите.
– Не вините себя – вы поступили правильно. Я ведь все равно не сплю и не собираюсь спать. Северные гости – это желанные гости, ведите его сюда. Если он голоден, распорядитесь об ужине – я буду не против, если он поужинает в моем шатре, как приказывают законы хабрийского гостеприимства.
– Да, кетр, я узнаю у него и распоряжусь.
Ждать пришлось недолго – офицер завел в шатер гостя и встал правее выхода. Этого зайца Фока видел впервые, хотя, возможно, заблуждается. Слишком уж много среди них таких вот высоких стройных мужчин неопределенного возраста, с затуманившимися зелеными глазами. Хотя нет – этого он бы точно запомнил. Высокомерие из них так и прет, а здесь к нему примешивается нечто странное – гость явно сильно обеспокоен.
Кетр впервые видел взволнованного зайца – обычно они непроницаемы, будто мраморные изваяния.
Заяц представился:
– Я Малькатиллен, эйларис Изумрудной рощи, отец всех ее домов и сын всех ее родов.
Фока с трудом сдержался, чтобы не присвистнуть. Насколько он понял, его посетил очень непростой заяц – практически император этих древних созданий. Это, конечно, утрированно – в их чрезвычайно запутанной иерархии места для лица с полномочиями императора попросту не существовало. В любом случае особа невероятно серьезная – даже для заключения договоров зайцы присылали представителей на несколько порядков попроще.
Что ему здесь понадобилось? И почему он явился без подобающей ему свиты, будто последний из зайцев?
– Я рад приветствовать вас. Простите за скромный прием – мы не ожидали приезда столь дорогого гостя, да и обстановка военного лагеря не благоприятствует нормальному хабрийскому гостеприимству. Присаживайтесь на любое удобное вам место. Зовите меня просто – кетр. Ведь мы здесь одни – можно не усложнять себе жизнь церемониальными тонкостями.
Малькатиллен выразительно покосился в сторону офицера.
Фока улыбнулся с максимальным радушием:
– Не обращайте внимания – считайте, что его нет. Мои охранники – это самые надежные люди в мире: ни одного слова, сказанного здесь, он никогда не выдаст. Несколько лет назад одного из моих людей выкрали враги, надеясь под пыткой выведать у него немало тайн. Но этот мужественный человек откусил себе язык и, ничем это не выдав, на глазах у похитителей сумел незаметно истечь кровью, попросту ее проглатывая. Так что можете смело считать, что мы здесь одни. И вы не подумайте, что вам не доверяют. Просто у охраны есть несколько правил, которые она не нарушит никогда, даже если я самолично буду это приказывать. Одно из таких правил – я никогда не должен оставаться наедине с посетителями, гостями или иными личностями. Простите за пикантные подробности, но даже с женщинами я полностью уединяться не могу. Неудобно, конечно, зато до сих пор жив, и никто не обижается на присутствие таких вот ребят – абсолютно все в одинаковом положении.
Заяц, выслушав длинный монолог Фоки, видимо, смирился с присутствием свидетеля, присел за стол. Чуть нервно пояснил:
– Разговор серьезный и не для посторонних ушей.
– Разумеется, здесь все и останется. Может, ужин с дороги или хотя бы вина?