Рана зажила, и Венша-Венкина снова могла бегать наперегонки с Тунанк Выри, хотя мучаху ей все равно не перегнать. Так и подмывало отправиться на базар в Алуду или в гости к Таченак, но она не покидала Лярану. Нельзя. Основатель города в плену, и если что-нибудь случится с духом-хранителем… Городу всего два года. И пусть город растет, как на дрожжах – Тейзург ни денег, ни магии не пожалел, уж Венша-то знала, сколько он сюда вливает, лишь бы ему не разонравилось – по-настоящему Лярана еще не проросла в реальность. Еще не стала неотъемлемой частью Сонхи. Корешки у нее пока слабые, как у саженца, им нужно время, чтобы раскинуться во все стороны и добраться до сердцевины мира, вдобавок изнанка у нее словно кожица молодого побега. Княжеский дворец появился здесь в первую очередь, поэтому у дворца изнанка уже есть. Ну, и еще она есть у горстки домов старого поселения, поглощенного Ляраной. А у других построек – пока всего лишь ее возможность, тонюсенькая оболочка. Хотя Венша даже туда могла проскользнуть, чем иной раз и пользовалась. Но только она, взять с собой Тунанк Выри не получилось.
– Там же пока ничего нет, – заметила мучаха. – А для тебя – есть?
– Для меня есть, я же дух-хранитель. Но это не похоже на обычные изнаночные комнаты и коридоры. Когда я там, я как будто бестелесная, вот бы хоть одним глазком глянуть, как я там выгляжу! Наверное, как тень или вышивка на кисейной занавеске. Если бы мы могли сходить туда вместе, ты бы сказала, как выгляжу я, а я бы сказала, как выглядишь ты. Вот бы посмеялись! Жалко, что ты не можешь туда попасть.
Мучаха нервно шевельнула хвостом и заявила:
– Раз нельзя – значит, нельзя. Подождем, пока изнанка не нарастет, как положено, тогда и сходим.
Не стала уговаривать. Если Тунанк Выри перестанет всего пугаться, она попросту исчезнет, чтобы родиться не мучахой, а кем-нибудь другим, и Венша останется без подруги.
Зато Венша больше не боялась песчаной ведьмы Иланры. В Ляране та ничего не сможет ей сделать: если дойдет до поединка, город поможет своей хранительнице, и она эту могущественную старуху перетанцует. Другое дело, что за городской чертой преимущество будет у ведьмы… Но Иланра поворожила и выяснила, кто такая Венша, и с тех пор не проявляла враждебности. Даже стала вести себя с ней, как с равной. Ну и хвала Двуликой, ведь они сейчас на одной стороне – обе защищают город от всяческих неприятностей.
Харменгера только Венше сказала о том, что Тейзург ее призывает, а она поделилась с Тунанк Выри. Устроились на лестнице в зале Ста Мозаик – демоница велела ждать там и на всякий случай приготовиться к любым сюрпризам.
Мозаик в этом зале пока не сто, а всего лишь четырнадцать. Мастеров, которые выкладывали пятнадцатую, Венша отослала. В асимметричных нишах располагались диванчики – ажурные, изысканно изящные и на редкость неудобные: для украшения, на таких не посидишь. Хотя будь Венша в облике амуши, ей бы нипочем, но сейчас она была сгинувшей в пустыне Венкиной с косичками цвета ржавчины.
Всякий, кто сюда заглядывал, смотрел в недоумении на придворную даму Веншелат и таможенную магичку Пакину Сконобен: сидят рядышком на нижних ступеньках плавно изогнутой мраморной лестницы, словно попрошайки возле храма. Спохватившись, очевидец кланялся и проворно исчезал с глаз долой.
Тем временем хранительница Ляраны на всякий случай готовилась к сюрпризам и стягивала к себе силу города, закручивая ее в спираль. Этот зал-перекресток в центре дворца, с четырьмя дверными проемами по сторонам света и четырьмя лестницами – самое подходящее место для такой ворожбы.
Мучаха помочь ей в этом не могла, просто сидела бок о бок, беспокойно шевеля хвостом под юбкой.
Она первая почуяла, что открываются Врата Нижнего мира. Тихонько толкнула Веншу. Та поднялась на ноги: с виду человеческая девушка, а оскал, как у истинной амуши. Тунанк Выри тоже вскочила, привычно наметив пути для бегства. Но когда из туманной арки появились новоприбывшие, стало ясно, что ни сражаться, ни убегать не придется.
Демоница показывала клыки в ухмылке, Тейзург тоже улыбался. Хантре выглядел осунувшимся, вдобавок был ранен – этот везде найдет себе острых углов – но, увидев встречающих, дружески кивнул им.
На радостях хотелось повиснуть у кого-нибудь на шее, однако Венша не рискнула наброситься с объятиями ни на князя Ляраны, ни на княгиню Хиалы. А у рыжего рука забинтована, его сейчас лучше не трогать. Незнакомая девица в шляпе и с котомкой за спиной, на штанах и безрукавке сплошь карманы – неизвестно кто, союзница или пленница. Судя по тому, что в карманах у нее полно амулетов, все-таки союзница, иначе бы цацки отобрали. Но Венша ее знать не знает, вдруг она недостойна такой чести? Ну, а что касается Флаченды-Фламодии, Бельдо Кучелдона и Понсойма Фрумонга – славно, что этих троих изловили, теперь получат по заслугам!
Взвизгнув от избытка чувств, хранительница города заключила в объятия Тунанк Выри и вместе с ней закружилась по залу.
В проемы кто-то заглядывал, из глубины коридоров доносились возгласы.
– Ванну! – распорядился Тейзург. – Немедленно приготовьте ванны для меня, для Хантре, для нашей гостьи и для Флаченды. И кто-нибудь проследите, чтобы эти двое тоже умылись, а то несет от них… Хантре, я уже послал мыслевесть в лечебницу. В чем дело?
– Я забыл… – голос рыжего прозвучал тревожно, с досадой.
Хранительница и Тунанк Выри остановились.
– Что ты забыл? – спросил Тейзург.
– Ты все артефакты Лормы забрал?
– Разумеется.
– А те две булавки, которые я из тебя выдернул? Одна была под ключицей, другая в области сердца. Я их там и бросил, не до того было, но если кто-нибудь на эту дрянь наступит и пострадает…
Понсойм Фрумонг застыл истуканом и так выпучил глаза, словно те решили выскочить из орбит, укатиться подальше и зажить самостоятельной жизнью. Бельдо Кучелдон схватился за голову – это выглядело даже не театрально, а донельзя глупо. Флаченда покорно и грустно вздохнула, на лице у нее читалось: ох, как все плохо, но ничего не поделаешь.
– Что?.. – Хантре, заметив их реакцию, тоже переменился в лице. – Это настолько опасные артефакты? Тогда надо вернуться и найти их!
– Не надо, – возразил Тейзург, наградив недобрым взглядом виновников своих недавних приключений. – Они были одноразовые, и теперь это просто безделушки, которые никому не причинят вреда.
– Но… – рыжий с сомнением смотрел на магов-неудачников и бобовую ведьму.
– Да-да, это так… – проблеял Понсойм, его голос дрожал. – Одноразовые, их действие закончилось…
А Бельдо энергично закивал, при этом во взгляде у него сквозил ужас.
Решив, что от них толку не добиться, Хантре повернулся к бобовой ведьме:
– Флаченда, что это были за артефакты?
Девушка вместо ответа шмыгнула носом и произнесла тонким срывающимся голосом:
– Можете не обращать на меня внимания!
Глаза у нее покраснели, точно приготовилась заплакать.
Хантре хотел задать новый вопрос, но Тейзург подхватил его под руку – слева, чтобы не потревожить рану – и поволок к западному проему, над которым золотился мозаичный закат.
– Хантре, не волнуйся, я древний сонхийский маг, а это значит – опытный мародер, и можешь быть уверен, после меня в этих руинах не осталось ни одного действующего артефакта. Ринальва, рад вас видеть! Я безмерно счастлив, что вы уцелели! Вот вам пациент, заберите его…
Коллега Аджимонг, распорядитель торжеств и организатор публичных мероприятий, так и не узнал, что у него за спиной достопочтенный Орвехт сочетается законным браком с лекаркой под дланью Тавше Зинтой Граско. Все посвященные помалкивали: понимали, во что выльется праздник, если Аджимонг проявит инициативу. Не проболтались даже Глодия и Салинса, которых тоже позвали, вместе с их матушкой Табинсой – по настоянию Зинты, не захотевшей «обижать родню». Правда, этих пригласили в последний момент, не было у них шанса проболтаться. Под конец подвыпившая Табинса порывалась сплясать на столе – «от счастья за дорогого кузена Суно, который наконец-то женился», но ее не пустили, отвлекли разговорами. Так что свадьба прошла тихо-мирно, и Зинта осталась довольна.
Заодно выяснилось, что сынишка Уленды Крумонг – будущий маг, так же как их Ривгер. Та привезла его с собой, чтобы вовремя покормить, а Шеро на раз определяет магические способности, даже у младенцев.
– Одногодки, в Академию вместе поступят, – заметил он с одобрением. – Вот и славно.
Суно не покидало ощущение, что Верховного Мага одолевает беспокойство, которое тот тщательно прячет. И началось это не вчера, а, пожалуй, тем вечером, когда сбежал Хантре Кайдо.
Обсудили с коллегой Марчендой, сошлись во мнениях. Что-то есть, но Крелдон ни с кем не делился, даже с ближайшими соратниками.
На другой день после свадьбы Суно завернул по делам в резиденцию Ложи и встретил в коридоре коллегу Аджимонга. Тот поприветствовал достопочтенного Орвехта с такой укоризненной миной, что сразу стало ясно: он уже в курсе, какую возможность упустил.
Томительно прекрасный закат: янтарные, чайные, шафранные оттенки, а из кружки подмигивает небу остывший золотистый чай – крохотный кусочек этого спектра. Хантре облокотился о балюстраду, кружку поставил на перила.
Можно побыть в одиночестве, на крыше дворца никого – вроде бы никого, насчет Венши и Тунанк Выри он не был уверен. Эти даже от него сумеют спрятаться.
В Сонхи он дома. Хороший у него дом, другого не надо.
После вылазки в Бацораждум он чувствовал себя до предела вымотанным. Обычное для него состояние в последнее время. А разве когда-то бывало иначе?.. Изредка. Не так уж неправ Тейзург насчет того, ему надо наконец расслабиться и отдохнуть.
Можно ли было избежать того, что он сделал на выходе из Кукурузной Прорвы? Иных вариантов он не видел. Даже сейчас, оглядываясь назад. Но это его не оправдывает. Обвинений никто не предъявит, все наперебой твердят, что он поступил правильно – и Шеро Крелдон, и Хеледика, и Тейзург с Харменгерой (ага, Харменгера и подавно), но от этого не легче.