Отпил из кружки – глоток заката над пустыней.
И почти одновременно с этим почувствовал, что на крыше появился кто-то еще.
Это оказалась Хенгеда Кренглиц. Хенга. Пламенеют остриженные до плеч крашеные волосы, на поясе нож, фляга и бартогская сумка, за спиной котомка, к которой пристегнута шляпа со свернутой москитной сеткой. Все при ней. Она здесь, пока не уснула, а сомкнет глаза – проснется уже в другом месте.
– Не помешаю?
– Нет, конечно.
Терраса громадная, в половину дворца. Другую половину занимает четвертый этаж под двускатной кровлей с башенкой, на которой в ветреную погоду развевается флаг Ляраны. Когда ветра нет, он свисает черным полотнищем в изумрудно-фиолетово-синих змеистых переливах. Перламутровая черепица – как заметил Тейзург, она вдвое дороже золоченой, до которой падки сурийские правители, но зато куда элегантней – в последних лучах солнца отсвечивает теплым шафраном.
– Спасибо за Нимче Кьонки. Я выяснила… кто она такая. Это моя мать.
Молча кивнул. «Рад, что смог помочь» – так полагалось бы сказать? А Хенга такому открытию рада или нет?
– И я надеюсь, что ничем тебе не навредила. Вам не навредила… Мы на ты или на вы?
– Как хочешь.
Не навредила, ведь в Сонхи он дома, и незачем ему искать другой дом.
– Иногда у меня в голове что-то не мое, сам не понимаю, откуда берется, – не сразу понял, что произнес это вслух.
– Для видящих это, наверное, в порядке вещей.
– Это не считывание, что-то другое.
«Не могли же меня зачаровать… Ну, ладно, Мавгис смогла, но это исключение, а кто-нибудь из людей – вряд ли. На это даже Тейзург не способен, иначе бы воспользовался. И Крелдон, этот тоже бы воспользовался, в целях вербовки».
– Собираешься в другие края?
– Этой ночью. Я когда-то в детстве мечтала о таких путешествиях: чтобы у меня была волшебная кровать, которая каждую ночь куда-нибудь перемещается, и я просыпаюсь на новом месте. Мне тогда было пять-шесть лет. Потом началось обучение, я перестала мечтать и совсем забыла об этом. Вспомнила вчера, когда гуляла в темноте по городу. Двадцать лет прошло – и сбылось наяву то, чего мне тогда хотелось. Только без волшебной кровати.
– Тебе нравится такая жизнь? Ты ведь не выбираешь, где проснешься.
Хенга долго молчала – уже подумал, что не ответит, и пожалел о том, что задал ненужный вопрос, но тут она улыбнулась, щурясь на закат.
– Да я и раньше ничего не выбирала. Я должна была приносить пользу, и я ее приносила, выполняла приказы, действовала по правилам. Почти не выбирала… Когда меня спросили, хочу я в Надзор за Детским Счастьем или в тропики, я выбрала тропики.
– И в Аленде ты выбрала спасти Зинту.
Весной – не так уж много времени прошло – эта девушка вызывала у него настороженное отношение, почти враждебное. Потом неприязнь пошла на убыль, настороженность осталось. А теперь они разговаривают, как друзья.
Она свернула с прежней дорожки на бездорожье, не всякий так сможет.
– Есть важное отличие, раньше я не принадлежала себе, а сейчас я смотрю на других, но принадлежу себе. И от меня не требуется, чтобы я смотрела на все так, как предписано. Я не так уж много увидела после того, как начались эти перемещения во сне, но как будто стала понимать намного больше. С этим надо освоиться. Жизнь оказалась лучше, чем я думала до недавнего времени.
Хорошо, что так получилось. Хотя… в чем-то она все-таки ему навредила, но даже не подозревает об этом. Расспросить, что она делала после того, как они расстались в Рупамоне? Много чего делала, и никаких зацепок, о чем спрашивать. Странно… Для него странно. Обычно он сразу чувствует, где «горячо».
Не имеет значения, в Сонхи он дома.
На крыше-террасе появился кто-то еще. Эдмар. Даже не оборачиваясь, на расстоянии, понял, что это он – слишком прочно они связаны после той треклятой гостиницы и прогулки через Несотворенный Хаос.
– Любуетесь закатом? – подойдя к ним, князь Ляраны извлек из кладовки бутылку игристого вина и три бокала, расставил на широких мраморных перилах. – «Флабрийское золотое», идеально подходит по цвету к нынешнему вечеру. Кстати, о цвете… Хенга, не сочтите за бестактность, но я бы посоветовал вам сменить цвет волос. Огненно-рыжий вам не идет, дисгармонирует с тоном кожи. В вашем случае подойдет русый или пепельно-каштановый, а если хотите экзотики, могу порекомендовать дымчато-голубой.
– Захотелось немного побыть рыжей, – легко улыбнулась в ответ Хенга. – Теперь и сама вижу, что это не мой цвет.
– Тогда воспользуйтесь тем, что вы здесь, пока не уснули. У меня есть прислуга, искусная в этом деле, краска тоже найдется. Цвет волос – это важно.
– Благодарю вас, но не получится. Я использовала корень бугги, теперь эту краску никак не смоешь, и надо полгода ждать, пока волосы снова не начнут расти. Может быть, постригусь под ноль, еще не решила.
– У меня есть зелье, ускоряющее рост волос, буду рад помочь.
– Спасибо, я подумаю, – Хенга взяла бокал.
А Хантре замешкался. Цвет волос – это важно. Что-то было в их разговоре… Не то, что имел в виду Тейзург, что-то другое, но никак не поймать, что именно.
– Краска для волос… У тебя сейчас волосы не растут, потому что ты смешала ее со средством, приготовленным из корня бугги?.. Значит… волосы можно… покрасить?..
– Да, Хантре, представь себе, можно, – Эдмар уставился на него с преувеличенным интересом, в глазах сквозила насмешка. – Ты только сейчас осознал сей простой факт? Хотя чему я удивляюсь… Если хочешь поменять цвет волос, я вовсе не против такого эксперимента. Подберем что-нибудь, что мне понравится, но лучше без корня бугги, чтобы при желании можно было переиграть.
– Да при чем здесь ты?!
То, что он пытался поймать, опять ускользнуло.
И не важно, в Сонхи он дома.
Похоже, с ним от переутомления что-то не так. Напрасно влез в чужой разговор.
– Понимаю… – протянул Тейзург, довольно жмурясь. – Твои личные кошачьи границы? Опять нарушил их, да? И ничего со мной не поделаешь, увы, не могу иначе. Вернее, могу, но не хочу.
Было что-то важное. И к трепу Эдмара оно не имеет отношения.
Может быть, это?..
– Дай руку.
– М-м?..
Хантре взял его за руку. Овдейка благовоспитанно уставилась на меркнущий закат.
– Лорма на северо-западе. Далеко. Ларвеза, Молона или Овдаба.
Бывшая шпионка повернулась к ним – расплескала бы вино, если бы в бокале не осталось всего на четверть.
– Вот как… – Эдмар приподнял бровь.
– Хенга, передайте своим. Я пошлю мыслевесть Орвехту, остается Молона.
– Я сообщу в Молону. Хотя я бы поставил на Аленду. Лорма провела там достаточно времени, чтобы устроить тайники, прикупить через подставных лиц недвижимость и завербовать помощников. Думаю, она приготовилась к любым превратностям на случай возможной ссоры с его величеством Дирвеном. Хантре, оцени, насколько полезным для тебя оказалось наше приключение в «Пьяном перевале»…
– Иди ты.
– И в самом деле, пора, – Эдмар усмехнулся. – Хенга, идемте. Приготовлю вам зелье для роста волос – оно подействует эффективней, если добавить в качестве ингредиента частицы кожи с вашей головы. Подумайте, хотите ли вы сейчас постричься под ноль.
Они ушли. Три бокала на перилах ловили прощальные блики солнца, рядом стояла кружка с чаем на донышке. А с востока наползала колдовская лавандовая мгла, и пустыня в той стороне подернулась сумеречной синевой, все больше напоминая вечернее море.
Если бы взлететь над этими далями… А почему нет, он ведь может перекинуться в демонический облик? В Ляране этим мало кого напугаешь, здешние привыкли. Но сейчас у него на это сил не хватит. Потом, когда он полностью восстановится.
В Сонхи он дома.
– Чего ты раньше не сказал, что у тебя это есть?!
Шунепа ткнул пальцем в артефакт, который Дирвен выложил из потайного кармана вместе с другим своим хозяйством в поисках завалявшейся мелочи.
Запаянная шкатулка из почернелого мельхиора, величиной в половину спичечного коробка. Прихватил ее в кладовке у Нетопыря вместе с другими трофеями, но так и не разобрался, для чего она.
– Я пока не выяснял, как эта штука работает, недосуг было, – произнес он небрежным тоном, чтоб этот маг-недоучка не возомнил, будто знает об артефактах что-то такое, чего не знает повелитель амулетов.
– Это не рабочий артефакт, а приманка для демонов Хиалы. Глянь, там снизу должна быть закорючка такая заковыристая – есть или нет?
И в самом деле ведь знает! Но он и не думал задаваться перед Дирвеном. Глаза алчно вспыхнули, губы растянулись в улыбке, аж дрожит от возбуждения – ясно, что подумал о Харменгере.
– Есть что-то. Во, смотри – оно?
– Оно! Теперь она не устоит. Положим приманку в круг, и она явится, и нам даже фиксировать ее не придется. За эту шкатулку она согласится на все, что мы захотим – там, внутри, что-то очень ценное для демонов.
– А что именно?
– Что-то неназываемое, это тайное знание, – вывернулся Шунепа.
Ясно, это вы не проходили, усмехнулся про себя Дирвен.
– Нужно найти такое место, где никто не помешает.
В этот раз они ночевали на чердаке доходного дома. По черепице молотил дождь, сверху капало, снизу доносились голоса, тянуло кухонными запахами, а если выпрямишься во весь рост, верхушка колпака будет цепляться за дощатую обрешетку – не та обстановка, чтобы прямо сейчас вызывать Харменгеру.
В резиденции Ложи случился пожар: помощник четвертого секретаря Верховного Мага, сменивший на этой должности Флаченду, решил подогреть заклинанием чайник – а тот полыхнул багровым и разлетелся вдребезги. Оказавшиеся поблизости коллеги оперативно потушили возгорание. Расследование показало, что в чайнике находилась саламандра. К счастью, всего лишь красная. Парень успел отскочить, получил неопасные ожоги. Зато письменный стол четвертого секретаря сгорел дотла, вместе с ним погибли кое-какие бумаги и несколько старинных книг.