В школьные годы, до того как жизнь переломилась надвое, Кемурт зачитывался «Настольной книгой юного путешественника» – папа с мамой подарили ему все пять томов. Благодаря этому он много чего знал о чужих краях, в том числе об Унских горах и о здешних ядовитых гейзерах. Их выбросы губят все живое – если только оно не успеет забраться повыше, чтобы переждать опасный период. На какую высоту надо подняться, видно сразу: где зеленеет на уступах растительность, там и человек выживет. Если поросль чахлая и нездоровая, лезь выше. Газовые гейзеры здесь не бьют фонтанами, отрава сочится потихоньку, и все же определить начало выброса можно – по желтоватому мареву в воздухе, так что гляди в оба. И не ночуй на земле, а то можешь и не проснуться. Ядовитый пар поднимается на высоту в полтора-два человеческих роста. Если заберешься выше, ты спасен.
Вооруженный знаниями и амулетами, Кемурт отправился в путь. Страха высоты у него не было, зато был опыт выживания на абенгартских крышах. Вдобавок кроме «Скоробега» Дирвен дал ему «Кошколаз», и по уступам он карабкался без труда.
В ущельях рос кустарник мьётта, усыпанный продолговатыми иссиня-черными ягодами – кислющими, зато съедобными и полезными. Можно ими питаться за неимением другого провианта. По ночам в горах холодно, даже в разгар лета, но теплая куртка с капюшоном более-менее спасала.
Вначале его терзало чувство вины – он уходит, бросив Хантре и Эдмара, но потом осенило: если он сбежит из владений Арнахти, он сможет им помочь. Надо позвать Великого Северного Пса, а уж дальше тот разберется. Для этого нужно выбраться из бесконечной череды ущелий, подняться повыше, встать лицом к северу, навстречу ветру, и кричать, называя Дохрау по имени, до тех пор, пока кто-нибудь из его небесной стаи не передаст вожаку, что Хантре в беде.
Может, есть и другие способы призвать Дохрау, но Кем их не знал, поэтому остановился на этом варианте. Да только анфилада ущелий все не кончалась, а ему уже несколько раз приходилось отсиживаться на уступах – когда в горле начинало першить, и в воздухе появлялась желтоватая дымка. Из-за этого он ушел недалеко, но сдаваться не собирался и двигался вперед так быстро, как только мог, мысленно взывая к Ланки Хитроумному, покровителю всех взломщиков и беглецов.
Приехали, во всех смыслах… Знакомая вонь тухлятины – за оградой гниют куски мяса, а заниматься там уборкой дураков нету. Арнахти об этом даже не заикался, учеников у него и так по пальцам пересчитать.
Негромкие утробные подвывания, от которых нутро леденеет.
Его же не собираются скормить этой жути?..
Дирвена вытащили из телеги и к чему-то стоймя привязали. Похоже, к столбу. Около наблюдательного пункта вкопано в землю несколько столбов, а в самом загоне ничего такого нет. Тогда это не казнь, а демонстрация для устрашения и назидания… Несмотря на эту мысль, позорно сводило живот, колени ослабли – если б не веревки, сполз бы на землю.
Его избавили от повязки.
Впереди знакомая белесая скала, ограничивающая долину с запада, над ней клубится туманная хмарь.
Загона не видно – его скрывает грязное полотнище, натянутое меж столбов ограды, и на фоне этого занавеса Нетопырь восседает на каменном хряке. В поношенном костюмчике нангерского стрелка и популярной в этих краях трехцветной шляпе он похож на безобидного пожилого курортника. И вроде бы у него что-то есть… Усыпленные «Пятокрылы», наверняка в сапогах под стельками, где же еще им быть!
На траве лежит кто-то связанный по рукам и ногам, голова целиком замотана сеткой с магическими побрякушками. Рыжий? Или Эдмар?
Уловив возню сбоку, Дирвен с трудом повернул затекшую шею: кого-то привязывали к соседнему столбу. У этого заклятая сетка была намотана наподобие тюрбана – физиономия на виду, но вконец разбитая и опухшая, с ожоговыми волдырями на щеках, с первого взгляда не опознаешь. Да и со второго тоже. Вдобавок на глазах у пленника замызганная тряпка.
– Тейзург, вы же любите театральные эффекты, вот я и приготовил вам сюрприз! – сварливо и в то же время с нотками торжества объявил Арнахти. – Барвила, сними с него повязку!
Барышня-сухарик семенящей походкой подошла к избитому. Бледная, губы дрожат, словно это ее сейчас бросят на съедение омуракам. Сдернула тряпку и шмыгнула в сторону.
Меньше всего Дирвен ожидал услышать в такой момент смех Этой Сволочи. Или Эдмара так отделали, что он умом тронулся?
Наверное, та же мысль посетила Нетопыря, который нахмурился, пожевал губами и уставился на пленника уже не с торжеством, а в недоумении. Собирался что-то сказать, но Тейзург его опередил:
– Арнахти, вы воистину немилосердны! Такой жестокости я от вас не ожидал… Мне ведь нельзя смеяться, у меня ребра сломаны! Я не сомневался, что рано или поздно вы решите меня добить, но кто бы мог подумать, что настолько изощренным способом… О, как больно…
– Что вас рассмешило? – сухо спросил Нетопырь.
– Боги и демоны, да конечно же вы! Если б вы только видели себя со стороны… До чего же вы уморительны в седле из любимой подушки! А под ней еще и одеялко, не подходящее по цвету и сто лет не стираное, зато заботливо свернутое, чтобы спасти дряблую задницу от синяков. Это так нелепо, что почти трогательно!
Во сволочь, почти восхитился Дирвен, даже в такой паскудной ситуации издевается.
Осмеянный Арнахти вперил в оппонента ненавидящий взгляд, но тут же овладел собой и с достоинством произнес:
– Тейзург, вам ли не знать, что волшебство может выглядеть нелепо с обывательской точки зрения, но это не лишает его величия и эффективности. Вы никогда не пробовали прокатиться на камнешмыге? Спины у них, как неровные гранитные глыбы, а пригодных для них седел люди не изобрели. Мне удобно. Да, мне удобно, и я не намерен тратить время на то, чтобы сделать из этой амуниции произведение искусства, как поступили бы вы. Я, в отличие от вас, не любитель изящной ерунды.
А старик тоже не промах. И девять из десяти, что Дирвена сюда притащили просто как зрителя. Поэтому надо взять себя в руки, и не навалить в штаны в присутствии Этой Сволочи... Хотя омураки близко, только Эдмар про них еще не знает.
– Хм, как же вы тогда объясните свою первую реакцию на мои слова? Мне показалось, вы как будто обиделись… И мне сдается, дорогой Арнахти, в глубине души вы сознаете, что многого лишены. Вы и смеяться-то не умеете. Признайтесь честно, вам когда-то приходилось быть предметом насмешек, и вы до сих пор от этого страдаете?
– Зато вы, Тейзург, умеете смеяться, – невозмутимо промолвил Нетопырь. – Что ж, посмотрим, как вы будете смеяться над тем, что сейчас увидите.
И одним рывком, с помощью заклятья, убрал натянутый меж столбов непрезентабельный занавес.
Эта жуть была тут как тут. Все четыре твари напирали на загородку, норовя просунуть меж прутьев отвратные морды с мерцающими, как болотные гнилушки, глазами. Ограда слегка пошатнулась – или Дирвену показалось из-за накатившей дурноты? Позади зашуршала трава: подручных Арнахти смело на почтительную дистанцию от загона. А Дирвен убежать не мог, эти гады его на совесть привязали.
Вслед за тем он услышал изумленный голос Эдмара:
– Глазам своим не верю… Арнахти, вам удалось меня удивить! Где вы их раздобыли?!
– Вы что-то о них знаете? – осведомился Нетопырь.
Будто бы спокойно, хотя его пальцы так и вцепились в изогнутую деревяшку, прикрепленную спереди к импровизированному седлу.
– Я о них слышал, – голос Этой Сволочи наконец-то дрогнул. – У них кошмарная репутация. Жрут все, что попадает в поле зрения. Как вам удалось с ними совладать?
– Настоящий маг совладает с чем угодно, – отозвался Арнахти с долей высокомерия. – Если маг охотится за знаниями, а не растрачивает себя на суетные страсти и прочую ерунду. А что касается их аппетита… Если вы не проявите благоразумие и не выполните мое требование, я отдам им того, кто лежит на траве.
– Если я выполню ваше требование, я останусь босым и нищим, без гроша за душой! – теперь в голосе Эдмара прорвались истеричные нотки.
Проняло тебя, гада, злорадно отметил Дирвен.
– Вы и так босиком, – резонно заметил Нетопырь. – Что вам терять? А если вы допустите, чтобы его растерзали омураки, к вам будут претензии… – он не договорил, всего лишь мотнул подбородком в сторону севера.
– Если вы это сделаете, к вам тоже будут претензии. Как вы их назвали – омураки?
– А вам известно другое их название?
– Я о них слышал, как о безымянных тварях. Где вы взяли этот ужас?
– Изловил в горах. У вас не слишком много времени, чтобы принять решение и спасти вашего... гм, приятеля.
– Вы не посмеете.
– Это вы не посмеете отказаться от единственного шанса его спасти.
– Я не собираюсь терять все, что у меня есть, из-за угроз сбрендившего вымогателя. Приберегите свой театр для кого-нибудь другого.
– Тейзург, это вы любите шутки, а я не шучу.
Так они препирались, будто бы вежливо, хотя видно было, что готовы друг дружку удавить, и Наипервейшая Сволочь все больше срывалась на истерику.
– Хватит разговоров, – произнес, наконец, Нетопырь непреклонным тоном. – Вы уже достаточно моего времени украли, пора заканчивать. Сейчас вы увидите, что мои слова не расходятся с делом. Ручди, Квельдо, подойдите сюда!
Возникла заминка: ученики подходить не спешили, но Арнахти нахмурился, и те подчинились.
– Сделайте то, о чем я говорил вам раньше.
Как будто речь шла о чем-то будничном – мол, поставьте стулья на место или не опоздайте к назначенному часу. Ох, и гад же, не лучше архимагов Ложи, или Ферклица, или Лормы.
– Шевелитесь! – он лишь слегка повысил голос, но эти придурки с несчастными рожами засуетились, перетащили бессознательного Хантре к воротам загона, обвязали еще одной веревкой и проворно отступили назад, держа веревку за конец. Все это под истеричные выкрики Наипервейшей Сволочи, которая постепенно теряла и свое хваленое достоинство, и последние остатки самообладания. А Дирвен даже злорадствовать не мог, так ему было муторно и страшно. И… и он все-таки обделался, но сейчас это не имело значения. Они же не собираются