Хантре Кайдо сильно осунулся: бледный как покойник, щеки ввалились, скулы заострились, но все равно очень красив. Арнахти не рискнул причинить ему вред из-за Северного Пса, да и взять с него нечего – у него же нет денег и других сокровищ, как у Тейзурга. Покровитель однажды обмолвился, что размышляет, в какую бы ловушку его засадить, чтоб никто не нашел, и чтобы никаких следов не осталось. Предполагалось, что Тунанк Выри ему в этом поможет, но, к счастью, до этого не дошло. Ох, не хотелось бы ей в таком деле участвовать.
У обоих на лицах ни следа щетины: они что-то с собой сотворили, чтоб она не росла. Иномирская магия, а может, какие-то иные средства. Волосы, у одного темные, у другого рыжие, коротко острижены вкривь и вкось. Сведущие маги используют для некоторых чар силу своих волос, и покровитель позаботился о том, чтобы лишить их такой возможности.
Господин Арнахти – мудрый и осторожный, но забыл обо всякой осторожности, когда решил заполучить богатства Тейзурга. А Тунанк Выри так и знала, что добром это не кончится, да разве поможет ей теперь это знание?
Ничего хорошего от Наипервейшей Сволочи Дирвен не ждал. Лишь бы тот не приказал омураку откусить ему руку или что-нибудь еще… Арнахти – выживший из ума придурок, сколько времени возился, так и не смог взять этих тварей под контроль, а Эдмару они мигом подчинились.
– Дирвен, позволь выразить тебе мое безмерное восхищение! – вроде даже ухмыльнулся, хотя не разберешь, рожу ему знатно расквасили. – Юбка тебе весьма идет, я приятно шокирован и очарован…
– На себя посмотри! – рявкнул Дирвен, забыв о том, что в кожу на запястье по-прежнему впиваются игольчатые клыки.
– Меня в очередной раз избили, иногда со мной такое случается, в этом мы с Хантре похожи. Но ты сегодня подарил мне незабываемые впечатления, и за это я готов тебе многое простить. Прелестно… Хотя и мучительно, смеяться со сломанными ребрами – та еще пытка.
– Ты сам в Разлучных горах в юбке бегал, когда выдавал себя за Энгу! И когда вы в мой схрон провалились, тоже был в юбке!
– В обоих случаях это была вынужденная маскировка. Но чтобы радостно носиться у всех на виду сначала с голой задницей, а потом в добытой с боем юбке не в силу необходимости, а по велению сердца, следуя неизъяснимому душевному порыву – я, право же, не настолько извращенец, хоть обо мне и говорят всякое.
«Посмотрел бы я на тебя, если б ты обосрался!»
Вслух не сказал, чтобы не напоминать лишний раз этим придуркам о случившейся с ним оказии.
– Мне нужен источник информации, – запекшиеся почернелые губы на разбитом лице изобразили улыбку. – По возможности – разумный источник информации, и хвала Госпоже Вероятностей, такой источник у нас есть.
Когда Эдмар помянул Рогатую Госпожу, Дирвен неприязненно сощурился. И вслед за тем приготовился к торгу. Первым делом он потребует, чтобы омурак разжал зубы… Но Эта Сволочь как будто враз потеряла к нему интерес и перевела взгляд на хвостатую Барвилу, которая сидела в неловкой позе, как истуканчик, и дрожала мелкой дрожью.
– Ты ведь способна понимать вопросы с первого раза? Как тебя зовут?
Кем понял, что ходит кругами, когда в третий раз увидел скалу, похожую на изжелта-серый занавес, который опал складками да так и окаменел навеки. Вот и ветка кружелистника торчит – в прошлый раз воткнул в трещину, потому что заподозрил, что здесь он уже был.
В «Настольной книге юного путешественника» все куда проще, чем на самом деле: выполнишь определенные действия – добудешь огонь, будешь соблюдать «правило путеводной руки» – и никакие лабиринты тебе не страшны. А если естественный горный лабиринт еще и зачарован? Сбрендивший маг вряд ли заинтересован, чтобы к нему на огонек незваные гости толпами заглядывали. И наверняка принял меры, чтоб ни войти, ни выйти. Среди полученных от Дирвена амулетов не было такого, который помог бы определить, есть тут чары или нет.
Он сперва запаниковал, потом мысленно отвесил себе оплеуху и принялся искать проход, в который еще не сворачивал, отчаянно взывая к воровскому богу Ланки, покровителю всех взломщиков и беглецов. Не может быть, чтобы выхода не было, просто быть такого не может…
И новый проход как на заказ подвернулся: неширокая расщелина, он уже ее видел, но в прошлый раз туда не полез. А теперь только и осталось рискнуть.
Вначале пришлось протискиваться едва ли не боком, дальше проход расширился и вывел в новое ущелье. Серые в красноватых прожилках скалы по обе стороны уходили ввысь великанскими ступенями. Вдали вздымались горы до небес, но до них еще шагать и шагать.
Возблагодарив Хитроумного, открывшего ему путь к спасению, Кемурт двинулся вперед.
– Барвила Нучелдон, – помертвевшими губами произнесла Тунанк Выри.
– Назови свое настоящее имя.
Назвала бы, куда ж ей деваться, да горло словно удавкой сдавило. Скажешь, чего нельзя говорить – петля затянется.
– Не продолжай, – вмешался Хантре. – Она под заклятьем, правдивый ответ ее убьет.
– Барвила Нучелдон, если это не так – кивни.
Мучаха не шелохнулась. Вот если бы он сказал «если это так – кивни», и она попыталась бы кивнуть, ей пришлось бы худо.
– Хантре, нам нужна информация. И у нас есть ты. Сможешь распутать это заклятье?
– Такая попытка ее тоже убьет.
– Да я и не сомневаюсь. А порвать – сможешь? Так же, как ты рвал «ведьмины мясорубки», чистой силой без заклинаний.
– Может получиться.
– Барвила, подойди к нему, – приказал Тейзург. – Не бойся, никто здесь не заинтересован в том, чтобы ты умерла.
Встать не получилось, ноги не слушались. Она подползла к магам, коса и хвост волочились по полу.
Рыжий уставился ей в глаза – это было не страшно, даже шевельнулась надежда, что сегодня не последний день в ее жизни.
– Так, ясно… Ляг на пол, мне нужен доступ к твоему затылку. Не пугайся, я сменю облик.
Мгновение – и вместо человека перед ней сидит большой рыжевато-серый кот с кисточками на ушах и глазами цвета янтаря.
– Делай, что он сказал, – велел Тейзург.
Тунанк Выри покорно улеглась на земляной пол, уткнувшись лбом в ладони. А кот устроился у нее на спине, чуть вонзил когти ей в шею возле затылка и замурчал, совсем как обычные домашние кошки.
Величавый неподвижный ландшафт поменял цвет. Пасмурное небо, оловянно-серые скалы, кое-где с прожилками красноватой породы, под ногами темная каменистая почва – и теперь ближе к земле появился оттенок желтизны, которого раньше не было. Еле заметно, легкой дымкой.
Опасный признак: начинается выброс. Он-то понадеялся, что ядовитые гейзеры осталась позади.
Там, откуда он пришел, воздух над землей тоже пожелтел. Повернуть назад не получится, надо залезть повыше.
Горы тут ступенчатые, и каждая из этих ступеней высотой с двухэтажный дом. Если туда забраться, он спасен. Да только ни выступов, ни трещин, уцепиться не за что, даже «Кошколаз» не поможет. Есть амулеты, с которыми можно взбежать по отвесной стенке, но «Кошколаз» работает по-другому.
И вроде бы на недавно пройденном участке тоже не попадалось подходящих выступов. Значит, надо двигаться вперед. Дымка пока на уровне колен, запас времени есть.
Быстро идти не получалось: питаться ягодами и кореньями – это лучше, чем ничего, но на таком рационе силы постепенно убывают. Вчера нашел птичье гнездо, там было всего три крапчатых яичка величиной с абрикос.
Дымка поднялась чуть выше колен. Землю под ногами он видел сквозь легкий желтоватый флер, но пока еще можно было дышать без опаски.
У него в запасе полчаса. Не больше.
Хвостатая пигалица лежала ничком на полу, сверху улегся кот. Дирвен ей даже позавидовал: не замерзнет. Сам он уже успел продрогнуть, хотя вначале был разгоряченный после беготни. День прохладный, а на нем же ничего нет кроме юбки да ботинок. Вдобавок омурак так и держит в пасти его запястье.
– Скажи своей твари, чтоб отпустила, я же сейчас без амулетов, – постарался произнести это с достоинством, чтобы Эдмару не показалось, будто он просит пощады.
– А кто тебе помешает до них дотянуться? – вполне логично возразила Наипервейшая Сволочь.
– Ну… Если я богами и псами поклянусь, что ничего против тебя не сделаю, пока отсюда не выберемся?
– Хм… Пожалуй, меня это устроит. Поклянись, что ты не попытаешься причинить вред, с помощью амулетов или без них, ни мне, ни Хантре, ни этой девушке, которая называет себя Барвилой Нучелдон.
Деваться некуда, поклялся. Зубы разжались. Омурак уселся сбоку, под окошком, и опять же ничего хорошего в этом не было: раньше Дирвен его хотя бы не видел, а теперь он в поле зрения. Тварь обернула вокруг себя длиннющий крысиный хвост и застыла кошмарным изваянием. В загоне воняло тухлятиной, но от самого омурака ничем не пахло. Зато исходившее от него ощущение жути было таким же сильным, как невыносимый запах. Это не действовало только на Эдмара и Хантре. Даже Нетопырь задал стрекача, когда его драгоценные объекты наблюдения вырвались на волю.
– Нашел себе нового Чавдо Мулмонга? – этот гад вроде бы ухмыльнулся – одна радость, что рожа у него всмятку. – Или даже новую Лорму?
– У меня с ним было деловое соглашение, – угрюмо огрызнулся Дирвен.
– Прелестно… И что ж это было за соглашение?
– Он твое паскудное заклятье снял!
Об этом стоило сказать хотя бы для того, чтобы сбить спесь с Наипервейшей Сволочи.
– М-м, как интересно… А ты уверен, что снял? Разве мое заклятье может снять кто-нибудь, кроме меня?
– Я уже поимел одну штучку, так что в этом он слово сдержал. А ты бы не оказался в этой крухутаковой заднице, если б не навел на меня свое гадское заклятье, так что получил по заслугам!
Эдмар некоторое время молчал, и Дирвен понадеялся, что он размышляет о своей роковой ошибке. Тишину нарушало только мурчание кота.
– Что за штучка?
– Крестьянка из местных, – бросил амулетчик. – Арнахти ее привел, чтобы я убедился.
– Дай-ка угадаю… Она была красивая, черноволосая, страстная, от нее восхитительно пахло горными лугами и ледниками? И ничего не стеснялась, но не захотела снять чулки и ботинки?