– Ты ее знаешь? – в первый момент он удивился, хотя чему тут удивляться. – У тебя с ней тоже было поимелово?
– Дирвен, ты когда-нибудь слышал о горных девах? Они славятся тем, что с ними так называемое поимелово возможно для кого угодно – и для дряхлого старика, и для того, кому плотские удовольствия недоступны по причине болезни, и для того, кто под заклятьем… Такова их магия. Горную деву можно принять за обычную девушку, но ее нечеловеческую сущность выдают ноги – мохнатые, с когтями на пальцах. Бедный Дирвен, опять тебя одурачили…
Так и рванулся вмазать ему. Омурак распрямился, словно пружина, ощерил зубы-иглы. Да Дирвен и сам удержался, он же поклялся богами и псами, а такую клятву нарушишь – и на этом, и на том свете огребешь неприятностей.
Подмывало сказать Этой Сволочи что-нибудь обидное, и он выпалил:
– Зато рыжий тебя не хочет!
– Да он не только меня, он никого не хочет. Увы, для сущности вроде него это нормальное состояние. Поначалу мне это досаждало, но когда я понял, откуда он такой взялся и кому я отдал свое несчастное сердце, пришлось смириться. Впрочем, даже в этом есть своя прелесть… Вечная погоня за недостижимым. Но давай лучше о тебе. Дай-ка угадаю, куда ты первым делом пойдешь, когда мы покинем эту гостеприимную долину и доберемся до ближайшего городка? Разумеется, в одежную лавку?
– Само собой, – буркнул Дирвен.
– И купишь две-три новых юбки, и в придачу миленькое платьице в горошек, с оборками…
– Ты сволочь!..
Кемурт шагал по горло в ядовитой дымке. Наверное, со стороны могло показаться, что его голова плывет сама собой над желтоватым туманом. Если уровень еще немного поднимется, он начнет дышать отравой.
Дважды замечал белеющие сквозь марево кучки костей. Горные козы? Или останки таких же, как он, беглецов из долины Арнахти?
Он понимал, что это конец. Глядя с тоской на пасмурное небо, начал молиться – уже не воровскому богу Ланки, а Свету, с которым соприкоснулся через отпечаток крыльев на плато Тугоррат: о бабушке с дедушкой, чтобы с ними все было хорошо, о том, чтобы Хантре и Эдмар спаслись, о Шныре, который теперь уже не Шнырь, о Хеледике…
Почти не было страшно – скорее, невыносимо от мысли, что все для него заканчивается так по-дурацки.
Желтоватая дымка поднялась до подбородка, потом до уровня губ. Еще чуть-чуть – и всё. Кем сделал глубокий вдох, зажмурил глаза. Он будет шагать вперед, пока сможет.
Суно неторопливо пил чай, созерцая плывущие за окном вагона горные пейзажи. Пока никаких явных признаков того, что нангерская сторона заподозрила неладное. Чары, скрывающие магическую суть эмиссаров Ложи, весьма надежны, да и Глодия, разболтавшая подробности о «барышне-наследнице», отлично сыграла свою роль.
Захват Огрызка – задача крайне серьезная, а то, что там еще и Дирвен объявился, эту задачу существенно усложняет. Зомар Гелберехт, ныне первый амулетчик Светлейшей Ложи, уступает так называемому повелителю амулетов с большим отрывом, и если дойдет до поединка, исход предрешен. Впрочем, на такой случай у нас есть боевые маги, вдобавок с нами песчаная ведьма: соединенными усилиями одолеем.
Нет, дорогие коллеги, наша проблема номер один – не Огрызок и не Дирвен, а международные, будь они неладны, отношения. Как бы не оконфузиться… Потому что существует некий договор, подписанный всеми странами просвещенного мира, согласно которому артефакт, найденный на территории входящего в число подписантов суверенного государства, принадлежит этому государству. Вы спросите, дорогие коллеги, кто ж его соблюдает? Но тут ведь главное, чтобы тебя не поймали на горячем, помогай нам Ланки. Иначе неловко получится. Престиж Ларвезы и без того в последнее время изрядно пошатнулся.
А проблема номер два – сам Нетопырь. Непростая фигура, и дело даже не в том, что это сильный и сведущий маг.
Иной раз в великосветских салонах, при дворе, а то и на официальных мероприятиях, куда приглашают лишь избранных, можно встретить персону сомнительных, прямо скажем, личных достоинств. Людей неосведомленных сей факт ввергает в недоумение: а этот что делает за одним столом с его величеством или в одной компании с магами высокого ранга? Он же взял в банке крупную ссуду, якобы на развитие мануфактуры, да так и не вернул ни гроша, у себя на заднем дворе собак для развлечения вешает, проходящим мимо девицам отпускает вслед скабрезные замечания, а то и за юбку хватает. Всяк же знает, какая это мутная личность, помесь Чавдо Мулмонга и Шаклемонга, Акетис им судья. И его до сих пор не притянули к ответу за некрасивые делишки, и в приличном обществе принимают, да еще наградили золотыми часами бартогской работы, с памятной гравированной надписью «За заслуги...» А когда обвинители особо рьяно на него нападают, власти берут его под защиту и дают понять: этого не трожьте.
А все дело в том, дорогие коллеги, что заслуги перед государством у сей одиозной персоны и впрямь немалые. Коли понадобится, только свистни – раскошелится, посодействует, организует, в лепешку расшибется, но все устроит и решит наилучшим образом. Посему его терпят. Если б Чавдо Мулмонг был лоялен к Ложе, его бы тоже терпели и при необходимости брали под защиту.
Фочайди Крандье Бочди Арнахти был в Нангере как раз такой неприятной, но полезной персоной. Нет, он не был замечен в присвоении денег с благотворительных аукционов или в приставаниях к дамам на улицах – скандалов он избегал и старался не привлекать к себе внимания. Но кое-какие магические преступления, по данным крелдоновской разведки, за ним числились, однако же ему все сходило с рук. Сколько ему лет – весьма интересный вопрос. Похоже, что никак не меньше двухсот. И по неподтвержденным сведениям, он древний маг. У Нангера своих Накопителей не было, выявленных древних магов горное княжество сдавало в аренду руфагрийским соседям в обмен на возможность черпать силу из их Накопителей. Нетопырь чудом избежал этой печальной участи. Хотя какое там чудо: Бочди, его третье имя, указывает на то, что по рождению он принадлежит к великокняжескому дому.
Ежели ему навредить, власти дружественного Нангера будут огорчены, так что работать нам, дорогие коллеги, предстоит с ювелирной аккуратностью.
Он все еще шагал. Сколько шагов можно сделать на одном вдохе? Не десять ведь… И не двадцать, и не тридцать.
Больно. Хотя это не боль, а что-то другое. Похоже на пронизывающую все тело судорогу. Он не задыхался, но было острое ощущение рассинхронизации: как будто для грудной клетки со всем ее содержимым и для мышц, костей, сухожилий, отвечающих за ходьбу, время течет по-разному. Для легких оно остановилось после того как Кемурт сделал вдох, а для ног продолжает идти, и поэтому он сам продолжает идти. Разве так бывает?
Среди амулетов, которые дал ему Дирвен, нет ничего, что могло бы обеспечить такой эффект. И он никогда о подобных артефактах не читал и не слышал. Вдобавок что-то удерживает его в вертикальном положении. За шиворот. Ему остается только ноги переставлять.
Кем открыл глаза. Все вокруг заволокло желтоватой дымкой, поднявшейся выше человеческого роста. И он не один. Рядом шагает человек. Не Хантре и не Эдмар, хотя в первое мгновение мелькнула надежда, что это они спаслись и пришли на помощь.
Капюшон серого плаща надвинут, можно разглядеть только твердо очерченный профиль. Кто-то из местных, нангерских?
Крепла уверенность, что этот чеканный профиль он уже видел. Но никак не получалось вспомнить, где и когда.
Сперва ничего не происходило, а потом Тунанк Выри показалось, что внутри у нее проросла то ли паутина, то ли целая сеть перепутанных побегов. Давно уже проросла, но раньше она этого не замечала. А теперь, когда паутина-путаница начала рваться и усыхать, мучаха наконец-то почувствовала, что в ней завелось нечто чужеродное. И целые куски ее памяти оплетены этими липкими нитями, словно паучья добыча.
Тот день, когда все семейство Тунанк поймали охотники за кисточками, до сих пор вспоминался ей кусочками: как будто картинку порвали в клочья, и часть обрывков унесло ветром. Она думала, это от пережитого потрясения, неприятно же к такому возвращаться… А сейчас потерянные обрывки нашлись и сложились вместе.
…Они тогда вышли всем скопом из своего жилища на изнанке заброшенной усадьбы, повинуясь манящим чарам. Сотворил эти чары маг, который пришел вместе с охотниками, благообразный сухонький старичок – остальные называли его господин Арнахти.
– Погодите, успеется! – прикрикнул он властно, когда охотники с ножами наготове обступили дрожащих мучах. – Сначала я выберу самую смышленую, остальные ваши.
Он начал с каждой Тунанк разговаривать, задавать вопросы, и в конце концов выбрал Тунанк Выри.
Она стояла, оцепенелая от обездвиживающих чар, и с ужасом смотрела, как у ее матери, тетки и сестриц отрезают с хвостов кисточки. Мучахи плакали и причитали, но людей это не разжалобило. Когда все закончилось, Арнахти направился к своей карете, и она пошла за ним, как на поводке. Покалеченные Тунанк остались во дворе усадьбы. На изнанку им больше не попасть, и жить им без кисточек недолго – до следующего полнолуния.
Напоследок Арнахти поругался с охотниками: напомнил им о своем проценте с выручки, да чтобы не пытались больше его обмануть. Один из амулетчиков назвал процент грабительским, маг сердито возразил, что без него они гонялись бы за этими мучахами до чворковой свадьбы. Каждый повторил свои доводы дважды-трижды, так что Тунанк Выри все поняла и оттого еще больше испугалась.
Арнахти велел ей лезть в карету, сам забрался следом. Когда тронулись, заговорил ласково: мол, он выкрал ее у злых людей, вовремя успел, ее семейство уже не спасти, но осиротевшая Тунанк Выри не пропадет, он возьмет ее к себе на службу… И все для нее стало так, как он говорил, а она и не поняла с перепугу, что ее зачаровывают.
Время от времени она вспоминала, что случилось в тот день на самом деле. Наведенные на мучаху заморачивающие чары ненадежны, могут по разным причинам потерять силу – это свойство ее племени. Но покровителю очень нужна была мучаха-помощница со своей особенной магией, какой ни у кого больше нет, и он всякий раз восстанавливал ослабевшее колдовство. Твердил, будто бы утешая, что семейство Тунанк, коли уж их выследили, было обречено, и она должна благодарить его за спасение. Потом начал регулярно угощать ее собственноручно приготовленными конфетами, и она п