ерестала вспоминать подробности того рокового дня. Теперь-то понятно, что в конфеты покровитель добавлял нужное снадобье.
Она лежала на истоптанном земляном полу, уткнувшись лицом в ладони, и тихонько всхлипывала. Кот уже не сидел у нее на загривке. Тунанк Выри скорее ощутила, чем увидела, как он снова перекинулся в человека. На шее возле затылка саднили царапины, оставленные его когтями.
– Как тебя зовут? – услыхала она вопрос Тейзурга.
Назвала свое настоящее имя. Морочащие чары уничтожены, но она по-прежнему понимала сказанное без повторений – благодаря зелью, которое она принимала раз в четыре дня, время еще не истекло.
– Почему ты служишь Арнахти?
Тунанк Выри рассказала все как есть, а после добавила:
– Мое семейство погибло из-за него. Мы не мстим и не убиваем, я даже представить себе такое не могу, но я больше не хочу ему помогать.
– Тогда помоги нам, – попросил Хантре.
– И подумай о том, что тебе нужен новый покровитель, – добавил Тейзург.
Она села – зареванная, перемазанная, обессилевшая, хвост от обуревающих ее чувств скрутился восьмеркой.
– Если ты нам поможешь, я заберу тебя отсюда. Не бойся, я не стану тебя обижать.
Мучаха глядела с сомнением. Не доверяла она людям, и этому опасному магу, о котором столько всякого рассказывают, тем более не доверяла.
– Хм… Если я пообещаю, что заберу тебя в свои владения и буду хорошо с тобой обращаться, ты не поверишь? Человек тебя уже обманывал… И если добавлю, что я не совсем человек, а бывший демон, это вряд ли будет аргументом в мою пользу?
Тунанк Выри безотчетно кивнула.
– А если я дам слово не тебе, а ему? – мотнув головой в сторону рыжего, Тейзург скривился от боли. – Тогда поверишь?
Она мгновение помешкала, прислушиваясь к ощущениям в кисточке хвоста, и снова кивнула.
– Хантре, я тебе обещаю, что если Тунанк Выри ответит на все наши с тобой вопросы и поможет нам отсюда выбраться, я заберу ее с собой, возьму к себе на службу и не стану чинить ей никаких обид в отместку за то, что она содействовала Арнахти.
– Принято, – отозвался рыжий. – Тунанк Выри, сможешь принести нам воды? Наверху есть кувшин.
– Погоди, она еще не подтвердила, что мы договорились.
– Я согласна, – мучаха в третий раз кивнула. – Вода ближе всего в поилке для омураков.
– Прекрасно, – усмехнулся Тейзург.
Она взбежала по скрипучей лестнице, схватила со стола кувшин и в три прыжка спустилась вниз. Покосилась на омурака: ясно, что не тронет… И все равно внушает ужас.
– Принеси какие-нибудь штаны, если попадутся, – буркнул Дирвен, понуро сидевший у стенки. – Тогда юбку отдам.
Ну и гады, ну и сволочи… Эта хвостатая коза ускакала за водой, не ответив – да вряд ли она что-нибудь найдет, никакие штаны там не валяются. А Эдмар больше не удостаивал его вниманием. Надо же быть таким отъявленным гадом… Пока рыжий в кошачьем облике снимал заклятья с Тунанк Выри, Эта Сволочь вовсю издевалась над Дирвеном, а скажешь что-нибудь в ответ, только еще больше развеселится. Потом он утомился и заткнулся, вдобавок кот на них зашипел, как будто они ему мешали.
За время затишья Дирвен худо-бедно взял себя в руки: ну, подумаешь, юбка – вот добудет он себе штаны, и у Наипервейшей Сволочи уже не будет повода зубоскалить. То есть, повод все равно останется, о юбке Эта Сволочь не забудет, но позиция Дирвена уже не будет настолько уязвимой. Почти совладал с собой. А когда Эдмар спросил, поверит ли хвостатая, если он даст слово не ей, а Хантре, и та кивнула – его как будто ножом полоснули. Хотя с чего бы, хотя ему же ничего не сказали… И все равно это было как плевок в лицо.
Эдмар одной фразой обозначил разницу в отношениях, и разница эта – величиной с бездну. Мол, ты ничего не значишь, а вот если я дам слово рыжему, это будет нерушимо – все равно, что для обыкновенного придурка богами и псами поклясться. И девка из хвостатого народца согласилась, что это серьезная гарантия. Такой сволочизм намного хуже гнусных шуточек про юбку, и если б не омурак, Дирвен кинулся бы с кулаками на Эту Сволочь, пусть избитую в мясо, но все равно опасную, и будь что будет… Он сидел, не шелохнувшись, угрюмо глядя на стоявший под лестницей короб со всякой хозяйственной мелочевкой, лишь бы не смотреть на этих двоих.
Потом вспомнил, что в коробе лежит. В числе прочего, кое-какое тряпье там лежит, из которого можно соорудить дикарскую повязку.
– Мне надо взять из ящика нужную вещь, – произнес он хмуро и независимо. – Не оружие.
– И что это за нужная вещь? – осведомился Эдмар.
– Тряпка, если найдется. Ты же мне «Сторож здоровья» не отдашь.
– Увы, мне он нужнее, вашими с Арнахти стараниями, – еще и ухмыльнуться попытался – так мог бы ухмыляться изувеченный покойник. – Что ж, давай посмотрим, что там есть. Хантре?
Короб выполз на середину комнаты. Плетеная крышка откинулась, взметнув облачко пыли. Рыжий сразу цапнул лежавший сверху нож в засаленных истертых ножнах и заодно самую годную тряпку. Подпоясался, нож заткнул за пояс. Ясно, дотянуться до своих магических кладовок оба не могут – то ли сил пока не хватает, то ли из-за наведенных на долину чар, только и осталось мародерствовать.
Дирвен сглотнул комок. Рыжий, в отличие от Наипервейшей Сволочи, за все это время ни слова ему не сказал, зато в глазах читалось: дашь повод – прибью. Куду и Монфу докладывали, что он творил в Аленде, лучше не давать ему повода. Хотя еще вопрос, кто кому наваляет, если драться без магии… Но, во-первых, рыжий может перекинуться и пустить в ход когти, как тогда в Исшоде, а во-вторых, если ему на подмогу бросится омурак… Главное, скажи он что-нибудь, пусть даже ругательное – и завязался бы разговор, тогда бы можно было объяснить, что Дирвену эта тряпка нужнее, а для пояса и веревка сойдет. И заодно спросить про маму… Но его молчание как стена. А Эта Сволочь, ну вот можно об заклад побиться, прекрасно все понимает и наслаждается тем, что рыжий отгородился этой стеной не от него, а от кого-то другого. Гады оба, те еще гады…
Сделал набедренную повязку из того, что осталось в коробе. Под язвительные комментарии Эдмара, который «выражал восхищение» и еще всяко изгалялся.
Тем временем хвостатая вернулась с водой – еле дотащила, хлипкий народец. Напоила этих сволочей, налила им в ладони, чтобы рожи умыли. Кувшин с остатками поставила перед Дирвеном.
– Теперь ты вернешь мне юбку?
И как же до него сразу не дошло, что она из народца? Худющее веснушчатое личико, острые скулы, русая с желтизной коса до задницы, а сама тощая, но подвижная и быстрая – он ведь одну такую уже видел! В Исшоде, когда выбирались оттуда с Глодией и Мейлат. И даже поимел… А потом увидел хвост и от шока чуть не вмазал ей, но она тиканула вместе со своими товарками – сумасшедшими прыжками, люди так не скачут. Как они называются – мучахи? В Овдабе и Ларвезе такие не водятся.
– Ты же штаны не принесла, – бросил он хмуро, после того как напился.
Повязка получилась не ахти. Сгодится, чтобы бегать и лазать, но придется следить, чтоб не развалилась в самый неподходящий момент.
– Ему понравилось, – обронил Эдмар сочувственным тоном. – В юбке Дирвен чувствует себя обольстительным, проявим же деликатность…
– Сволочь!
Тейзург принялся расспрашивать об Арнахти, Тунанк Выри отвечала без утайки. Так странно было чувствовать себя… свободной?.. И вдобавок страшновато, но она не могла бы сказать, что пугает ее больше: грядущая неизвестность – или то, что ее оставят здесь, а потом она уже в который раз все забудет и снова станет верной служанкой господина Арнахти.
Рыжий стиснул кулаки, узнав, что Кем обречен. Из лабиринта больших и малых ущелий с ядовитым паром нет выхода во внешний мир.
– Я не виноват, что он туда поперся, – глядя исподлобья, проворчал Дирвен. – Я хотел дать ему шанс уйти. Сам я туда-сюда легко прошел, был в деревне, где все вусмерть зачарованные, но я был с амулетами. Думал, он тоже пройдет.
– Ты единственный, кому это удалось, – тихо сказала Тунанк Выри.
– Кем жив, – посидев с полминуты с отсутствующим видом, сообщил рыжий.
– Может быть, он сумел подняться достаточно высоко, – предположила мучаха.
– Тогда мы его заберем, как только сможем. Куда Арнахти дел саламандру, которая была у Хантре?
– Она в ловушке, а ловушка в усадьбе, у него в лаборатории. Он хочет сделать «Пламенный конус» на продажу, и уже начал подготовительные процедуры.
– А где сейчас «Королева роя»?
– Он убрал ее в кладовку, чтобы до нее не дотянулся повелитель амулетов.
Дирвен скроил презрительную мину. Получилось заносчиво, как у подростка.
– Где находится кладовка? – спросил Хантре.
– Этого я не знаю. У него три кладовки. Одна из них под горой, где пещера Очьемьят, мы с Дирвеном там были, когда ходили за «Королевой роя». А где еще две, знает только сам Арнахти.
Дальше вопросы задавал рыжий. Тейзург сидел молча, привалившись к стене, опустив почернелые веки. Тунанк Выри осторожно шевельнула хвостом, направив на него кисточку – так и есть, ей не показалось...
– Господин Тейзург, вы же умираете!
Хантре резко повернулся к нему:
– Что?.. Используй четвертого!
– Не хотелось, а придется, – отозвался маг надтреснутым голосом.
Вслед за этим омурак, сидевший, словно изваяние, встрепенулся и прыгнул прямо на них. Подавившись визгом, мучаха шарахнулась в угол.
Он был одновременно здесь и не здесь – в бездонной пропасти за пределами памяти, в той бездне, куда утекает прошедшее время. Почти перестал замечать, что происходит рядом, возглас Тунанк Выри вернул его в реальность.
«Сторож здоровья» не справлялся: взял под контроль работу сердца, но не смог предотвратить кровоизлияние в брюшной полости. Тут нужно несколько таких амулетов, чтобы работали параллельно, а у них только один. Хотя поглощение четвертого омурака вроде бы решило проблему: Эдмар глубоко вздохнул и даже изобразил кривую улыбку.