Сама она лишь чуточку вздремнула, а едва начало светать, выбралась наружу и принялась носиться вокруг убежища туда-сюда, плетя заклятья, которые тянулись за ней, как нитка за снующей по канве иголкой. Это полагается делать босиком, на рассвете. Обережная ворожба мучах, помогающая им прятаться от охотников за кисточками – маги называют ее «танцем мучахи», хотя это больше похоже на суматошную беготню с внезапными прыжками и пируэтами, без упорядоченных танцевальных движений.
Почувствовав, что цель достигнута, Тунанк Выри вернулась обратно. Людей она с вечера предупредила, что собирается сделать. Пусть Тейзург и Хантре использовали сбивающую со следа магию, а у Дирвена «Круговерть», ее ворожба лишней не будет.
Тихонько пробралась в дальнюю комнату, к поварихе, заметив, что остальные тоже проснулись, хотя и притворяются спящими. Тьека сидела, подсунув под спину подушку. Ноги в рваных полосатых чулках опухли, руки лиловые от синяков. За ночь у нее разболелись ушибы, и она пыталась найти удобное положение.
Мучаха зашнуровала ботинки, замоталась в скатерть. Тейзург велел ей никого не выводить наружу до тех пор, пока здесь не побывает Арнахти со своими подручными – тот наверняка захочет проверить территорию усадьбы.
После скудного завтрака волшебники снова разошлись по разным комнатам, продолжая злиться друг на друга. Да и Тьека пригорюнилась – у нее все болело, несмотря на «Сторож здоровья», и наверняка она размышляла о том, что же ей дальше-то делать? В городке, где она жила раньше, из-за козней Арнахти ее считают злодейкой, и вся родня от нее отвернулась. Куда ей теперь податься?
Тунанк Выри устроилась возле нее, чтобы не попасть под горячую руку своему новому покровителю или Дирвену, который злился больше всех.
К ним подошел рыжий, уселся напротив. Его мучаха не боялась, но все равно насторожилась: чего ему вдруг понадобилось?
– Сможешь перевести то, что я скажу?
– Конечно, смогу, – отозвалась она с облегчением – всего лишь поболтать пришел, и сообщила по-нангерски: – Тьека, господин Хантре хочет вам что-то сказать.
– Скоро здесь будут ларвезийские маги. Они захотят поговорить с ней, и когда узнают, что она отлично готовит диетическую еду, начнут звать ее с собой в Аленду. Пусть соглашается. Там у нее все сложится благополучно, а в Нангере ее ничего хорошего не ждет. В Лярану ей тоже нельзя, она олосохарской жары не выдержит.
Тунанк Выри перевела.
– Скажи, что я видящий восемь из десяти, – добавил Хантре.
Это она тоже перевела, а потом, внезапно осмелев, выпалила:
– А мне в Лярану можно?
– Тебе – можно и нужно.
Тунанк Выри даже вздохнула от облегчения, и тут донесся голос Дирвена:
– Идут, гады!
Люди заняли такие позиции, чтобы наблюдатели снаружи не смогли их увидеть. Хотя их и так не увидишь: для того, кто смотрит из человеческого мира, на этом месте ни стен, ни окон. И все же мучаха на всякий случай последовала их примеру. Сердце у нее трепыхалось, словно его поймали и зажали в кулаке, а оно из последних сил рвется на волю. Мало ли, какие заклятья у Арнахти в запасе... Она ведь далеко не все о нем знает, всего о нем никто не знает.
Четыре фигуры появились из тумана, побродили туда-сюда. Тунанк Выри уловила отголоски поисковых заклинаний, но ее ворожба не подвела: скрывающее колдовство, благодаря которому мучахи живут неподалеку от людей, а те и не подозревают об их соседстве.
– Возможно, Дирвен побывал здесь, – в конце концов заметил Арнахти. – Но где этот паршивец сейчас? Он сможет долго водить нас за нос, используя «Круговерть» и «Мимогляд».
Еще одна особенность изнаночных полостей: внутри слышно, о чем говорят обитатели внешнего мира – хоть под крышей, хоть под открытым небом.
– Сколько же времени уйдет на то, чтобы привести все в порядок… – сокрушенно добавил старый маг. – Вы двое со мной, Ручди останется здесь и поищет что-нибудь съестное. Запасы в моей кладовке не бесконечны.
– Но если... – промямлил спавший с лица ученик. – Если эти твари придут сюда…
– Похоже на то, что омураки покинули долину, – задумчиво, словно обсуждал этот вопрос сам с собой, промолвил Арнахти. – Никаких признаков их присутствия, как будто они исчезли.
– Но если все-таки…
– Тогда ты пожнешь плоды того, что сделал, – непреклонно произнес наставник. – Макет пострадал из-за твоей неосторожности. Разве я приказывал тебе швырять в Дирвена заклятьями?
– Так он же сказал, штаны снимайте, я и подумал…
– В следующий раз будешь лучше думать. Курочди, Квельдо, идем к загону. А ты набери овощей и постарайся найти колбасу.
Маг со своими спутниками исчез из поля зрения, обогнув развалины сарая. Провинившийся ученик с несчастным лицом побрел в сторону огорода, нервно озираясь и прихрамывая.
– Надо его захватить, нам нужна информация, – негромко произнес Тейзург. – Хантре, Дирвен, справитесь?
– Да, – отозвался рыжий. – Только я так и не понял, с собой у них Огрызок или нет. Подходящее название для этой дряни.
– Не с собой, – проворчал амулетчик. – В кладовке у старого гада лежит. Не будут они такие артефакты с собой таскать, если я рядом.
Мучаха вывела людей наружу. Хантре сразу перекинулся, даже переобуваться не стал, а Дирвен сноровисто поменял башмаки, и все трое направились туда, где канул в туман Ручди. Кот крался, припадая к земле, короткими перебежками. Амулетчик поглядывал на него так, словно хотел дать пинка: рыжий в любом облике его раздражал.
Тунанк Выри держалась позади. Ее бедное сердце колотилось, будто того и гляди разорвется. Хотя мучахи не умирают от разрыва сердца – такое может произойти с человеком, а она умрет, если у нее кисточку с хвоста отрежут. Как случилось с ее матерью, теткой и сестрицами. Арнахти может и с ней так поступить, в наказание за то, что она переметнулась к его врагам… Но хуже всего, если он снова ее зачарует, и все вернется в прежнюю колею.
– Эй, Ручди! – недовольным тоном окликнул Дирвен, когда они увидели впереди роющегося в грязи мага. – Я вас, придурков, сколько ищу! А остальные где?
Ученик вздрогнул и уставился на него.
– Ты… Учитель тебе мыслевести посылал, почему ты не отвечал?
– Это я ему посылал мыслевести, а он не отвечал! Тут везде крухутакова жопа, омураки ваши в яму провалились, но, может, уже вылезли. Вы чего со своими исследованиями наколдовали?!
– Сейчас я учителю мыслевесть отправлю…
Мучаха, присевшая за земляным холмиком, заледенела с макушки до пят. Однако Ручди не успел: выпрямившийся у него за спиной Хантре схватил его за горло, одновременно применив заклятье, блокирующее мыслевести.
Обратно к сараю обмякшего пленника потащил Дирвен – взвалил на плечи и задействовал «Тягло», перед этим неприязненно бросив рыжему:
– Захвати то, что он нашел.
Две луковицы с поломанными зелеными стрелками да одинокая морковина. Хантре подобрал добычу.
Втащить на изнанку человека в бессознательном состоянии невозможно: он должен зайти туда самостоятельно, держа за руку провожатого из народца. Поэтому Ручди уложили на землю под стенкой сарая, и Дирвен сразу принялся его обыскивать, заявив, что все трофейные амулеты принадлежат ему.
Тунанк Выри через невидимую для людей дверцу вошла внутрь, чтобы вывести Тейзурга. Тот велел ей взять кувшин, в котором оставалось на треть воды – и они его уронили, едва преодолев границу между волшебным и людским пространством. Оступившись, маг потянул ее за собой… Хорошо, что кувшин медный, не то разлетелся бы на черепки.
– До чего печально быть таким неловким, – кротко улыбнулся Тейзург. – Хантре, сможешь сходить за водой? Тебе это проще всего.
– Ты что задумал? – с тревожным недоумением, как показалось мучахе, спросил рыжий.
– Ничего такого, что пойдет нам во вред. Принеси воды, пока опять не пришлось прятаться.
Хантре взял кувшин, перекинулся и скрылся в тумане. Маги-перевертыши перекидываются «со всем, что на мне есть» – это распространяется и на предметы, которые они держат в руках.
– Дирвен, все амулеты забрал?
– Все! – огрызнулся амулетчик. – И они все мои, как я уже сказал твоей рыжей сволочи!
– Да разве ж я спорю, что твои? Если всё забрал, отойди в сторонку. Тунанк Выри, тоже отойди.
Тейзург вынул ржавый нож, найденный в коробе в сторожевом домике, и тяжело опустился на колени возле бесчувственного пленника.
– Ты чего, прирезать его собираешься?! – возмутился амулетчик. – Для чего мы его захватили?!
– Именно для этого. Не вижу смысла в допросе – вряд ли он расскажет нам что-нибудь, чего не рассказала Тунанк Выри.
Мучаха юркнула за угол сарая и наблюдала оттуда. Она уже догадалась, что собирается сделать Тейзург, и уловила заклятье, которое тот начал плести. Брызнула кровь, в следующее мгновение из ниоткуда возникла арка, под которой клубился туман – но не такой, как вокруг, а мутный, с тягучими тускло-цветными переливами.
– Прими мою жертву, Харменгера!
Мгновение спустя под аркой возникла высокая человеческая фигура. Человеческая?.. У людей не бывает ни мертвенно-синей кожи с ветвящимися по ней узорами, ни венчающих голову рогов, полумесяцем торчащих из алой копны волос, ни длинных скорпионьих хвостов с жалом на конце. В остальном явившаяся на зов демоница походила на женщину человеческого племени. Одежды на ней не было никакой, только высокие лаково черные сапоги с золотыми каблуками и шпорами.
– Ну и вид у тебя, мой дорогой, – голос у нее был чарующе сладкий, хрипловатый. – Так я и думала, что ты опять вляпался в приключения. М-м, какое изысканное угощение, еще и маг!
Шагнув из Врат Хиалы в людской мир, она легко, словно куклу, подхватила хрипящего в агонии Ручди и припала к его располосованному горлу.
Тунанк Выри судорожно вздохнула. Арнахти, случалось, призывал демонов Хиалы и давал им поручения, но то были мелкие сущности, а от Харменгеры исходила такая темная мощь, что все внутри цепенело. И Арнахти всегда принимал меры предосторожности, а Тейзург просто позвал ее, не используя никаких ограничительных заклинаний и защитных артефактов – словно в гости на чашку чая.