Незваная гостья остановилась посередине мозаики, изображавшей кувшинку внутри хоровода водяных змей. Высокая и гибкая, волосы выпущены из-под тюрбана седым хвостом. На ней были шаровары, туника, куфла с карманами, все неброское, под цвет олосохарских барханов. За плечами дорожная котомка. Лицо морщинистое, а ведьмовские глаза светятся, как два песочных опала.
Под ее пронизывающим взглядом у Венши мурашки побежали вдоль позвоночника. Хоть и закуталась в усхайбу, хоть и приняла облик девушки с косичками, а эта старуха наверняка ее раскусит…
Фарийма поклонилась и приветствовала гостью – учтиво, но с достоинством, как подобает старшей придворной даме. С тех пор, как ее взяли во дворец, она многому научилась, вдобавок теперь она ходила в женскую школу, которую открыла при лечебнице Ринальва.
– Я Иланра, дочь Саманры, – представилась песчаная ведьма. – Община прислала меня, чтобы я помогла господину Тейзургу избавиться от магических недугов. Мы не сомневаемся в благой силе лекарей под дланью Тавше, но что касается заклятий и наведенных чар, это больше по нашей части. Рада с тобой познакомиться, госпожа Фарийма. Кто стоит рядом с тобой с закрытым лицом?
У Венши язык присох к гортани. А Фарийма, придвинувшись на полшага ближе и взяв ее за локоть, спокойно произнесла:
– Госпожа Иланра, это моя подруга, придворная дама Веншелат. Пойдемте со мной, выпьете чаю с дороги, а потом я провожу вас в лечебницу, где находится князь Тейзург.
Они вышли из зала вдвоем. Немного выждав, Венша последовала за ними, скользнула на изнанку, чтобы подслушать их разговор за чаепитием.
– Ты знаешь, кто твоя подруга? – спросила Иланра, дочь Саманры. – Ты видела ее истинное лицо?
– Я знаю, кто она. И я видела ее лицо. Говорят, недавно в мире кое-что изменилось, потому что было разрушено древнее заклятье, но мы с ней подружились еще до этих перемен. На свете и такое бывает… Попробуйте вот эту халву из Сакханды!
«И такое бывает…» – как эхо, подумала Венша.
Она до сих пор ощущала тепло пальцев Фариймы на своей правой руке чуть выше локтя.
Глава 10. Король-батрак
Сработало. Хотя после разговора с Хеледикой он и сам не очень-то надеялся, что кровь поможет. Но когда уснул, оказалось, что ситуация изменилась: через замерзший океан алой нитью протянулась дорога, и то ли лошадиный, то ли собачий скелет теперь мчался по ней вскачь, а всадник сидел, пригнувшись, сцепив лодыжки под пустой грудной клеткой и обнимая коня за шею. Правильно сидел. Это помогало ему – или, возможно, ей – держать мерцающую сферу, защищавшую спутника от мгновенной и абсолютной аннигиляции. Можно надеяться, скоро они доберутся до Сонхи и больше не полезут, куда не надо. Хорошо бы здесь им кто-нибудь объяснил, что путешествовать по мирам, используя Врата Перехода, куда приятней и безопасней.
Или у этих двоих не было выбора, не осталось иного пути – как у них с Тейзургом в той пещере?
Так или иначе, ему удалось решить эту проблему. И он по несколько раз в день бил в бубен, чтобы дорога не исчезла: надо продолжать, пока не станет ясно, что двое странников выбрались из бездны Несотворенного Хаоса.
Однажды вскользь подумалось о Вратах Перехода: смог бы он их открыть? Наверное, смог бы, если кто-нибудь его научит. Странно, что Эдмар, которого маги Ложи на долгий срок лишили этой способности, ни разу не попросил его это сделать… Но зачем мне Врата Перехода, если в Сонхи я дома?
А Тейзург не любит просить, предпочитает добиваться своего окольными путями. Поэтому и не попросил… кстати, о чем? Наверное, о чем-то несущественном, если Хантре подумал об этом и тут же забыл.
Преданный неблагодарными подданными король Ларвезы батрачил на захудалой нангерской ферме, как последний босяк.
Ферма называлась Кьюхту Ялши – в переводе с местного, Овечье Счастье. Обитало там семейство из четырех человек. Хозяин с хозяйкой, придирчивые, скуповатые, похожие друг на друга, с обветренными потемневшими лицами. Их взрослая дочка, дородная, косолапая, неуклюжая, вдобавок недужная на голову. Затюканный племянник или кем он им приходится, у этого с головой вроде в порядке, но косноязычен и трусоват, иначе давно бы чесанул из этой унылой дыры.
Теперь к ним прибавился еще и пятый – Дирвен. Или Кловгер, как он представился, назвавшись молонским именем. Приехал на целебные воды, а его здесь ограбили, домой вернуться не на что, вот бы кто-нибудь взял в работники… Все это он на ломаном нангерском наплел хозяйке Кьюхту Ялши, которая возвращалась с ярмарки. Упал перед ее повозкой, изобразив голодный обморок. Тетка обрадовалась и взяла его с собой. Сама она считала, что хитро заманила парня: заплатить обещано через год, а там еще надвое, пускай поработает за еду, и вдруг да получится женить его на Ондьеде.
А Дирвену только и надо было устроиться поближе к кладовке Нетопыря. Оббегал все окрестности в поисках людского жилья – с «Пятокрылами» это запросто, понаблюдал за обитателями Кьюхту Ялши и в нужный момент красиво растянулся поперек дороги: все по плану.
Зато теперь он маялся, как издыхающая на суше рыба. Знай себе горбаться на этих придурков от восхода до заката. Приблизительное местоположение кладовки он определил, но вопрос, как ее вскрыть без нужных артефактов – с тем, что есть, а есть у него не так уж много.
Вдобавок Наипервейшая Сволочь до сих пор не соизволила снять заклятье. Мол, мы же не договаривались насчет сроков, а я пока еще силы восстанавливаю. И одни крухутаки знают, правда это или голову морочит.
Хозяйка, с которой он кое-как объяснялся, мешая нангерскую тарабарщину с овдейским и ларвезийским, предупредила, что если к нему откуда ни возьмись подкатит пригожая девка – сразу читай обережное заклятье. Это может оказаться охочая до молодых парней горная нечисть: ежели задерешь ей юбку, увидишь по-звериному мохнатые ноги. Она тебя обморочит, после страстной любви с такой сучкой очнешься нагишом на горном склоне, и придется возвращаться домой без штанов, дрожа от холода.
Дирвен принял эту информацию к сведению: устроил в окрестностях два тайника с найденными на ферме рваными портками, которые хозяйка пустила на тряпки. Вот бы какая-нибудь подкатила… С горной девой получится, несмотря на сволочное заклятье. Но из-за происков Рогатой они в этих местах не появлялись.
А еще лезли в голову всякие непотребные мысли то о Харменгере, то о Наипервейшей Сволочи... Как в огне горел, когда о них думал. Однажды ночью разрыдался от злости, а хозяева решили, что он плачет от тоски по родному дому.
Об осторожности не забывал: ходил с чумазым лицом, в старой нангерской шляпе с обвислыми полями. Вдруг сюда нагрянут ищейки Ложи или Ферклица? Или Нетопырь решит проверить, не завелось ли чего подозрительного по соседству с кладовкой? С «Пятокрылами» он успеет унести ноги, главное – не прозевать опасность.
Когда на дрянной дороге, соединяющей Кьюхту Ялши с остальным миром, замаячили двое верховых, Дирвен настороженно скривился, опершись на лопату. Это еще кто? И зачем? Судя по реакции хозяйки, та гостей не ждала.
Здешние горы величавы и необъятны, петляющая по склонам дорога теряется вдали на юго-востоке. Всадники – две крохотных фигурки на серо-буро-зеленом гобелене. Держат путь на ферму, куда же еще.
Умотать подальше или спрятаться на скотном дворе и поглядеть, кто пожаловал?
А потом он почувствовал артефакты. Нехилый такой арсенал. Значит, по крайней мере один из этих двоих – амулетчик. И вряд ли это охотники за головой Властелина Сонхи: те понимают, что выходить против него с артефактами дохлый номер, для него же перехватить контроль плевое дело, послали бы одних магов. Во подарок, арсенал сам идет к нему в руки!
И тут его как из ведра окатили: а если это Щука снова явилась по его душу? Она может. Она ему всю печенку выжрет и мозгами закусит, лишь бы не она, пусть это окажется не она...
В этот раз Тунанк Выри столкнулась с достойным противником. Достойным не в смысле опасным – для нее кто угодно опасен, а в смысле неуловимым. Фламодия умела играть в прятки. Вдобавок в городе высажено немало акаций, это дерево подвластно бобовой ведьме – помогает ей ворожить и ускользать. Все же мучаха сумела определить, что это и впрямь молодая девушка, пугливая, растерянная, но при этом одержимая навязчивым желанием, которое и привело ее в Лярану. Что за желание, непонятно. Доложила об этом Венше, и та сказала, что надобно разузнать, чего она хочет.
Порой Тунанк Выри улавливала то там, то здесь слабое эхо присутствия Фламодии, однако ни взять верный след, ни обнаружить, где ведьма ночует, до сих пор не удалось.
Однажды после полудня завернула в чайную в переулке Потерянных Алмазов. Венша говорила, здесь будут фонари-кристаллы – как будто те самые алмазы, но пока в переулке с красивым названием торчало только несколько столбов, к которым привязывали факелы. Чайная была маленькая, и, устроившись в уголке с кружкой, Тунанк Выри отлично слышала разговор двух других посетителей. Судя по языку, ларвезийцы. Один полный, с темной кучерявой шевелюрой, другой долговязый и нескладный, отросшие светлые волосы слиплись сосульками. Оба выглядели несчастными.
– Бери ее осторожно, – советовал толстяк своему приятелю. – Ну вот, не уронил ведь?
Имелась в виду кружка с чаем.
– Руки не должны быть такими длинными! – почти всхлипнул блондин. – Когда я себя контролирую, все получается, а когда нет, промахиваюсь.
– Освоишься, – утешил его кучерявый. – Мне тоже нелегко, я теперь слишком тяжелый, но стараюсь привыкнуть. Тебе проще.
– Это мне-то?! Руки-ноги несуразные, и никакой возможности укоротить их… Треклятая ведьма!
– Тсс, не говори о ней непочтительно!
– Но ведь она далеко…
– У нее везде могут быть уши.
Покосились на девушку в углу и умолкли. А мучаха и впрямь навострила уши: треклятая ведьма? Значит, они пострадали от какой-то ведьмы? Уж не о Фламодии ли речь?
– Судари, прошу прощения, что вмешиваюсь в ваш разговор. Я здешняя таможенная чиновница, по долгу службы разыскиваю ведьму, которая недавно приехала с караваном. Буду признательна, если вы соблаговолите ответить на мои вопросы.