Прозвучало официально и участливо, хоть она и приготовилась стремглав выскочить вон при намеке на опасность. Но эти двое тоже испугались, Тунанк Выри ощутила их страх. Кучерявый еще сильнее вспотел, а блондин с размаху поставил кружку на стол, расплескав чай.
– Понсойм Фрумонг, – растянув губы в тряской, как студень, улыбке, представился толстяк. – К вашим услугам, госпожа.
– Бельдо Кучелдон, – угодливо проблеял второй. – К вашим услугам, госпожа.
– Пакина Сконобен, магичка на службе у князя Ляранского, – любезно ответила мучаха.
И пересела к ним поближе. На стратегически выгодный стул, с которого при необходимости можно одним прыжком сигануть в проем, ведущий наружу.
– Судари, вы пострадали от некой ведьмы в Ляране? – спросила она после того, как собеседники перестали кивать, улыбаться и наперебой заверять ее в своей готовности услужить.
– Нет-нет, это произошло не здесь, – возразил Фрумонг. – В Лярану она не явится… я надеюсь. Если вы скажете, госпожа, что представляет собой ведьма, которую вы разыскиваете, мы поймем, она это или нет.
– А что представляет собой ваша ведьма? Она молодая или старая?
– Старая дама, но может принимать облик красивой юной девицы, какой она была много лет назад, – после заминки ответил Кучелдон. – К несчастью, мы ее рассердили.
– И она заколдовала нас, – подхватил толстяк. – Из-за этого нам кажется, что мы не такие, какими должны быть. Как будто раньше мы были другими. Из-за ее чар наши собственные тела кажутся нам неудобными, словно обувь не по размеру. Мы знаем, что это чары, но сделать ничего не можем.
– Тогда она и в самом деле сильна, ментальные чары такого характера не каждый волшебник сумеет навести, – сочувственным тоном заметила Тунанк Выри. – Какая это ведьма?
– Старая и могущественная.
– Мы от нее еле спаслись, она ничего не забывает и не прощает.
– Какая ведьма? – терпеливо повторила Тунанк Выри, про себя добавив: «Кто из нас тут мучаха?!»
Вздохнув, уточнила:
– Что дает ей силу – камни, молоко, сливы, шерсть?..
Невезучие приятели переглянулись, и Фрумонг промолвил:
– Она это скрывает. А та ведьма, о которой вы говорили, госпожа, под это описание не подходит?
– Скорее всего, это не ваша знакомая. Молоденькая бобовая ведьма, девушка обыкновенной наружности, преследует скрытую цель и от кого-то прячется – такую вы не встречали?
На удрученных физиономиях отразилось облегчение. Эти двое и впрямь до дрожи в коленках боятся какой-то ведьмы. Что не помешало им наврать «госпоже чиновнице» – отвечая на вопросы, они сплетали правду с ложью. Кого другого и провели бы, но только не представительницу ее племени. Хотя распутать, что они наплели, ей не под силу. Мутная парочка.
Впрочем, один вывод мучаха сделала: о неуловимой Фламодии им ничего не известно.
Куду и Монфу сидели ни живые, ни мертвые. Лишь когда таможенница ушла, Куду – он же Бельдо Кучелдон – снова попытался взять дрожащими пальцами кружку. Не удержал, опрокинул, остатки чая растеклись лужицей. Обильно вспотевший Монфу – он же Понсойм Фрумонг – тяжело вздохнул. Оба мысленно дали себе слово: никаких больше высказываний в адрес «треклятой ведьмы». Что, если они не единственные, кого Лорма заслала в Лярану? Что, если к ним приставлен соглядатай, который обо всем ей доложит – в том числе о словах, невзначай сорвавшихся с языка?
Лорма потребовала, чтобы они заманили в ловушку Тейзурга. Каким образом? Это их забота.
– Вы древнее меня, не мне учить вас уловкам, – скривив сморщенные губы, презрительно бросила вурвана.
– Но, госпожа, у нас мало опыта в уловках и интригах, – заискивающе возразил Монфу. – Мы были пойманы Тейзургом и на протяжении тысячелетий подвергались нечеловеческим мучениям…
– Хотите, чтоб эта счастливая пора повторилась? – Лорма оскалила упырьи клыки. – Так и будет, если не сделаете то, что я сказала.
– Нас узнают!
– Это я предусмотрела. Слышали о «Кувырке личины»?
Она показала им два зеркальца из позеленелой бронзы, величиной чуть больше монеты. С обеих сторон узоры из точек изображают человеческие лица.
– Один такой артефакт я отдала вместе с другими игрушками сбежавшему поганцу Дирвену. Но нашлись еще – это для вас. После смены внешности вас не узнает ни Тейзург, ни кто бы то ни было. Кроме меня. Артефакты одноразовые, сейчас вы воспользуетесь ими в моем присутствии. Вуагобу доставит вас в Сакханду, и оттуда вы с караваном отправитесь с Лярану. После того как выполните мое поручение, остальные тридцать-сорок лет, или сколько вам еще осталось, сможете жить припеваючи, никто вас не разоблачит.
«Кувырок личины» меняет все – рост, вес, черты лица, количество родинок, особенности сложения, цвет волос и глаз. Меняет непредсказуемо: ты не знаешь, каким ты станешь.
После превращения оба решили, что раньше было лучше. Монфу стал в два раза крупнее и тяжелее, а Куду так вытянулся, что рукава прежней рубашки не прикрывали запястья.
Лорма вручила каждому по «запирающему кольцу» – древние шпионские штучки, в нынешнем мире секрет их изготовления утрачен. Пока такое кольцо у тебя на пальце, ты не сможешь использовать магию, зато никто не распознает в тебе мага. А если снять и положить в карман – колдуй сколько угодно, только не забывай, что маскировка уже не действует. Денег на расходы тоже дала, не скупясь. И поставила срок: захватить Тейзурга до начала месяца Колесницы.
Куду и Монфу болтались по Ляране, изнывая от страха и обреченности. Они ни на шаг не продвинулись в осуществлении своего плана. Да у них и плана до сих пор не было.
Лорма поддерживала с ними мыслесвязь через подневольного мага. Ежедневно интересовалась, сколько еще ей ждать.
– Давай поищем эту бобовую ведьму, о которой говорила таможенница, – предложил Куду безнадежным голосом. – Может быть, она тоже враг того, кто нам нужен?
– И где мы будем ее искать?
– Куда она пойдет, если преследует некую цель? У кого попросит помощи?
– Не обязательно… Смотря насколько ей нужна эта цель.
– Но это единственная подсказка. Большинство людей идут или к той, которая носит венец, или к той, которая любит ящериц.
Оба невольно втянули головы в плечи: после того, что они совершили, когда были учениками Унбарха, на благоволение богов рассчитывать не приходится.
– Мы не будем заходить внутрь, – добавил Куду. – Посидим снаружи, понаблюдаем… А что еще делать?!
В Ляране три храма Госпожи Вероятностей – их называют Аметистовый, Изумрудный и Шафранный. Мозаичная облицовка переливается множеством оттенков, вдобавок при разном освещении оттенки меняются. Храмы получили свои имена по основным цветам, и каждый из них завораживает изысканной игрой красок. Вполне во вкусе Тейзурга, который, по-видимому, почитает Двуликую больше всех остальных богов.
И два храма Зерл Неотступной: под один вырыли яму и заложили фундамент, а другой уже открыл двери для прихожан, но стоит весь в бартогских строительных лесах, словно в железной клетке. Когда Куду и Монфу пришли посмотреть, мастер лепил барельефный орнамент на торце здания вокруг «колыбели Зерл» – ниши с балкончиком под завернутым, как хвост хамелеона, козырьком крыши.
– Смотри-ка, это не изменилось, – вполголоса заметил Монфу.
– У богов с вечностью другие отношения, – так же тихо отозвался Куду.
В каждом храме Неотступной есть такая колыбель. Бывает, что богине понравится кто-нибудь из людей – тогда она найдет его после смерти и проглотит его душу. Для человека в этом нет ничего страшного, потому что душа попадет прямиком в женскую утробу Зерл. Спустя девять месяцев у богини родится ребенок, которого она подкинет в колыбель в одном из своих храмов – для храма это великая честь. Мальчику или девочке дадут хорошее образование, обучат боевым искусствам, к тому же дитя богини почти наверняка будет обладать магическими способностями. Живи да радуйся – не то, что злосчастная участь Куду и Монфу.
Итого четыре храма. Если разделиться, каждому достанется по два. Остается уповать на то, что рано или поздно бобовая ведьма там или тут объявится. Кто ее увидит, сразу пошлет другому мыслевесть.
Связному Лормы сообщили, что наметился союзник, который поможет им в осуществлении замысла.
Не Щука и не Арнахти, уже хорошо.
За гостями, которых вышла встречать хозяйка, Дирвен наблюдал из-за угла сарая. Кому какое дело до чумазого батрака? Свои артефакты он на всякий случай усыпил, потому что один из путешественников наверняка амулетчик.
Те приехали на низкорослых нангерских лошадках. Монашек из храма Акетиса, в серой рясе с капюшоном, безоружный, хотя служители бога Смерти нередко носят мечи. Но если не обучен владеть мечом, незачем таскать с собой лишнее железо. К тому же при нем боевые амулеты. А вторая – тетка. Полногрудая, коренастая, в кожаных штанах и сапогах, лица не видно – к капюшону дорожной куртки пришита вуаль. Судя по голосу, старуха. Монашек не стал ей помогать, слезла сама, и после этого послушная лошадка отпрянула в сторону. Такая грымза, что даже лошади шарахаются, ухмыльнулся про себя Дирвен.
– Эй, Кловгер, где ты там? – окликнула хозяйка. – Сведи лошадей на конюшню!
Дирвен вышел из-за угла, двинулся к ним нарочито вразвалку.
– Мир вашему дому, хозяюшка, – вуаль колыхнулась серым облаком. – Нам нужен ночлег да ужин для моего мальчика.
Голос у старухи был скрипучий и неприятный до мурашек по спине – так скрипят заляпанные кровью половицы под ногами убийцы.
А ловкий худощавый парень показался Дирвену знакомым. Неужели Кем? Точно ведь Кем! Только с каких это пор он в монахи подался, если состоял амулетчиком при Наипервейшей Сволочи?
И что ему в этих краях понадобилось? Тоже нацелился на кладовку Нетопыря? Тогда зачем с ним тетка, смахивающая на старую разбойницу? Или он ее в проводники нанял?
Если Кем и впрямь заделался монахом, а не вырядился для маскировки, от плана «нападаем на амулетчика, отнимаем арсенал» лучше отказаться. Гневить бога Смерти – себе дороже.