– По-моему, мы давно знакомы…
Она жеманно улыбнулась, передразнивая прелестниц людского племени, и шевельнула плечом, чтобы туника соскользнула ниже.
Мастерская «Сладкая Мейлат» начала шить форму для амулетчиц Светлейшей Ложи: и повседневную, и для полевой работы, и парадную, и для прочих особых случаев. С подходом – чтобы все было подогнано наилучшим образом, чтобы каждая девица на государственной службе выглядела благообразно и достойно.
Вначале Глодия попросила денег взаймы у Орвехта, который отнесся к ее прожекту скептически. Зато их разговор услышала Марченда Фимонг. Замысел ей понравился, она вложила свои сбережения и вызвалась в официальные кураторы швейного предприятия. Шеро одобрил. Теперь Глодию распирало от гордости: обзавелась новыми связями с руководством Ложи без участия дядюшки Суно.
Когда Верховный Маг пригласил ее на чашку чая, агент Щука ничуть не смутилась: почему бы и нет, она ведь на короткой ноге с высшим начальством!
Чаепитие втроем. Суно глядел на оторву-племянницу с затаенным интересом: честно говоря, не ждал от нее таких фортелей.
Словно героиня народной сказки, та отправилась в неведомые края на поиски суженого, но не для того, чтобы отбить его у чародейки-разлучницы, а чтобы поквитаться за обиды со своим бывшим поганцем.
Теперь у нее в голове карьера, продвижение по служебной лестнице. Для этого надо многому научиться – и Глодия учится. Какой она станет через пять лет? А через десять? Жаль, в будущее не заглянешь. Разве что у коллеги Хантре поинтересоваться, но его сейчас нет в Аленде.
О Хантре они с Шеро говорили вчера вечером, когда Суно вернул «Рубиновые записки» и выразил недоумение по поводу того, что Лорма не пытается опробовать рецепт Фагреби Вечного. Или уже пыталась, но не преуспела, потому что маг попался недостаточно могущественный? Тогда ей самый резон повторить опыт.
– Не исключено, что она об этом не знает, – заметил Крелдон. – Сиянский экземпляр не во всем совпадает с утраченным экземпляром Ложи, там был другой рецепт. Возможно, Вечный оставил две оригинальных рукописи, и в одной содержалась ценная для кровососов информация, а в другой пустышка, отчего же Фагреби не мог пошутить? Если Лорма об этом проведает и начнет охоту, твоя задача – сделать все возможное, чтобы вывести из-под удара коллегу Кайдо. Нам не нужны заморозки, которые будут губить урожаи, и зимы, сопоставимые со стихийными бедствиями. «Тихой магнолии» на всю Ларвезу не хватит, она привязана к городу и накрывает только столицу.
– Сделать все возможное и вывести из-под удара – или просто сделать все возможное? – уточнил Орвехт.
– Первый вариант, – Шеро прикрыл веки, сложил руки на объемистом животе и стал еще больше похож на статуэтку Жабьего Короля. – Что касается Сирафа… Коллега Тейзург взял нас на испуг, но если вникнуть, у коллеги Хантре не должно быть к нам больших претензий по поводу колоний. Мы верховная власть без году восьмица. И вот хоть убей меня, Суно, этот стервец Тейзург не станет затевать то, что ему невыгодно. Даже ради чьих-то прекрасных глаз. Стало быть, его планы насчет Сирафа сулят экономическую выгоду. Мы все это тщательно изучим, и кто нам возбраняет сделать то же самое – на пользу Ларвезе и к радости коллеги Хантре?
Гм, неплохо, заодно и Зинта порадуется...
– Вот-вот, – кивнул Крелдон, угадавший, о чем подумал его помощник.
На злополучный день рождения Торговая Палата Аленды преподнесла Верховному Магу серебряный чайный сервиз. Чашки были украшены чеканными дворцами, кораблями, виноградными лозами, большой пузатый чайник выглядел державно и величественно.
Глодия разлила чай и уселась, чинно сложив руки на коленях. Загорелая, нос облупился, на шее бархотка с бисерными розочками – прикрывает оставшиеся после Эгедры шрамы. Их можно свести магическим способом, но не за раз, и стоит это недешево. Похоже, она уже успела воспользоваться чьими-то услугами, вначале следы упырьих клыков были заметней. Глаза-щелки так и светятся любопытством: неспроста же ее позвали чаи распивать с верховной властью!
– Угощайся, – Шеро придвинул ей вазу с фигурным шоколадом. – Я на диете, для гостей держу. Ты знатно отличилась, когда поймала этих двух проходимцев. Мы получили от них немало ценной информации, да они уже рассказали все, что могли. Больше не пригодятся. Только и осталось сдать их коллеге Тейзургу, который зол на них за давние дела. Они его боятся пуще суда Акетиса.
– И поделом этим подлым дрищам, – кровожадно согласилась Глодия, после чего изящно взяла двумя пальчиками шоколадную балерину. – Уж я бы их тоже отчихвостила, заслужили!
– Тебе особое задание: будешь их сторожить вместе с двумя магами. Ежели проболтаешься, что их ждет – они ударятся в панику, и не удивлюсь, если сбегут прямо у вас из-под носа.
Орвехт, храня на лице невозмутимое выражение, самую малость приподнял бровь: вот, значит, как… А Шеро после паузы добродушно добавил:
– На службе чего только не бывает… Иной раз и улепетнет кто-нибудь из-под охраны.
Глодия, перед тем откусившая балерине голову, чуть не подавилась. Откашлявшись, свирепо заверила:
– У меня не улепетнут! И я не проболтаюсь, еще чего! Уж я-то знаю, что такое служба!
– Не сомневаюсь. Но мне сдается, все-таки проболтаешься, и после этого они улепетнут. Ты же умная девочка, ты меня поняла? Я ведь сказал, это особое задание.
Она сощурилась и медленно кивнула, но потом опасливо промолвила:
– А мне за это…
– Тебе за это ничего не будет. Не считая поощрения, если все пройдет, как задумано. Коллега Суно свидетель. Мы это в узком кругу обговорили, можно сказать, по-родственному, и я на тебя надеюсь. Подробную инструкцию получишь позже, а сейчас пей чай.
Ничто не предвещало беды. Безвкусная каша три раза в день. Сны без кошмаров, полные всякой незначительной ерунды. Многочасовые разговоры с магами Ложи, изматывающие, зато без физического воздействия, поскольку Монфу и Куду рьяно сотрудничали и вовсю старались угодить допросчикам. Они уже выложили все, что смогли припомнить, о своей родной эпохе, теперь началась работа со старинными книгами и рукописями. Им показывали или зачитывали отрывки: Ложу интересовало, знакома ли им эта информация, и если да, могут ли они что-нибудь добавить. Иной раз это были не тексты, а изображения с зашифрованным тайным смыслом. Если и впрямь удавалось что-то прояснить, Куду и Монфу радовались, как школьники, которых похвалил учитель. Вести такую жизнь до скончания века – лучшее, на что они могут рассчитывать.
Беда стряслась после того, как в очередной раз поменялся конвой, согласно заведенному распорядку. Их стерегли двое магов-бойцов и один маг-предметник – амулетчик, если по-нынешнему. Конвойные отдавали приказы, которым Куду и Монфу безропотно подчинялись, а в остальном хранили молчание. Но не в этот раз.
– Ишь ты, какие хари отожрали на казенных-то харчах! А ну, шевелитесь, канальи позорные, не заставляйте почтенных дознавателей ждать!
Голос слишком высокий для мужского. И вдобавок знакомый.
Куду втянул голову в плечи и шагнул вперед. Монфу замешкался – то ли от растерянности, то ли остатки гордости взыграли – и получил пинка под зад, потерял равновесие, чуть не врезался лбом в дверной косяк.
Амулетчик откинул капюшон форменной куртки, до того низко надвинутый. Да, это была она – бывшая королева Глодия собственной персоной. В ушах жемчужные сережки, на шее рыночное колье с олосохарским жемчугом и фальшивыми рубинами – прикрывает шрамы, которые частично все равно видны. Гладко зачесанные волосы стянуты на затылке. На костистом щучьем лице торжествующая ухмылка.
Боевые маги, двое юнцов, маячили на заднем плане с отсутствующим выражением на физиономиях. Ясно, что одергивать ее они не собираются. Себе дороже.
Куду и Монфу надеялись, как приговоренные к смерти на помилование, что их, по крайней мере, не оставят с Глодией наедине. Увы, напрасно надеялись. В промежутке между допросами (такое порой случалось – дознаватель ушел, его сменщик прислал охране мыслевесть, что на полчаса задержится) магам приспичило отлучиться. С заискивающими улыбочками попросили напарницу присмотреть за арестантами: «они же неопасные, куда они денутся...»
– Да уж я присмотрю! – ответила та, подарив пленникам многообещающий свирепый взгляд.
И бестактно проворчала вслед магам:
– Не надо было вчерашние сардельки с прокисшей горошницей на завтрак лопать…
А потом повернулась к своим подопечным:
– Не рады мне, говнюки? Вот погодите, то ли еще будет!
Монфу угрюмо молчал, сгорбившись и уставившись в угол. Куду попытался объяснить ей, что они не виноваты в том, что происходило в Аленде при Дирвене, Мулмонге и Лорме, они как щепки, подхваченные бурным потоком. Глодия в ответ цедила заковыристые деревенские ругательства – негромко, чтобы из коридора не услышали, потом обронила:
– Небось рады-радешеньки, что хорошо устроились? И дождик над вами не каплет, и смертным боем не бьют… Недолго вам жировать осталось!
У Куду внутри словно что-то оборвалось, и он спросил, еле шевеля помертвевшими губами:
– Почему недолго?
– А потому что господин Тейзург, которому вас пообещали в дипломатических целях, не такой добренький, как достопочтенные маги Ложи. Уж у него-то сполна нахлебаетесь! И я вас жалеть не буду, после всего, что мне от ваших покровителей довелось перенести, я скорее последнего забулдыжку подзаборного пожалею. Все уже решено, и поделом – чего заслужили, то и получите!
В глубине души они все время ожидали чего-нибудь в этом роде.
Глодия с гордым видом развалилась на стуле и принялась покачивать ногой в изящном дамском ботинке. Внезапно скривилась, пробормотала что-то насчет горошницы и сарделек. Смерив арестантов недобрым взглядом, выпалила скороговоркой:
– Я сейчас тоже отлучусь и скоро вернусь, а вы чтоб сидели тут, как дохлые мыши! Иначе так от меня схлопочете – места живого не оставлю. Поняли, говнюки?