Она готова была пустить в ход «Медный кулак» или «Когти дракона» – если гостья попробует напасть. И на всякий случай заранее активировала «Незримый щит», чтоб отразить возможный удар. Хотя присутствия магии по-прежнему не улавливала, и никаких артефактов у этой странной парочки нет. Разве что это амулетчицы уровня Дирвена… Маловероятно. Но они могут быть ведьмами. Хенга вспомнила, как Ламенга Эрзевальд однажды поймала Дирвена с помощью своих стекляшек.
– Да не спорь ты с сестрицей! – опять влезла служанка. – Одну девицу, которая ей досаждала, она продала в рабство! Так разозлилась, что продешевила – девица-то ценная оказалась, а она даже денег с покупателей не взяла…
– Ты замолчишь?
В следующую секунду девчонку схватили за горло и треснули затылком о стенку.
Амулетчица воспользовалась этим, чтобы послать мыслевесть Горвену – пока ведьмам не до нее. После чего произнесла встревоженным тоном:
– Осторожнее, ты так убьешь свою младшую сестру.
– Да что ей сделается, – процедила госпожа, отшвырнув жертву.
– Я не младшая, а старшая! – возразила служанка, сидя на полу. – Это она моя младшая сестра!
Она и впрямь не выглядела пострадавшей – видимо, удар был не сильный.
– По вам и не скажешь, – заметила Хенга, чтобы протянуть время.
Амулеты готовы к бою. Скрип двери, Горвен, Робровен и Правурт уже стоят на пороге – тоже в боевой готовности.
– Кто тебя прислал? – спросила Хенга, в упор глядя на ведьму.
Та лишь улыбнулась – и одним прыжком перемахнула через подоконник, только плеснули шелка одного цвета с ночным небом. Девчонка сиганула следом за ней. Амулетчики попытались задержать их, используя «Длинную руку», но ни один не преуспел.
Хенга рассказала о разговоре, после чего решили, что лучше ночевать вместе, и она перебралась в комнату к парням, взяв с топчана тюфяк. Распределили время: трое спят, один дежурит.
Наутро выяснилось, что такой служанки в «Несокрушимых столах» нет и никогда не было. А расспросы о госпоже снова ни к чему не привели.
Доложив об инциденте начальству, амулетчики покинули Криффу и двинулись дальше по намеченному маршруту.
Глава 12. Кладовка
Насекомые пожирают друг друга.
Хантре понимал, что это всего-навсего сон. Унылый и гнетущий ночной кошмар. Причем сам он находится не внутри кошмара, а снаружи – сторонний наблюдатель, который может проснуться, стоит лишь захотеть. Однако просыпаться не спешил, сначала надо выяснить, что происходит. Отсюда увидеть взаимосвязи и разобраться проще, чем наяву, вот он и всматривался во мглу, кишащую насекомыми-каннибалами. Или это какие-то другие существа, которые во сне только кажутся насекомыми? Толком не разглядеть.
Их несколько разновидностей.
Самых мелких не едят, и они никого не трогают. Здешний молодняк?
Из тех, кто подрос, половину тоже не трогают, зато другую половину жрут все, кому не лень.
Крупные твари делятся на две группы: первые вовсю питаются себе подобными и при этом сами служат пищей как друг дружке, так и второй группе – тем крупным особям, которых никто не ест.
Преодолевая омерзение, он пытался понять, что здесь творится. За спиной послышался тихий смех.
Обернулся: рядом покачивалась, словно кувшинка в воде, снаяна – сотканная из зыбкого тумана обитательница сновидений, ее девичье тело ниже пояса переходило в такой же призрачный, как все остальное, змеиный хвост.
– Твоя работа?
– Разве не видишь, что не моя? Они защищаются от нас амулетами и нарисованными заклятьями, еле найдешь лазейку. И они сами так друг друга оприходуют, что нашей сестре ничего не достанется.
– Это люди?
– А ты сомневался?
Ее смех рассыпался замирающим эхом серебряных колокольчиков, и она скрылась, непринужденно нырнув в кромешную муть.
Проснулся в холодном поту.
Звездное небо. Храп караванщиков. Стрекот цикад. Никто никого не жрет. По крайней мере, в ближайшем радиусе.
Оно далеко, на изрядном расстоянии. Ощущение воспаленной гнойной раны. Мышцы непроизвольно напряглись, словно сам был ранен. Хотя его там не стали бы есть.
– Что?.. – Хеледика открыла глаза, тоже села. – Ты что-то почувствовал?
– А ты ничего странного не чувствуешь?
– Нет… Волшебного народца нет рядом, и демонов тоже, и нежити.
– Есть что-то другое. Не рядом, довольно далеко от стоянки. Это какая-то редкостная дрянь, и я пока не понял, что это может быть.
Заметив, что они шепчутся, к ним подошел дежурный караванщик с тусклым фонарем в железной оплетке.
– Хантре-нуба, что случилось? Что-то плохое почуяли?
Он на секунду сосредоточился, определяя направление, потом показал:
– Что находится в той стороне?
Глянув на звезды, караванщик сообщил:
– Так мы как раз туда и направляемся!
– Замечательно... – процедил Хантре. – Что там?
– Бербетуна, первый с этого конца шибеватский город. Завтра к вечеру там будем.
С виду обычный сволочной курумник – россыпь каменных глыб с острыми кромками, в Нангере таких природных красот навалом. Дирвен и Кем уже наловчились по ним пробираться, пока искали подходы к кладовке Нетопыря. Тот со всех сторон понавешал заклятий, но амулетчики ухитрились ничего не потревожить. Здесь тот случай, когда сперва хорошенько все изучи, а потом уже лезь.
По этой зубастой каменной дорожке вроде бы можно прямиком добраться до горы, где запрятана «Принцесса», и как раз поэтому Дирвен глядел на нее скептически. Легкий путь, ага… Сделал знак напарнику: стоять. И начал осторожно, пядь за пядью, обшаривать территорию с помощью одолженного у Кема «Эхолова». Кем толковый парень, но по крутизне ему до повелителя амулетов как до луны.
Что-то есть… Слабенькое эхо сторожевого заклятья. Чуть дальше и правее еще одно. А левее то ли есть, то ли нет… К крухутакам не ходи – есть, да еще с ловушкой в комплекте.
Отрицательно махнул рукой: здесь не пройдем. И уже после, когда убрались подальше, пояснил:
– Та же задница. Если туда сунемся, начнется поимелово, и сверху будем не мы. Самый безопасный путь на северо-востоке – там, где проще всего шею свернуть.
– Значит, там и придется, – отозвался служитель Акетиса, озабоченно хмуря жидковатые светлые брови. – Мы уже почти полный круг сделали.
Который день они ползали вокруг да около. При другом раскладе давно бы плюнул и смотался отсюда – это не позорно, история не знает примеров, чтоб амулетчик забрался в кладовку к магу.
Но он не собирался оставлять вороватому старикашке свой арсенал, и вдобавок не хотел показать слабину перед Кемом и Охотницей. Вдруг он уйдет, а этот белобрысый зануда все-таки сделает то, что не удалось Повелителю Амулетов? Вот тогда будет позорно. Так что он вскроет поиметую кладовку, даже если придется торчать здесь до первого снега.
Об Охотниках на службе у бога смерти Дирвен знал, в школе амулетчиков были курсы теологии и демонологии. Жуть такая, что можно в штаны наложить, но пока ты живехонек, они тебе ничего не сделают. Они гоняются за теми, кто уже умер. Демоническая тетка однажды обронила: «Мулмонг от меня не ушел, и этот не уйдет». Только ведь паскудный старикан еще не помер… Но Дирвен уразумел, что ей нужно что-то из его кладовки, ради этого и послали взломщика. Арнахти уже третий век разменял и еще столько же протянет, потому что мухлюет с какими-то артефактами.
Дирвен ничего не имел против скоропостижной кончины Нетопыря, и вдобавок решил: будет справедливо, если ему зачтется то, что он помогает Охотнице. Если в посмертии его попробуют засудить, он об этом напомнит, все-таки Акетис считается справедливым богом.
Охотница наводила оторопь одним своим присутствием, зато снабжала их едой: под видом местной старухи покупала в деревнях всякое съестное, чтоб амулетчикам не приходилось отрываться от дела. Ха, демон из свиты Беспристрастного у них на побегушках, Наипервейшая Сволочь обзавидуется! Едва подумав, Дирвен постарался выкинуть это из головы, а то вдруг Охотница мысли читает. Когда она рядом, мороз по коже, но она как будто понимала это и не маячила в поле зрения без необходимости.
С Этой Сволочью сейчас не свяжешься – вблизи кладовки никаких мыслевестей, иначе вся затея накроется медным тазом. Но помечтать-то можно: вот снимет Эдмар свое заклятье, и вот бы после этого они втроем с Харменгерой… Натурально в жар бросало от таких фантазий.
Здесь были невысокие горы с водопадами, цветущие луга, виноградники, живописные рощи. В водах Шибы отражался лилово-золотой закат. Впереди виднелся город с башенками и ступенчатыми крышами – завлекательный, как на рыночной картине.
«Если б этот город был руинами, он был бы бесподобно хорош, – высказался Эдмар, который время от времени выходил на связь и уговаривал его наглухо закрыться, пока не поздно. – Хм, я мог бы превратить его в руины… Ты все еще не внял моему совету?»
«А ты все еще не можешь объяснить по-человечески, что здесь происходит?»
«Сначала выкинь или отдай Хеледике на хранение все режущие и колющие предметы, и саламандру свою отошли. Тогда объясню. А еще лучше – после того, как вы оставите Шибеват позади. Серьезно, рекомендую там не задерживаться. Ах, если бы я был рядом, я бы тебя зачаровал или на крайний случай оглушил вульгарным способом, чтобы как можно скорее доставить из пункта А в пункт Б. Тебе там находиться противопоказано».
«В двух словах объяснить не можешь?»
«В двух словах? Изволь: они извращенцы».
«А конкретнее?»
«Заметь, я согласился объяснить в двух словах – и я уложился в два слова. О конкретике речи не было, так ведь? Но ты правильно догадываешься, здешние извращения не имеют ничего общего с теми восхитительными пороками, которым предаюсь я или мои приятели из Хиалы. Ты закрылся?»
«Отвали!»
Хантре прервал мысленную связь. Ему опять стало худо.
Караван миновал ворота и теперь двигался по улице, мимо домов с охряными и лазурными обережными узорами, а он параллельно с этой картинкой видел нечто неописуемое. Путаницу энергетических потоков, местами противоестественно слипшихся, словно поедающие друг друга растения-паразиты. Одни корчатся в муках и беззвучно кричат – их употребляют в пищу, другие вволю жрут все, до чего могут дотянуться, третьи не отстают от них, но при этом и сами служат кормежкой.