за ними гоняются твои твари!
– Это ненадолго. Через некоторое время птуонов затянет в Хиалу, и тогда уцелевшие вернутся.
– Флаченда – предательница, я же говорила!
– Давай лучше о тебе. Сумеешь спрятаться так, чтобы не нашли? Увы, я сейчас не смогу навести на тебя скрывающие чары. Жаль, что тебя сюда принесло…
– Кто-то бежит обратно! – насторожившись, она шевельнула заостренным хрящеватым ухом. – Кто-то один…
Стремительный легкий топот приближался, зашуршал кустарник, а потом Тейзург так и подавился возгласом – вроде бы каким-то незнакомым Венше ругательством. Сама она тоже потрясенно уставилась на новое действующее лицо: вот уж кого здесь совсем не ждали! И кого ей меньше всего хотелось бы лицезреть в последние часы своей жизни.
Когда появились тейзурговы твари, Куду кинулся бежать, волоча за собой Флаченду.
Нетрудно понять, что случилось: пролив кровь несчастного Монфу, враг сумел разорвать «заклятие спокойствия», которым были связаны птуоны. Это не помогло ему вырваться из пут, и в распоряжении у него был всего лишь миг – вот и воспользовался, чтобы ужалить напоследок, это же Тейзург. Птуоны будут носиться, пока не истечет их срок пребывания в людском мире. Потопчут всех, кто попадется, только своего окаянного хозяина не тронут, да еще тех, кто хоть однажды разделил с ним ложе.
– У вас с Тейзургом что-нибудь было? – спросил ученик Унбарха, задыхаясь и продираясь через кустарник. – Любовные свидания были?
– Нет… – растеряно отозвалась девушка. – Но я надеюсь, что теперь… Куда вы меня тащите?! Это красивое колдовство – это же он меня настоящую увидел?.. А что случилось?
– Потом расскажу. Твари из Хиалы взбесились.
– Примени свою бобовую магию, ведьма, не то они нас растопчут! – потребовал присоединившийся к ним амуши – непонятно, который из четверых, они все на одно лицо.
Увидев рядом с собой образину с травяной шевелюрой, Флаченда взвизгнула и рванулась в сторону.
– Он свой! – попытался успокоить ее Куду. – Сделай, как он говорит!
– Я тебе не он, а она, смертный остолоп! – за словами последовал болезненный щипок. – Девушка, поскорей колдуй, от них даже на дереве не спасешься!
Это верно: другой амуши вскарабкался на пальму, но один из птуонов с разгону атаковал, и ствол с треском покачнулся.
– Здесь акации, используй их силу, чтоб эти чудовища нас не заметили!
– Да, сейчас, – испуганно пробормотала бобовая ведьма. – Сейчас, только соберусь… Когда я волнуюсь, у меня может с первого раза не получиться…
– Эх, все бы людские ведьмы были как ты, нам бы тогда не жисть, а сплошной праздник, – процедила амуши мечтательно.
Немного времени у них есть: второй птуон в просвете меж акаций гонялся за скумонами – наверное, ему нравилось, как шары-кровососы лопаются под его ножищами.
Выцветшая серо-зеленая косынка на пиратский манер, туника и штаны того же цвета, за спиной котомка, на поясе бартогская сумка и священный кинжал в ножнах. Кабошон на рукоятке мерцает – потому что рядом Венша, и вдобавок целая орава нечисти мечется по оазису, сея панику среди птиц и местной живности.
На суровом загорелом лице светло-серые глаза под русыми бровями – сразу выдают бледнячку-северянку.
– Ринальва, не могу сказать, что здесь и сейчас я рад вас видеть, – Тейзург вымученно ухмыльнулся. – Уходите немедленно, здесь лазутчики Лормы. Времени у вас немного. Мне вы помочь категорически не сможете, и пациентов для вас тут нет.
– Одного вижу, – сухо возразила лекарка, шагнув к кустарнику, возле которого лежал Понсойм Фрумонг.
– Это не пациент, а дрянь и падаль! – огрызнулась амуши.
Ее не удостоили ответом. Призвав силу Тавше, Ринальва занялась раненым.
– Не надо его лечить, это он все подстроил!
Переполненная негодованием Венша едва не поползла к ним, но Тейзург остановил ее:
– Пусть лечит. И признаться, я ему не завидую.
– Да ему-то, если выживет, всяко будет лучше, чем тебе!
– Это мы еще посмотрим. Неодолимая сила утащила моих птуонов домой, и наши уцелевшие друзья вот-вот вернутся.
– Я рада, что я встретила тебя и свой город, – подняв голову, торопливо выпалила Венша – чуть позже уже не получится об этом сказать. – Когда убьют, постараюсь добраться до города, если у меня будет такая возможность…
– Мне жаль, что я не могу тебя спасти, – он произнес это без насмешки, с неожиданной теплотой. – А если вспомнить, с чего все началось – нашу с тобой первую встречу на раскопках Марнейи…
– Ну, мне бы тогда и в голову не пришло, что дальше все сложится так, как сейчас!
Она даже растянула рот в улыбке до ушей: забавно же, что все так сложилась, забавно и хорошо. Несмотря на то, что это «хорошо» очень скоро закончится.
К ним быстрым шагом вернулась Ринальва, полоснула кинжалом Тавше по оплетающим Тейзурга путам, но толку с этого не было.
– Не поможет. Уходите скорее.
– Насколько я понимаю, это чучело тоже не сможет вам помочь? – лекарка кивнула на Веншу, глядевшую на нее с вызовом снизу вверх.
– Увы, правильно понимаете.
– Тогда я заберу ее с собой.
– Как?.. – оторопело вымолвила амуши.
– Как-как, унесу на спине, ты же немного весишь.
Присев рядом, Ринальва примерилась и стукнула рукоятью кинжала по черепу стига – тот вмиг рассыпался белесым крошевом, похожим на толченую скорлупу. Венша скривилась, увидев свою лодыжку: темной с прозеленью крови выступило немного, но из развороченной раны торчат обломки перекушенной кости, длинная ступня болтается на лоскутьях кожи, как чужая.
Достав бинт, лекарка быстро и ловко наложила повязку. На амуши и не такие раны заживают, но если нога по дороге потеряется, новая не вырастет. Закончив, Ринальва надела котомку, повернулась спиной и приказала:
– Садись. И не вздумай валять дурака.
Из зарослей доносились голоса прислужников Лормы, но лекарка уже сорвалась с места.
Нога вовсю болела, в живот упиралась котомка. Лишь теперь, сидя на спине у Ринальвы и глядя на далекий контур города, Венша осознала, что она спасена, мертвые руки Лормы до нее не дотянутся… Хотя пока еще надвое, спасена или нет.
Ей даже оборачиваться не понадобилось, чтобы почуять скумонов и стигов, которые несутся за ними по пятам. Возможно, кто-то из амуши тоже участвует в преследовании, но держится позади – вступит в игру, когда шары-кровососы и костяные ящеры загонят добычу. Вскоре стало ясно, что так и есть. Стиги и скумоны сами по себе безмозглые твари, однако этими кто-то управляет: они то и дело заходили слева, кидались наперерез, не позволяя лекарке направиться к городу кратчайшим путем. Обычно они нападают вразнобой, без какой бы то ни было тактики, а этих закляли на подчинение, и они ведут себя, как выдрессированная свора.
Зато Венша могла дать им отпор. Поймав отступницу, недруги первым делом начали куражиться и связать ее заклятьями не успели. Способность колдовать осталась при ней, чем она и пользовалась, когда какая-нибудь из тварей, поравнявшись с Ринальвой, пыталась атаковать. Очередной прыткий стиг покатился кубарем, словно получившая пинка псина, скумоны отскакивали, как мячики от стенки. Венша злорадно хихикала: думаете, нас так просто поймать?! Ну-ка, попробуйте еще!
Через некоторое время ей стало не до смеха. Иссяк запас сил, не может ведь она колдовать без передышки.
– Не могу больше их лупить… – промолвила она, задыхаясь.
Ринальва ничего не ответила, но когда твари опять замелькали справа и слева, резко остановилась, присела и ссадила Веншу на песок. Что?.. Передумала спасать, оставит ее им на растерзание?!
– Постарайся не попасть мне под руку, – бросила лекарка, доставая из ножен священный кинжал. – Одна царапина, и тебе конец. Если станет плохо, заткни уши.
Решила дать бой? Вряд ли ей под силу перебить всех тварей… И при чем тут уши?
Долго ломать голову не пришлось: голова сама чуть не сломалась. В первый момент Венша даже ухмыльнулась своему каламбуру, а потом стало не до ухмылок. Скорчилась агонизирующей гусеницей и закрыла уши ладонями, лишь бы не слышать то, что лекарка выкрикивает яростным речитативом. Ринальва не сквернословила – намного хуже, она молилась. А Венше в былые времена случалось и людей для развлечения убивать, и человечину есть: нечисть она, кто же еще. Скрутившие ее ощущения и словами-то не описать: как будто само пространство, в котором ты находишься, несовместимо с тобой, отвергает и исторгает тебя. Что-то в этом роде испытывают жертвы экзорцистов. Она бы пустилась бежать без оглядки, да на одной ноге далеко не ускачешь, к тому же краешком рассудка она понимала, что без Ринальвы ей конец. И тот несусветный ужас, который сейчас творится вокруг, необходим для их спасения…
Наконец это закончилось. Присев рядом, лекарка рывком перевернула ее, с хищным оскалом на загорелом лице.
– Залазь на спину. Шевелись, ну!
Полуживая после ее молитвы, Венша все-таки успела кое-что рассмотреть: трава усыпана костяным крошевом и темными клочьями, на изрядном расстоянии маячит долговязая фигура – вроде бы, Шверри. Возле него жмется с десяток скумонов и стигов. Наверняка он снова отправит их в погоню, кто ж будет их жалеть, но преимущество они потеряли.
Ринальва помчалась к городу теперь уже по прямой, твари припустили за ней. Порой Венша оглядывалась – амуши могут поворачивать голову назад, как человек нипочем не сумеет – и пыталась бить их заклятьями, да сил почти не осталось.
Впереди зеленели кофейные плантации и полуденным водяным золотом блестела Шеханья. Возле каменного моста сидел, скрестив ноги, демон Бавсо – давний приятель и полюбовник Венши. Неподалеку отбрасывала короткую тень новая постройка с башенками, и с этой тенью творилось что-то странное – она дрожала, как рябь на воде, и как будто порывалась ползти вперед… Понимание пришло само собой: это Город почувствовал, что его хранительница попала в беду, и тянется ей навстречу, чтобы защитить.
Глянула назад: так и есть, скумоны и стиги догоняют, один Шверри держится на дистанции.