Неосторожные мучахи долго не живут, а Тунанк Выри уже полвека разменяла. Это не мешало ей выглядеть молоденькой девушкой, с той разницей, что человеческие девушки не прячут под юбками хвосты – длинные, по-крысиному голые, с кисточкой на конце. Без кисточки мучахе долго не протянуть. И наверное, это неспроста, ведь иначе можно было бы от хвоста избавиться, да и жить среди людей в свое удовольствие.
Еще одно отличие: ее племя не понимает собеседников с первого раза. За редкими исключениями, которым кто-то помог. Старый маг, которому служила Тунанк Выри, варил для нее зелье, благодаря которому она мигом все схватывала, и ей не приходилось ни притворяться глуховатой, ни добиваться с помощью хитрых уловок, чтобы человек повторил сказанное дважды.
Как известно, родовое имя у мучах – это какое-нибудь женское имя, обычное для той местности, где они живут, одно на все семейство. А второе имя, нелюдское, у каждой мучахи свое собственное.
Тунанк издавна обитали в Руфагре близ города Кафо, но однажды охотники за кисточками их всех поймали – ее мать, ее тетку и трех сестер. Младшую спас оказавшийся рядом маг-путешественник. До того, как она успела лишиться кисточки.
Остальные Тунанк не пережили учиненного над ними злодеяния. Порой ей вспоминалось родное жилище на изнанке заброшенной людской усадьбы – все там было вверх дном, ведь мучахи неспособны поддерживать порядок. Рваные пестрые юбки, постоянная болтовня родственниц, вкусная похлебка из набранной по окрестностям съедобной всячины… Она могла бы нарожать дочерей, чтобы обзавестись новым семейством. Для этого мучахе надо вступить в сношения с человеком, и если суждено, у нее родится маленькая мучаха. Конечно, если ее не разоблачат, если она сумеет утаить от кавалера хвост с драгоценной кисточкой! Но ее покровитель сказал, что размножаться ей незачем, ему хватит одной Тунанк Выри.
Зато теперь у нее много людской одежды с кружевами и красивыми пуговками, и она может каждый день пить сладкий чай с печеньем. А тайком доить коров и коз ей больше незачем – любимое мучахами молоко она покупала на деньги, которые давал покровитель.
Тунанк Выри для него шпионила, собирала новости, помогала добывать вещи, которые его интересовали, была его провожатой по изнанке людских домов и тропкам народца. Она старалась во всем угодить покровителю, и он был доволен. Но последнее поручение сильно ее напугало: и отказаться нельзя, и пропадешь ни за что. Мучаха вся дрожала, от макушки до кончика хвоста, который спрятала в шелковый чулок и обмотала вокруг бедер.
Опять ничего не вышло. Да Дирвен не особо и надеялся.
Они с девицей, которую звали Барвила, уединились в гостиничном номере. Двуспальная кровать застлана покрывалом с линялыми оборками. За окном обшарпанная беленая стенка и клочок сиреневого неба. А ему невтерпеж хотелось, и при этом он понимал, что чворка дохлого что-нибудь получится.
Барвила оказалась стеснительной, раздеваться отказалась – мол, они же почти не знакомы. Дирвену было плевать, голышом или в одежде, лишь бы наконец-то… Но дальше все случилось точь-в-точь как в прошлые разы.
– Это потому, что ты плоская и тощая, как мочалка! – выпалил он, отвернувшись.
На глазах закипели злые слезы.
– Нет, нет, не поэтому! – возразила она торопливо, ничуть не обидевшись. – Ты околдован, я это почувствовала!
Он растерялся – не ожидал такого ответа.
– Откуда ты знаешь?
– Я немножко волшебница. У меня способности слабые, даже учиться никуда не взяли. Но я чувствую, что на тебе заклятье. Наверное, какая-нибудь ревнивая девица хотела тебе отомстить? Я помощница господина Арнахти, это старый уважаемый маг-отшельник, ты о нем слышал? Я думаю, он может тебе помочь. Он и мне помог, если бы не он, я бы давно умерла.
А ведь не распознал в ней волшебницу, амулеты не предупредили… Хотя, если она паршивенькая магичка из тех, кто по бытовой части, ничего удивительного. Проверил: ну да, фона у этой пигалицы чворк наплакал, то ли есть, то ли нет. Так бывает, если маг совсем никакой, плюнь да разотри. Либо если маг ого-го какой и поставил блокировку, потому что хочет сохранить инкогнито. Наипервейшая Сволочь и рыжая сволочь в «Несравненном штруделе» тоже были под блокировкой.
– Твой господин Арнахти сумеет снять с меня заклятье?
– Он уже помогал кавалерам, оказавшимся в такой щекотливой ситуации.
В сиреневом полумраке номера ее лицо выглядело совсем жалким: впалые щеки, небольшой острый носик, зализанные волосы на пробор в ниточку. Взгляд испуганный и сосредоточенный.
– Ха, ты же неспроста ко мне подкатила, – догадался Дирвен. – Это он тебя подослал?
– Да, – не стала отпираться Барвила. – Господину Арнахти рассказали о тебе в Горной Аленде, и он хочет предложить тебе помощь, если договоритесь о цене. Господин Арнахти берет деньги только за состоявшуюся помощь.
Ясно, перед ним не искательница курортных приключений, а деловитая барышня на побегушках. Так даже лучше.
– Что ж, веди к своему господину Арнахти.
– Он здесь, в другом номере, – она как будто с облегчением перевела дух. – Господин Арнахти ждет нас, пойдем.
Как только покровитель отпустил ее, Тунанк Выри выскочила на улицу, дошла до соседнего квартала и там шмыгнула на изнанку старого заколоченного дома. Здесь тоже была своего рода гостиница, и заправляла в ней тухурва, которую звали Три Спицы.
Маленькая старушка с вислым носом и сморщенным веснушчатым личиком, на чепце колышутся паутинные оборки, платье сшито из разноцветных лоскутьев, а надетая поверх жилетка связана из разноцветной пряжи. Она и сейчас вязала, спицы в сухоньких пятнистых ручках так и мелькали. В этот раз не заклятый кошелек, который лучше не подбирать (хотя люди все равно подбирают), а самый обыкновенный полосатый чулок.
Три Спицы сидела на табурете, похожем на древний пень, такой он был рассохшийся и облезлый, а напротив, на плюшевых диванчиках, устроились две горные девы. Тунанк Выри их знала – Хейга и Мерейга.
У горных дев имена такие, что их в самый раз выкрикивать в ущельях и на обрывистых склонах, и потом ловить долго не смолкающее эхо. Они сами выкрикивают свои имена, а если от их воплей сходят оползни, только рады – им раздолье кататься на снежных лавинах, даже если для всех остальных это беда. Выглядят они как девушки, ладные, черноглазые, с гривами спутанных темных волос. Только ноги у них чересчур волосаты, и вместо ногтей – крепкие когти, которыми удобно цепляться за уступы. При таком образе жизни пары чулок им хватает от силы на восьмицу, но Хейга и Мерейга любили щеголять в чулках, вот и явились к тетушке тухурве за обновками.
Три Спицы старательно вывязывала отверстия для когтей, а гостьи пили ягодный чай. Диванчики торчали из стены вкривь и вкось, у одного лакированные ножки и вовсе не доставали до пола – обычное дело для изнаночных комнат. Горным девам это ничуть не мешало, они привыкли лазать по отвесным склонам и скакать по ледникам, усидят на чем угодно. Другое дело Тунанк Выри – налив себе чаю, она расположилась на полу, на подушке с вышитым чворком.
– Где была, чего видела? – осведомилась Три Спицы, не прекращая работы.
Мучаха начала с главной новости: в Бадьярди объявился Дирвен-амулетчик, но вредить народцу как будто не собирается, да и не задержится он здесь надолго.
– Дела людские – это дела людские, – веско заметила тухурва. – Лишь бы ихние злыдни нас не трогали.
Тунанк Выри пригубила чай: кисловатый и терпкий, с горчинкой – из горных ягод, которые принесли Хейга и Мерейга. Людской чай с сахаром нравился ей больше, но об этом она благоразумно промолчала.
– Что ж, дальше выкладывай.
Она принялась рассказывать. Горные девы то и дело хихикали, хотя, в отличие от мудрой тухурвы, вряд ли многое понимали. Тунанк Выри старалась держаться от них подальше: они глупые, все бы им или хихикать, или вопить во все горло. Морочат путников на горных тропах, бегают то в длинных юбках, то нагишом – им никакой разницы. Этим двум подружкам еще и вязаные чулки подавай, хотя их племя испокон веков ни в чулках, ни в башмаках не нуждалось. Все им в забаву, и людей они не боятся: если столкнутся с волшебником, который по-настоящему опасен, умчатся на горные кручи, куда человеку хода нет.
А вот если вся твоя сила заключена в кисточке на хвосте, будешь относиться к жизни совсем иначе.
Этот хваленый маг оказался дряхлым дедом, тем самым, что сидел возле двери в «Несравненном штруделе». Первым делом сообщил, сколько стоят его услуги, и уставился с затаенным ожиданием: мол, ты платежеспособный клиент или из тех, кто плюнь да разотри?
Дирвен молча вытащил кошель, а из кошеля золотую монету – двадцать пять овдейских ролтингов.
– Задаток. Остальное после результата.
– Разумеется, – согласился господин Арнахти.
Он напоминал менялу с репутацией, который не позволит усомниться в своей честности и в то же время ни за что не упустит своей выгоды. Другой вопрос, насколько ему можно доверять.
Нангер – маленькая страна, у здешних волшебников нет такой мощной организации, как в больших государствах. У них есть глава, который носит титул мага-побратима Верховного князя, есть и своя магическая школа, но их немного. Здесь и Накопителей никогда не было, потому что в Нангере даже на один не набралось бы древних магов в достаточном количестве. По договоренности с Руфагрой, нангерские кормильцы черпали силу из тамошнего Накопителя, поставленного в приграничной области. Так что они сволота не лучше всех прочих. И надо быть начеку, вдруг Арнахти и Барвила работают на одну из иностранных разведок. Или даже не на одну.
Барвила жалась у двери, как пугливая собачонка. Старикан отослал ее и приступил к расспросам: есть ли у Гвенгера (Дирвен не стал выдавать себя за ширрийца, назвался овдейским именем, так как говорил без акцента только по-овдейски и по-ларвезийски) предположения, кто мог навести на него чары, лишающие мужской силы?
– Есть одна сволочь, – лаконично пояснил Дирвен.