Мы можем предположить: вероятно, они и без нее победили бы. Но, похоже, им это не удавалось. Разве что неудачи французов под Орлеаном сильно приукрасили – дабы показать, как всё изменилось с появлением Орлеанской девы.
Конечно, интересно разобраться с тем, как она воздействовала на солдат, – с механизмом этого массового безумия. Одно ее пророчество сбылось – англичане прекратили осаду Орлеана, – и после этого она возглавила войска, которые повели дофина Карла в Реймс. Какова же была сила ее убеждения, если дофин, который до этого даже не пытался прорываться к Реймсу, дошел до места коронации и в итоге стал королем Карлом VII?!
Правда, затем Жанна попыталась реализовать третье пророчество – освободить Париж от англичан, но безуспешно. И авторитет ее начал ослабевать, как это всегда происходит с харизматическими лидерами: они лидеры, пока люди верят в их невероятные качества. За Жанной шли, пока сбывались ее пророчества. Как только народ стал разочаровываться и уходить от нее, ее волшебный ореол всё меньше воздействовал на массы.
Бо́льшая часть солдат покинула Жанну. В начале 1430 года она собрала добровольцев для освобождения Компьеня, который осаждали бургундцы – французские союзники англичан. Она вышла на вылазку, ее солдаты начали отступать, комендант поднял висячий мост – и она уже не могла укрыться в замке. Позже тех, кто бросил ее на произвол судьбы, обвиняли в предательстве, но они это отрицали.
Жанна попала в руки бургундцев, те за большие деньги выдали ее англичанам, англичане перевели ее в Руан (в Нормандии) и предали церковному суду во главе с епископом Кошоном. То есть судили ее французы, которые потом подчеркивали, что делали это из страха перед англичанами. Обвиняли ее прежде всего в ереси – в том, что она неправильно толковала учение церкви. Ее спрашивали, правда ли она слышала голоса, действительно ли это были святые или все-таки дьявол. Девушка не очень понимала эти церковные тонкости – где и в чем ее могли обвинить – и отвечала вполне разумно. Назвать ее еретичкой церкви не удавалось, и тогда ее объявили ведьмой, действовавшей в соответствии с демоническими видениями, а значит, по наущению дьявола. Кроме того, она ходила в мужском костюме, что являлось тогда страшным преступлением для женщины.
При этом интересно, что ее не пытали: ей угрожали пытками, но не трогали, и это неожиданно для XV века, когда пытка входила в процедуру допроса. В итоге возникли разные предположения о том, будто на самом деле французские судьи (и епископ Кошон) хотели ее спасти и – более того – спасли. Авторы множества книг доказывают, что Жанну не казнили, однако никаких достоверных обоснований не приводят.
В конце концов Жанна смирилась и согласилась с тем, что святые с ней не общались. Она надела женскую одежду (тоже непонятный факт: она говорила, что у нее просто забрали мужскую одежду, и, кроме женской, надеть ей было нечего). Переодевшись в женское платье, она как бы признала, что не слышала никаких святых. Но затем раскаялась в слабости и снова облачилась в мужские вещи (откуда-то взявшиеся). То есть она сначала покаялась, а потом опять поддалась преступным заблуждениям, совершив худшее из возможных преступлений: повторное впадение в ересь.
Ее сочли виновной и приговорили к сожжению на костре, что и произошло 30 мая 1431 года.
Одна из многочисленных легенд гласит, что один солдат, участвовавший в оцеплении площади в Руане, на которой свершалась казнь, услышал последние слова Жанны – «Господи, помилуй» – и сказал: «Теперь мы проиграли войну – мы сожгли святую». Уверена, правда, что это было придумано задним числом.
Однако в течение следующих двадцати с небольшим лет в войне действительно произошел перелом. Конечно, можно сказать, что Жанна д’Арк совершила очередное чудо – вдохновила французские войска на будущие победы. Мне трудно согласиться с этой идеей, хотя в предыдущие десятилетия французы позорно проигрывали англичанам. Карл VII, которого мы знаем как слабого неблагодарного дофина (Жанна ему помогла, а он даже не попытался ее спасти), был вообще-то разумным и могучим королем, укреплявшим монархию. Возможно, это ему удавалось благодаря хорошим командующим.
В любом случае в 1453 году был подписан новый мирный договор, по условиям которого Генрих VI вернулся в Англию (чтобы править долго и печально), Карл VII сохранил за собой французский престол, а из территорий у англичан остался только порт Кале, который они будут удерживать еще около ста лет. Столетняя война закончилась.
Но не закончилась на этом история Жанны д’Арк. После ее казни в народ пошли многочисленные рассказы о связанных с ней чудесах. И, конечно, объявились несколько самозванок. Некоторых разоблачали сразу: например, одной предложили сесть на лошадь, и она упала – оказалось, что она не умеет ездить верхом. Но были среди них и более удачливые. Одну из таких даже выдали замуж за сеньора д'Амбуаза, и этот род впоследствии всегда утверждал, что она была настоящей Жанной. Правда, считается, что ее в итоге тоже разоблачили, причем интересным образом. Братья Жанны признали в ней сестру. Им это было выгодно, тем более прошло двадцать лет. И жители Орлеана якобы узнали в ней Орлеанскую деву – но где они ее видели? Давным-давно, в момент осады Орлеана? Король же, встретившись с ней, якобы спросил: «Скажи, какой секрет я открыл тебе при первой нашей встрече?» И лже-Жанна ответила, что никакого секрета не знает. Ее разоблачили и отправили в замок к мужу, доживать свой век. Сторонники теории заговора на этом месте сразу поднимают голову: «А что это за секрет? Значит, был какой-то секрет, о котором они говорили? Что-то здесь нечисто». Но ведь это тоже запросто может быть мифом.
Как ни удивительно, в XVI, XVII и даже в XVIII веке Жанной не особенно интересовались – разве что Вольтер написал свою издевательскую «Орлеанскую девственницу». А вот романтический XIX век поднял ее на щит: в это время о ней сочинили огромное количество произведений. К тому же XIX век – это время национального подъема, и Жанну д’Арк начали воспринимать как защитницу французов, героиню Франции, которой она является и поныне. В начале XX века зазвучали предложения о канонизации Жанны д’Арк, и в 1920 году ее признали святой. Сегодня святую Жанну, покровительницу Франции, в основном почитают консервативные националистические круги. О ней написано множество работ, в которых все связанные с ней события толкуются исключительно как чудо, произошедшее по божьей воле.
Жанна д’Арк интересна сама по себе – как историческая личность, но интересна она и как явление из сферы массовой психологии: почему люди верили ей и шли за ней? И, конечно, она интересна уже как феномен, который спустя пять веков стал частью пропагандистских, национальных, религиозных образов. Наверное, образ Жанны д’Арк еще не раз трансформируется в восприятии масс, историков и литераторов. Но вряд ли кому-то удастся оспорить тот факт, что ее история полна чудес.
Часть 2Князья, кочевники, проповедники
Печенеги и половцы – вечные враги или шумные соседи?
Одна из наиболее ярких историй об отношениях печенегов с Русью описана в «Повести временных лет». Когда в 968 году киевский князь Святослав ушел с походом в Болгарское царство, печенеги решили воспользоваться отсутствием хозяина и внезапно осадили Киев. Киевляне (и в их числе – мать Святослава Ольга и его сыновья Ярополк, Олег и Владимир) были отрезаны от путей сообщения и изнемогали от голода и жажды. На противоположном берегу Днепра в это время стоял небольшой русский отряд под руководством воеводы Претича. Горожане собрали вече и решили, что кто-то должен перебраться на тот берег и передать воеводе: «Если не подступите утром к городу – сдадимся печенегам». Выполнить это задание вызвался некий отрок, знавший печенежский язык. Он незаметно покинул город и с уздечкой в руке прошел через заслоны печенегов, спрашивая, не видел ли кто его коня; дойдя до реки, сбросил с себя одежду и прыгнул в воду. Печенеги, поняв обман, принялись стрелять в него из луков. Но героя увидели с другого берега, подобрали и доставили к Претичу. Узнав о ситуации, воевода решил любой ценой пробиться к городу и освободить княгиню и княжичей, объявив дружинникам: «Если же не сделаем этого, то погубит нас Святослав». В результате воеводе удалось напугать печенегов, а срочно вызванный Ольгой Святослав вскоре пришел на помощь и отогнал захватчиков подальше.
Это, конечно, сказка, да в ней намек! Непонятно, каким образом этот молодой человек смог выдать себя за печенега. Недостаточно говорить для этого на печенежском языке. Вероятно, он и внешне не сильно отличался от печенегов, а потому его приняли за своего.
Всех степных кочевников, регулярно приходивших на Русь, мы часто воспринимаем как монголоидов (может, потому что главными среди них были монголы). Но если бы печенеги походили на монголов, этот мальчик вряд ли сумел бы выдать себя за печенега – если только сам не был печенегом, например. Однако похоже на то, что они не являлись никакими монголоидами.
В Х веке знаменитый арабский путешественник Ахмад ибн Фадлан участвовал в длительном посольском походе. Они вышли из Багдада, отправились сперва в Среднюю Азию, затем – в Волжскую Булгарию, сделали длинную петлю и побывали в земле огузов, где Ибн Фадлан встретил, в частности, печенегов. По его описанию, эти люди брили бороды, имели чёрные волосы и маленькие глаза (маленькие, но не узкие). Да и вообще, согласно этому и другим источникам (арабским и византийским), скорее всего, печенеги – это тюркский народ, хотя и восточный, конечно.
О происхождении слова «печенеги» ведется много споров, и одного удовлетворительного объяснения не существует. Есть версия, что это искаженное имя их некоего мифического предводителя. Есть предположение, что в основе термина лежит значение «свояки», или «родичи», указывающее на их близость к русским людям.
Откуда печенеги взялись на Руси?
Они кочевали в степях. Потом сдвинулись на восток, ближе к Каспийскому морю, и после – в Азию. Но как раз к началу Х века переместились к Черному морю. Первое упоминание о столкновении Руси с печенегами (875 год) содержится в Никоновской летописи: тогда киевские князья Аскольд и Дир успешно противостояли появившимся в Приднепровье печенегам. В 915 году, во время княжения Игоря Рюриковича, воспитанника Вещего Олега, случилось первое вторжение печенегов на русские территории, однако военного столкновения не произошло – Игорь заключил с ними мирный договор. Это кажется удивительным, ведь они – «вечные враги» Руси, постоянно нарушавшие границы. В течение следующих нескольких десятилетий русские летописи не упоминают о столкновениях с печенегами. Историки по этому поводу спорят: одни говорят, что походов действительно не случалось – поддерживались дружеские отношения; другие же предполагают, что войны с печенегами были совершенно привычным делом, и потому летописец не уделяет им внимания. Мне это всё же кажется довольно сомнительным. Тем более что спустя еще несколько десятилетий, в 943–944 годах, Игорь (уже в конце своего правления) отправился воевать с Византией и взял с собой печенегов – явно своих союзников.