Русь и Орда
Ордынское иго – это период нашей истории, который вызывает множество споров. Ордынское оно или татаро-монгольское? Было оно неизбежностью, которой пришлось покориться, или силой, с которой следовало сражаться? И главное – какую роль сыграло это явление в развитии нашей страны?
В 1206 году монгольские племена провозгласили своим вождем главу одного из племен – Темучина (или Тэмуджина), всем известного под именем Чингисхан. С этого момента и начались монгольские завоевания. Монгольская армия быстро подчинила себе соседние земли. Одна из важнейших вех на ее пути – Китай, где она получила и орудия для осады городов, и чиновников, которые умели наладить управление огромными территориями. Оттуда войско двинулось на Запад, завоевало Среднюю Азию и пошло к Закавказью. А в 1237 году, уже после смерти Чингисхана, его внук Бату-Хан, известный по русским летописям как Батый, двинулся на Русь. Войска Батыя осадили Рязань – первый русский город, который пал, не сдавшись, и был разрушен. Разрушен настолько, что сегодняшняя Рязань находится не совсем там, где стояла прежняя. Городище Старая Рязань так и не восстановили, и сегодня его раскапывают археологи.
Дальше Батый пошел по русским городам – через Владимир, через Суздаль, через Тверь – к Новгороду, до которого, к счастью для новгородцев, не добрался из-за весенней распутицы, а потому развернулся. Семь недель он осаждал Козельск – «злой город», как окрестили его потрясенные сопротивлением и невероятной стойкостью козельчан монголы. Летописцы утверждают, что двухлетний князь, считавшийся правителем Козельска, утонул в крови – такую жуткую резню устроили монголы, все-таки взяв город. Но мы не знаем, правда это или нет.
Оттуда войско ушло, а после передышки в 1239 году отправилось на юг. В 1240 году долго осаждало Киев, затем двинулось дальше – по галицким, волынским землям, по Восточной, Центральной Европе – до Хорватии. Там Батыя настигла новость о том, что в Китае умер хан и требовалось делить наследство, поэтому войска быстро пошли обратно.
Эти события, связанные с разорением русских земель, – еще не начало ига, а вторжение, война. Что же случилось потом?
В 1243 году великий князь Ярослав Всеволодович посетил Орду и признал власть великого хана. С этого момента Русь официально попала в зависимость от Орды. Отныне русские земли должны были платить Орде дань, причем очень большую. Кроме того, ханы выдавали ярлык на княжение – назначали того или иного князя великим князем, старшим над всеми другими. Конечно, ханы пользовались этим инструментом очень умело, выбирая людей, им удобных, иногда сталкивая между собой разные земли, разных князей – по принципу «разделяй и властвуй». Именно с этих нововведений началось то, что Карамзин позже назвал «татаро-монгольским игом».
Правда, называть его татаро-монгольским не совсем правильно. Племя татар Темучин уничтожил еще на заре своего правления, так что термин этот – чисто символический. Да и Орда очень быстро перестала быть только монгольским государством. В ней смешались самые разные народы, а потому, наверное, следует говорить об ордынском иге.
Золотая Орда, которой подчинялась Русь, сначала была частью огромной Монгольской империи, протянувшейся от Крыма до Китая и Монголии. Но с 1266 года эта гигантская империя стала распадаться на отдельные части, каждой из которых правили потомки Чингисхана – чингизиды. Эти потомки где-то враждовали друг с другом, где-то договаривались, но в любом случае все они получили свои территории, и в подчинение Золотой Орде досталась Русь.
Понятно, что Русь к тому моменту Батый разгромил и разграбил. Однако насколько неизбежен был такой выбор – подчинение Орде? Насколько мудрую политику вели те князья, которые решили, что сопротивление бессмысленно? Для меня этот вопрос по-прежнему открыт.
Как же всё происходило?
В первое время после 1243 года никто еще не знал, что сопротивляться бесполезно. Конечно, воспоминания о недавнем вторжении были свежи. Русские княжества лежали в руинах, огромное количество дружинников погибло. Сам князь Ярослав Всеволодович, признавший власть захватчиков, умер на обратном пути из Орды. И это довольно странная история. Кожа его покрылась непонятными пятнами. По словам летописца, это произошло после того, как ханша накормила его едой из своих рук – очевидно, отравила его. Возможно, он стал жертвой вражды разных фракций монгольских правителей. Правда, пятна на теле могли быть и симптомом чумы, подхваченной на пути из Китая.
Сыновья Ярослава Всеволодовича (самый знаменитый из них – Александр Ярославич, или Александр Невский) сразу вступили в соперничество за власть. Сперва великое княжение получил куда менее известный нам князь Андрей Ярославич, брат Александра Невского. Он начал сближаться с теми князьями, которые не желали мириться с монгольским диктатом, – в частности, с выдающимся князем Даниилом Романовичем Галицким. Поддерживал его и другой брат, Ярослав Ярославич. Они явно не хотели подчиняться Орде, по крайней мере, платить ту огромную дань, которую Орда от них требовала.
В 1252 году на Русь обрушился невероятный по своей жестокости и разрушительности поход, названный в летописи Неврюевой ратью (потому что командовал войском царевич Неврюй). Золотоордынцы снова разгромили русские города и разбили Андрея Ярославича, которому пришлось бежать из русских земель. Летописец вкладывает в уста Андрея Ярославича такие слова: «Доколе нам между собой ссориться и наводить татар [имеется в виду на Русь]; лучше бежать в чужую землю, чем дружить с татарами и служить им». И он действительно бежал, через некоторое время получил возможность вернуться, но великим князем уже не стал.
У историков нет единого мнения относительно того, почему пришла эта рать. Согласно одной из версий, на Андрея Ярославича донес его брат – Александр Ярославич, уже к тому времени прославившийся победой над шведами на Чудском озере. Не исключено, что именно Александр Невский направил Неврюя против брата и получил таким образом великое княжение. Мы не можем доказать это, но последующие действия Александра Невского показывают, что он делал ставку на Орду. Все рассуждения о его мудрости и о том, что он понимал бессмысленность сопротивления, что берег русские силы для будущей борьбы через несколько веков, довольно сомнительны. Полагаю, Александр Невский просто понял: Орда – это сила, которая поможет ему укрепить власть.
Мы представляем себе Орду какой-то дикой, жуткой, необузданной стихией. Однако Орда была хорошо организованным государством – прежде всего благодаря китайским чиновникам, которые прекрасно умели налаживать управление, сбор налогов и тому подобное. Всё там происходило четко и продуманно. Чтобы ясно понимать, с кого и сколько следует собирать дани, ордынцы решили провести перепись и узнать, где сколько людей проживают, сколько среди них, например, торговцев и ремесленников.
И вот в начале 1250-х годов по всем русским городам прошла перепись, вызвавшая в некоторых местах волнения и восстания. Энергичнее всего сопротивлялись жители Новгорода, не желавшие платить дань. Княжил в Новгороде тогда сын Александра Невского Василий, которого перед этим новгородцы выгоняли, но Невский вернул его к ним. Василий, очевидно, понимал справедливость новгородских требований и нежелания подчиняться Орде, но и не хотел вступать в конфликт с отцом. Поэтому он не стал принуждать новгородцев и предпочел уехать из города. И тогда туда явился его отец. Александр Невский обвинил новгородцев в том, что они сбили с толку его сына, настроили его против Орды, и жестоко наказал бунтарей: кому-то отрезал носы, кому-то выколол глаза. И поставил княжить в Новгороде другого своего сына, Дмитрия Александровича, на тот момент еще ребенка. Мальчик сам, конечно, управлять Новгородской республикой не мог, и в результате давления сверху новгородцев вынудили подчиниться, пройти через перепись и платить дань.
Я не хочу красить Александра Невского лишь черной краской. Мы знаем, что позже он ездил в Орду и ходатайствовал за русских людей, попавших в плен, пытался освободить их. Однако именно Невский заложил традицию подчинения Орде, укрепляя за ее счет свою власть.
Были, правда, и другого рода правители. Скажем, Андрей Ярославич и его брат Ярослав Ярославич действовали иначе. Необходимо упомянуть и Галицкого князя Даниила Романовича – выдающегося, замечательного, благородного правителя. Князем богатейшей южной галицко-волынской земли он стал в пять лет, когда погиб его отец, не менее знаменитый князь Роман Мстиславич. Роман Мстиславич пытался жестко подчинить себе богатых независимых бояр, и они, понятно, были им недовольны. Когда же вместо жестокого Романа на княжеском престоле оказался мальчик, власть его оказалась под угрозой, и его мать схватила двух сыновей и бежала из Галича. Некоторое время они провели на чужбине: то в Польше, то в Венгрии. И Даниилу Романовичу понадобилось много лет на то, чтобы вернуть себе эти земли, которые объединил его отец, – Галицкую и Волынскую.
Ему было 18 лет, когда он впервые встретился с монгольским войском в битве на Калке. Летописец говорит, что его ранили в грудь, но молодой князь не заметил раны в пылу сражения. Лишь потом, когда войска бежали, он пил воду и увидел кровь.
Батыя же Даниил Романович встретил сорокалетним, много пережившим. В этот момент Киевом от его имени управлял воевода Димитр, проявивший невероятную стойкость и мужество при защите города. Доблесть его настолько впечатлила Батыя, что тот отступил от своих обычаев и не убил Димитра (хотя обычно монголы уничтожали тех, кто сопротивлялся и не сдавался), а сделал своим советником. И не исключено, что позже, при наступлении на галицко-волынскую землю, Димитр так хитро провел монголов, что некоторые города удалось спасти.
От Даниила Романовича, конечно, потребовали такого же повиновения и признания власти Орды, как и от других князей. Он очень долго сопротивлялся, тянул с поездкой в Орду. Отправил туда своего сына Льва, и тот вел сложные переговоры. Но, в конце концов, пришлось Даниилу в 1245 году поехать самому. И летописец восклицает: «О, злее зла честь татарская! Даниил Романович, великий князь, владел вместе со своим братом всею Русской землей: Киевом, Владимиром и Галичем, и другими областями, а ныне стоит на коленях и называет себя холопом! Татары хотят дани, а он на жизнь не надеется».