Впоследствии Даниил Романович прикладывал огромные усилия, пытаясь создать блок правителей, которые выступили бы против монголов. Надо сказать, что этот поход Батыя вплоть до Хорватии произвел сильнейшее впечатление на всю Европу. Все боялись, что они вернутся снова – эти чудища, рожденные где-то в азиатских степях от связи жутких духов со злыми волшебницами. Была и другая версия: что они – потомки христиан, живущих далеко в Азии, в царстве пресвитера Иоанна, о котором рассказывал Марко Поло. И, возможно, они помогут европейским христианам сражаться с турками во время крестовых походов. В общем, захватчики вызывали разные толки и заставляли людей трепетать.
Галицко-Волынское княжество находилось неподалеку от Венгрии и Польши, поэтому у Даниила Романовича были многочисленные связи с Западом, и он решил искать союзников там. Он пользовался в Европе большим уважением, общался с литовским князем Миндовгом и даже, уже овдовев, женился на его племяннице. Он хотел женить своего сына Льва на дочери венгерского короля Белы IV, но Бела сначала отказывался, а потом сам предложил, и Лев Данилович женился на венгерской принцессе Констанции. Другого своего сына, Романа Даниловича, князь женил на дочери австрийского герцога Гертруде. Даниил вел переговоры и с папой римским – великим Иннокентием IV, который пытался организовать крестовый поход против монголов. Этот крестовый поход не осуществился – государи не откликнулись, да и Даниил Романович отказался от предложения папы Иннокентия объединить православную и католическую церкви (даже несмотря на то, что папа сделал его королем). На дочери Даниила Галицкого, Анастасии Даниловне, был женат младший брат Александра Невского – Андрей Ярославич. Вступив в брак, Андрей стал союзником тестя в противостоянии ордынцам. Но когда Даниил Романович поссорился с Литвой, Андрею, как мы помним, как раз пришлось бежать из русских земель, и союз развалился. Всё это показывает, что в первые годы установления ордынского владычества предпринимались попытки объединиться против монголов и о безусловном подчинении речь не шла.
Русские княжества покорно платили дань, и конец XIII века сопряжен со страшным разорением Руси. Археологи не находят денег в слоях того периода. Вероятно, всё уходило в Орду.
Потихоньку приходить в себя Русь начала в XIV веке. Характерный признак экономического подъема – каменное строительство в городах, ведь строительный камень стоил дорого. Мы наблюдаем примеры этого процесса и в Москве, и в Новгороде (который пострадал меньше других), и в Твери, и в других местностях.
Новому поколению князей, которые не пережили нашествие Батыя (хотя, естественно, они помнили, что было с их дедами), тоже приходилось выстраивать отношения с Ордой. И происходило это по-разному. В первой половине XIV века начало подниматься Московское княжество. До монгольского нашествия оно отдельно не существовало, Александр Невский завещал эти земли одному из своих сыновей – Даниилу Александровичу. Ничего особенного это княжество из себя не представляло, было совсем маленьким, но в начале XIV века принялось потихоньку разрастаться. А рядом набирало силу другое княжество – Тверское, обладавшее такими же преимуществами: его тоже не разорили полностью, оно находилось в удобном месте – в центре русских земель, посреди торговых путей (да еще и на Волге), природные условия там и там были схожими. Так что Московское и Тверское княжества постепенно богатели и, конечно, соперничали друг с другом.
Московские князья, однако, твердо взяли курс на поддержку Орды. Юрий Данилович (внук Александра Невского), правивший в Москве в начале XIV века, сумел заключить очень выгодный брак: женился на сестре ордынского хана, которую звали Кончака (в крещении Агафья). Таким образом значение его, как ханского родственника, резко выросло. Во время очередного конфликта с Тверью, когда Тверской князь Михаил пошел войной на Москву, Юрий Данилович был разбит, а его жена Кончака, почему-то сопровождавшая его в бою, попала в плен. Думаю, Михаил пришел в ужас, когда понял, кого он захватил, и сразу же заявил о готовности вернуть пленницу, но она умерла. Юрий Данилович тут же сообщил в Орду, что в Твери ханскую сестру отравили, и Михаила Тверского вызвали в Орду и там убили.
Вражда тверских и московских князей на этом не окончилась. Спустя несколько лет наследник Михаила, Дмитрий Михайлович по прозванию «Грозные очи», встретил в Орде Юрия Даниловича, убийцу отца, и, не выдержав, выхватил меч и зарубил его. Его затем тоже казнили, причем не столько за убийство московского князя, сколько за то, что он обнажил оружие на глазах у хана – это считалось страшным преступлением.
Таким образом, в Москве и в Твери правители сменились практически одновременно. Тверским князем стал брат Дмитрия Михайловича – Александр Михайлович, а московским князем – знаменитый Иван Данилович, Иван Калита. Калита – это старинное русское название денежной сумки, кошеля. Историк Н. М. Карамзин пытался развить мысль о том, что Калитой князя прозвали, потому что он всегда носил с собой кошелек и давал всем страждущим милостыню. Однако у меня больше доверия вызывает версия о его бережливости и о том, что деньги, как говорится, прилипали к его рукам.
В 1327 году отряд баскаков (сборщиков дани) во главе с неким Чолханом, которого летопись называет Щелканом, пришел в Тверь. Баскаки стали безобразничать там, обижать и грабить население, и народ в конце концов возмутился и поднялся против чужаков. Те укрылись в княжеском тереме. Князь Александр Михайлович попытался успокоить своих подданных, объясняя, какие могут быть последствия. Люди не вняли призывам князя. И Александр Михайлович, что удивительно, не отправил дружинников подавлять восстание, не резал никому носы и не выкалывал глаза (как Невский в Новгороде), а присоединился к своему народу. И даже дал совет – поджечь терем, в котором сидели баскаки. Терем сожгли, отряд баскаков погиб. Узнавший об этом Калита тут же сообщил о произошедшем в Орду и получил разрешение (или распоряжение) усмирить тверской народ. С новым ордынским отрядом он пришел в Тверь и подавил восстание. Александру Михайловичу пришлось бежать во Псков.
К тому моменту Калита уже пользовался огромной поддержкой церкви. Вместе с войском и митрополитом, который жил в Москве, московский князь явился под стены Пскова. Митрополит объявил, что отлучит весь город от церкви, если горожане не выдадут Александра Михайловича. Жители Пскова планировали его и дальше защищать, но, чтобы не подставлять их, тверской князь сам ушел из города и уехал в Литву. Спустя годы он получил прощение, хан разрешил ему вернуться в Тверь. Но Калиту это не устраивало: через несколько лет он донес в Орду, что Александр Михайлович в Твери снова задумал восстание, и тогда его все-таки казнили.
Такова история о возвышении Москвы, которое обычно объясняют мудрой политикой князей – якобы понявших, что сражаться бессмысленно и следует беречь силы и охранять людей от возможных нашествий. После Тверского восстания московский князь предложил хану свою помощь в сборе дани – и тут-то и стал Калитой. Ему поручили собирать дань со всех княжеств, а не только со своего, и таким образом он избавил Русь от разорительных нашествий баскаков. И заодно обогатил московскую казну: отправляя в Орду дань, что-то он оставлял на развитие своего княжества.
Когда заходит разговор о Калите, в памяти непременно всплывает стихотворение Наума Коржавина:
Мы сегодня поем тебе славу.
И, наверно, поем неспроста, —
Зачинатель мощной державы
Князь Московский – Иван Калита.
Был ты видом – довольно противен.
Сердцем – подл… Но – не в этом суть:
Исторически прогрессивен
Оказался твой жизненный путь.
Ты в Орде по-пластунски лазил.
И лизал – из последних сил.
Покорял ты Тверского князя,
Чтобы Хан тебя отличил.
Подавлял повсюду восстанья…
Но ты глубже был патриот.
И побором сверх сбора дани
Подготавливал ты восход.
Правда, ты об этом не думал.
Лишь умел копить да копить.
Но, видать, исторически-умным
За тебя был твой аппетит.
Славься, князь! Все живем мы так же:
Как выходит – так и живем.
А в итоге – прогресс… И даже
Мы в историю попадем.
Иван Калита действительно сберег свое княжество, получил деньги, расширил территории (какие-то земли прикупая, какие-то – получая в наследство), укрепился. Его потомки чувствовали себя куда более сильными. Спустя несколько десятилетий, при Дмитрии Донском, был построен каменный Кремль, что резко усилило обороноспособность Москвы. И в 1380 году московское войско вместе с войсками других земель вышло на Куликово поле, чтобы сразиться с темником Мамаем, – и тем самым положило начало борьбе за освобождение Руси, хотя иго будет сброшено еще только через 100 лет после Куликовской битвы. Темник – это командир тумена, войсковой единицы в десять тысяч воинов. Не будучи чингизидом, Мамай не мог провозгласить себя ханом, однако ставил во власть «марионеток» и управлял за их спиной. Ко времени Куликовской битвы на территории, которые контролировал Мамай, вторгся хан Тохтамыш.
Дмитрий Донской, разбив Мамая, тут же написал об этом великому хану Тохтамышу и поклонился ему. Так что с независимостью дела обстояли еще плохо. Но линия поведения уже выстраивалась. Умирая, Донской впервые завещал великое княжение своему сыну, не дожидаясь ярлыка из Орды. Тот, правда, сразу поехал в Орду, чтобы это решение утвердить.
Другие земли в тот период тоже подчинялись монголам. В 1243 году грузинская царица Русудан признала власть одной из ветвей монголов, которая вела свое происхождение от хана Хулагу, и грузины тоже начали платить дань. Грузия пережила и страшное разорение, и унижения, и убийства князей. В 1316 году (примерно тогда, когда Юрий Данилович воевал с тверским князем) грузинский царь Георгий взял на себя сбор дани со всех земель грузинских. Прошло еще немного времени, и в 1327 году (Иван Калита как раз подавил восстание в Твери) Георгий перестал подчиняться монголам, а спустя несколько лет Грузия освободилась от монгольского ига (оно там не продержалось даже век).