Перечитывая недавно свой любимый роман Джеймса Клавелла «Сёгун», я поняла одну вещь: за те двадцать лет, которые прошли с момента моего с ним знакомства, увлекательность этой темы ослабла; мне было всё так же интересно его читать, но сегодня я вижу, что он в значительной степени состоит из этих самых стереотипов. Самураи – безжалостные и жестокие, эдакие ценящие красоту роботы, беспрерывно либо совершающие сэппуку, либо просящие разрешения совершить сэппуку; им разрешают или отказывают. В общем, всё крутится вокруг этого.
Да, мы все слышали, что путь самурая – это смерть, однако такая трактовка слишком проста. Образ самурая и его жизнь нельзя свести только к сэппуку и к смерти. К тому же самураи менялись с веками, развивались. Но откуда они вообще взялись?
Слово «самурай» происходит от древнего японского глагола «самурау» – «служить», и следовательно, самурай – это служивый, в том числе воин. В самые древние времена в Японии о самураях и вовсе не слыхали, в текстах раннего периода этого слова нет, оно появится приблизительно в Х веке. Не существовало тогда и конников с удивительными изогнутыми мечами. Воины в первые столетия нашей эры были пешими. Есть версия, что около 400 года нашей эры, в начале V века, японские отряды, воевавшие в Корее, разгромила корейская конница. Конечно, японским историкам не очень нравится идея, будто всё произошло из-за поражения, ведь у Японии с Кореей вообще сложные отношения. Однако, возможно, именно это подтолкнуло японских правителей к мысли о том, что конница сражается эффективнее, чем пехота. В Японии на тот момент кони уже были, но в бою их еще не использовали. Однако в огромных курганах эпохи Кофун (VI в.) найдены захоронения лошадей, уже связанных с военной элитой, а также первые мечи.
Правда, эти мечи еще совсем не похожи на знаменитые самурайские катаны – они короткие и прямые. То есть боевой конницы с мечами пока нет или она немногочисленна.
Надо заметить, что во второй половине первого тысячелетия нашей эры японская армия строилась по принципу китайской. Китай вообще был главнейшим государством в этой части Азии: его могли ненавидеть, бояться, но на него всегда равнялись. Поэтому в Японии призывали людей на военную службу по китайскому образцу.
Примерно в VIII–IX веке центр японской жизни (столица) переместился из Нары в Хэйан (то есть в Киото). И правители – как и большинство средневековых правителей по всему миру – начали опираться на крупных землевладельцев, на тех, кого потом станут называть даймё. Эти землевладельцы контролировали свои территории, набирали отряды и по призыву императора являлись с этими конными отрядами на военную службу. То есть на смену «призванному» войску пришло то, что в Европе называлось феодальным ополчением. И в этот момент у конников даймё появились изогнутые мечи, похожие на те, которые впоследствии будут у самураев.
Здесь, правда, надо упомянуть еще один любопытный факт. В начале XVII века сёгун Токугава сказал, что меч – это душа самурая. И действительно, самураев мы всегда ассоциируем с мечом или даже с двумя, но вообще-то основное оружие самурая на протяжении многих веков – это лук и копье. Да, они уже владели мечами, однако главный навык воина в первом тысячелетии нашей эры (да и позже) – это умение держаться в седле и стрелять из лука. Первые самураи – это всадники с луками в руках. Кстати, стрелять из лука на скаку невероятно сложно: такой наездник управляет лошадью только при помощи ног, при этом прекрасно держится в седле и одновременно стреляет.
Японские луки – особенные. Если европейцы держали лук где-то посередине, то японцы – примерно на одну треть от низа, потому что так удобнее стрелять с коня. Конечно, это истинное мастерство: на скаку вытащить стрелу из колчана, натянуть тетиву, прицелиться, выстрелить. Если же все стрелы закончились, то всадник спешивался (либо его спешивали силой – например, стаскивали с седла копьем с крюком) – и начинался бой на мечах или кинжалах. А потом, возможно, дело доходило и до рукопашной битвы. Повторю: мечи у японских воинов были, но луки значили намного больше, и о великих лучниках рассказывали легенды.
Государственная система развивалась, укреплялась: в центре находился император, ему подчинялись крупные землевладельцы (даймё), которым служили те, кого с X века называют самураями. То есть сперва самураи – это военные слуги, охранники (никаким особым благородством не отличавшиеся). Но постепенно самураи стали получать свои участки земли и приобретать всё большее влияние, самурайские семейства начали пользоваться уважением.
История XII века описана во множестве прекрасных японских книг, из которых мы черпаем сведения о странных, иногда диких, а порой замечательных событиях. XII век в Японии – период смут и гражданских войн и, что важно, это время существенных перемен в жизни самураев.
К тому моменту японские императоры попали в большую зависимость от знатного рода Фудзивара. Фудзивара породнились с императорами и даже контролировали их, хотя императоры еще сохраняли за собой власть. В текстах XII века встречается понятие «отрекшийся император». С нашей точки зрения, отрекшийся император – это тот, кто уже отказался от трона и функций управленца. В Японии же всё было иначе. Отрекшийся император становился монахом, но при этом продолжал контролировать тех, кто правил вместо него (по крайней мере, пытался). И уже в тот период сложилась значимая для Японии традиция: тот, кто контролировал императора, – контролировал страну. Когда Фудзивара сохраняли свое влияние, поднялись еще два мощных рода – Минамото и Тайра, два гигантских клана, владевшие большими землями и множеством вассалов. Сперва они действовали вместе и пытались подчинить себе императора. Происходили смуты, похищения, бои в Киото и т. п. Но вскоре оказалось, что эти союзники – уже совсем не союзники, так как всё большую власть приобретал род Тайра и его вождь Тайра-но Киёмори.
На следующем витке борьбы клан Минамото пытался захватить императора, даже похитить его, но всё же проиграл. До нас дошли разные удивительные истории о тех событиях. Например, как глава клана спасался бегством, а его раненый сын умолял отца убить его, чтобы не задерживать других, и отец выполнил просьбу – потому что победа клана важнее жизни сына. Другой сторонник Минамото в попытке задержать врагов выдал себя за главу клана и, чтобы его не узнали, содрал кожу с лица (по крайней мере, так утверждают рассказы того времени). Враги сражались с ним, принимая за главу клана, и приостановили погоню. Из таких жутковатых самурайских сцен состоит вся история борьбы Минамото и Тайра.
В конце концов Минамото были повержены, глава клана и почти все его дети погибли. Но одного из его сыновей – Минамото-но Ёритомо – помиловали по просьбе разных знатных людей и отправили в ссылку (что окажется большой ошибкой рода Тайра). Помиловали также малыша Минамото Ёсицунэ (который станет впоследствии героем многочисленных легенд, повествующих о его потрясающей сказочной жизни): то ли потому, что ему было всего несколько месяцев, то ли потому, что его мать, невероятная красавица, пленила главу рода Тайра и даже, по слухам, родила от него ребенка, то ли потому, что она, несмотря на всю свою красоту, все-таки оставалась служанкой, и сына ее не воспринимали всерьез. Помилованного малыша отдали на воспитание в буддийский храм – предполагалось, что он станет монахом.
Таким образом, свергнув семейство Минамото, клан Тайра приобрел огромную власть. Как сказал тогда один из придворных: «Кто не принадлежит к роду Тайра – тот вообще не человек». По сложившейся к тому времени традиции Тайра породнились с императорами. Очередной маленький император, мальчик Антоку, происходил по отцу из императорской семьи, а по матери – из семьи Тайра.
Однако оставшиеся Минамото не хотели сдаваться и время от времени поднимали восстания. В частности, рассказывали о великом воине из рода Минамото – Минамото-но Тамэтомо – потрясающем лучнике, совершавшем невероятные подвиги. Однажды в бою он пронзил стрелой врага: стрела прошла насквозь и пригвоздила несчастного к лошади – с такой силой она была выпущена. И когда Минамото-но Тамэтомо попал в плен к Тайра, они (как говорят) вывернули ему руки из суставов, чтобы он не мог больше стрелять, – настолько его боялись. Его отправили в ссылку, там его руки, конечно же, вылечили, и он снова принял участие в восстании. В своем последнем сражении он, окруженный огромным отрядом врагов, яростно сопротивлялся. К острову, где шла битва, подплывал корабль с людьми Тайра. Минамото-но Тамэтомо выстрелил в корабль, и удар стрелы был настолько сильный, что пробил борт – и судно утонуло. Однако это не спасло воина: понимая, что будет схвачен, он покончил с собой.
Эта история – первый зафиксированный пример сэппуку. Мы не знаем подробностей о том, как это происходило, но, судя по всему, на тот момент подобное было достаточно распространено. Во всяком случае, к этому же времени относится рассказ о том, как некий отряд, сражавшийся на стороне Минамото, враги окружили столь быстро, что пленники не успели совершить самоубийство. То есть такой исход битвы казался само собой разумеющимся.
В XII веке уже вовсю шла гражданская война. Один из принцев императорской семьи – Мотихито – возмутился тем, что императором сделали мальчика Антоку (из-за его родства с кланом Тайра), ведь себя он считал куда более высокородным и достойным престола. Он поднял восстание против Тайра, против Киёмори, и объединился с оставшимися Минамото, вновь раздув пламя войны, смут и сражений. До нас с тех времен дошли странные, жестокие и одновременно поэтические рассказы о самурайских подвигах.
Престарелый воин из рода Минамото, Минамото-но Ёримаса, в течение долгих лет держался в стороне от политических бурь, жил, ни во что не вмешиваясь, и потому его не убили в предыдущую смуту. Но на склоне лет он не выдержал и тоже выступил против Тайра. В одном из сражений он в конце концов был оттеснен к храму. Его сыновья еще удерживали врагов, а Минамото-но Ёримаса, понимая, что битва проиграна, не просто совершил сэппуку, а еще и записал стихотворение на своем боевом веере. Это положило начало традиции: самурай, совершающий самоубийство, по возможности должен перед этим поэтически выразить свои чувства. Записан