— Все делают вид, что зла нет. Так ведь неправильно? — требовательно спросил Рент.
— Но жизнь продолжается. Идем.
— Здесь недалеко.
Рент не обманул. Не успел Михаил и пары слов сказать, как уже сидел в уютном кафе, за столиком у окна. Сквозь приоткрытые жалюзи внутрь «Чары» узкими полосами просачивалось солнце.
— Недурственно, — оценил Михаил опрятность заведения. Рент отправился к прилавку, делать заказ.
— Наша добрая коровка, — раздался чей-то голос. Михаил заинтересованно обернулся. Мужчина внушительных пропорций в потертом костюме преувеличенно заботливо разглядывал создателя конструкций. — Скольких жучков мы сегодня прикрыли заботливым крылом? Гляди, парни, улыбается. А если так…
Мужчина подхватил со стола чашку и выплеснул содержимое на Рента.
— Чего вы ребята? Я только заказать. Если я мешаю…
— Ты прав, мешаешь. И с этим надо что-то делать. Как ты полагаешь? Надо или нет?
— Не надо. — Рент быстро отошел и вернулся к столику.
Михаил долго и с чувством смотрел на него. Смотрел до тех пор, пока не принесли обед. Стейк, картофель и подливка — в меру оскверненные пищевыми добавками. Цивилизованная еда в цивилизованной обстановке. Вдалеке басовито ухнуло несколько взрывов.
Настройщик деловито цокнул языком, взял кружечку чего-то дымящегося и отпил… Экстаз.
— Кофе, — недоверчиво прошептал он.
— Я еще возьму, — вызвался Рент.
— Сиди. Ты достаточно потратился. И это как раз то, о чем я хотел с тобой поговорить.
— Мик, ты меня спас.
— Спорный вопрос.
— Но я могу помочь… — Рент ничего не понимал.
— Мне нужна работа, приятель. Чтобы встать на ноги, то да се.
— Конечно. — Белесый радостно закивал. — Ты по специальности кто?
— Инженер-конструктор… — не подумавши, ответил Михаил. — Придумываю эдакое… конструктивное…
Неожиданно Рент засмеялся:
— Прости, Мик, но я сразу понял, что мы похожи.
— Сильно сомневаюсь.
— Перед тобой сидит потомственный создатель конструкций. В конторе, где я работаю, нужны специалисты. Ничего сложного, я все устрою. Для начала будешь получать сорок тагов в неделю, но с перспективой роста…
— Если только с перспективой. — Михаил усмехнулся. — Считай, договорились. Пойду домой — устал как собака.
— Я с тобой, — вскочил Рент.
Плечом к плечу они двинулись на выход. Михаил перехватил ехидный взгляд типа в потертом пиджаке — нехороший взгляд, намекающий. Рент замялся:
— Пустое Мик. Они ведь не со зла.
— Я понимаю. Топай…
Потомственный создатель конструкций выбрался на улицу. Проходя мимо его обидчика, Михаил небрежно припечатал голову мужчины к столу. Вслед за глухим ударом и треском посуды жертва нападения в воцарившемся молчании откинулась назад и плавно завалилась на бок.
Михаил укоризненно покачал головой. На улице его встретил опечаленный Рент:
— Мик, ты не делай так. Это неправильно… Не по сердцу это.
— Я больше не буду. — Настройщик обаятельно улыбнулся.
— Вот и славно. — Насвистывая бодрый мотивчик, Белесый зашагал к мотелю.
Вечерние тени, накрытые багрянцем заката, скользили по городу в неумолимом пришествии ночи. В полумраке комнаты уютно тикал будильник. Сквозь окно золотистыми светлячками виднелись редкие городские огни.
На улице приглушенно засмеялись — чудо. Кто-то в этой помойке способен на чувства. Смех перекрыл далекий рев форсированного мотора — муниципальные войска заканчивали дневную чистку.
Отойдя от окна, Михаил разделся и лег. Куда он попал?
Под легкими порывами ветра шелестела листва тополей.
Дом, где ты?
Глава 5
Михаил отстранился от кульмана. Прямо сказать, ему повезло — знания, почерпнутые в институте, оказались востребованными в новом мире. Были некоторые отличия в методологии, но столь несущественные, что несколько советов Рента достаточно быстро нивелировали проблему.
Настройщик только что закончил общий вид теплоцентрали — части муниципального заказа. Городские власти заботились о восстановлении общественной собственности. Не факт конечно, что разработки бюро будут реализованы на практике, — главное, показательность прикладываемых усилий — на все доступные и еще не разворованные бюджетные средства.
Тоскливым взглядом Михаил обвел кипу бумаг на рабочем столе. Шеф чуть от радости не прыгал, принимая нового сотрудника, и не преминул споро утопить его в работе. Десятый день Михаил разгребал, сверял, уточнял, правил и клял начальство. Но справедливости ради, шеф — нормальный мужик. Лишних вопросов не задавал, толково объяснил должностные обязанности, с деньгами не жался. Откинувшись на изрядно потертую спинку кресла, Михаил задумался.
Федерация свободных ареалов Таг и город Садали являлись последним местом, в котором хотелось бы жить. В стране назревала революция, и никто толком не мог определить ни ее мотивов, ни ее целей. Недовольные массы народа требовали перемен, власти, следуя букве закона, заняли твердую позицию, и, в результате, кровавым прибоем по стране прокатились беспорядки. О жертвах умалчивали, их разрушающую силу игнорировали, смывая страх нескончаемой круговертью праздника. Чувство пребывания на острие бритвы не покидало Настройщика ни на секунду.
Михаил вместе с креслом развернулся к коллегам по работе — удачно дополнявшей друг друга троице. Скромняга Рент, шустрый, быстрый на суждения старичок Полад и угрюмый, недовольный всем Тадо — мужчина в расцвете сил и психического расстройства.
— Мы живем на пороховой бочке, — повторил Тадо, ломая очередной карандаш.
— Совсем плохо. Прям, хуже некуда — перебирая бумаги, усмехнулся Полад. — Вы молодые, какие-то недоделанные. Чем тебе не нравится жизнь?
— Всем. Со мной никто не считается.
— Не волнуйся Тадо, — подал голос Рент. Он, как обычно в обеденные часы, корпел над выстраиваемой в углу моделью города Света и Тепла. Иного определения для причудливых домиков и башен, обклеенных разноцветной фольгой, подобрать сложно. Рент городок обожал — сдувал пылинки, с центральным соборным комплексом попросту разговаривал, делясь сокровенным. Коллеги привыкли и находили это даже милым. — Меня всегда интересовало твое мнение.
— Ты другое дело Рент, — Тадо недовольно вздохнул. — У тебя дом криво поставлен.
— Где?! — заметался Белесый.
— Мик, пойдем по пивку. — Тадо сменил недовольство на грусть. — Ты вроде самый нормальный. Пойдем…
— Это можно счесть за оскорбление, молодой человек. — Старичок Полад показательно привстал.
— Давай с нами, — согласился Михаил.
— Я пойду, но исключительно ради того, чтобы этот прев не забил тебе мозги бреднями о несправедливости мира.
Традиционный диалог в преддверии окончания работы — ритуал, придающий дню осмысленность и завершенность.
— Куда сегодня? — спросил Тадо.
— Сегодня будет «Половинка»…
— Рабочий день не окончен. — Танкоподобное начальство в лице господина Трипа возникло на пороге.
— Мы в бар, — с независимым видом сказал Полад.
Трип побагровел, набрал в легкие побольше воздуха и… не спеша выдохнул:
— Возьмите и мне кружечку.
Скинув в ящик стола бумаги незавершенных дел, Михаил быстро собрался и двинулся к выходу — кто хочет, тот догонит. Желание подстегнет возможности, придаст рвения коллегам. Контора маленькая, ее можно обойти за пару минут, пусть страждущие поторопятся…
По привычке осмотрев улицу, Михаил шагнул прочь…
— Шнурки проклятые, — он присел на корточки, поправляя шнуровку. Значит, с утра ему не показалось. За ним наблюдали — пристально, оценивающе. Неприятное чувство растущей угрозы холодом захлестнуло грудь.
— Ты чего? — Скрипнула дверь, выпуская Полада и Тадо.
— Ничего. — Михаил заставил себя улыбнуться. — За мной, собутыльники.
Михаил выбрался из-за столика и встряхнулся, проверяя тоннаж.
— Все мужики, я отваливаю. Полный бак.
Его, как водится, принялись уговаривать. Трип зашелестел купюрами — бил по болевой.
— Разговоры у вас нудные. Пиво нормальное, а разговоры нудные. И все про жизнь. И про баб. И про работу.
— Забавные вы, аовцы. Но мне нравитесь. — Полад, хлопнул рукой по столу и рассмеялся. Звякнули стаканы. — До завтра.
— Легкого похмелья.
Выбравшись на свежий воздух, Михаил остановился и подставил лицо прохладе ночного ветра. Редкие искорки звезд проглядывали меж тополиных крон, тускло подмигивали фонари. Одинокие путники, кутаясь в плащи и крутки, мелькали в ореолах света, спеша укрыться от ночи. Ночь опасна и непредсказуема.
Из темноты раздался дикий крик. Кричала женщина — непрерывно, безнадежно. Досадливо плюнув вослед покидавшему организм хмелю, Михаил поспешил к источнику воплей. Бэрги так легко тратить, играя в доброту и всесилие…
— Помогите… Ради Святых, помогите… — молодая женщина отчаянно забилась под грудой мужских силуэтов.
Неожиданно сопящие потные тела начали пропадать, эхом матерных воплей исчезая во тьме. И только треск ветвей свидетельствовал о материальности конечной точки их полета.
Один из насильников, опомнившись, выхватил пистолет. Соскользнув с прицела, Михаил заломил противнику руку — неожиданно сухо треснула кость — и ударом колена отправил в нокаут.
В свете луны тускло блеснуло лезвие.
Михаила спасла реакция. Спустя удар сердца он придавил нападавшего к асфальту.
— Чего ты… Мы ведь только… Она…
От удара затылком о дорожную твердь мужчина дернулся и опал безмолвной грудой плоти.
— Я научился прощать, — Настройщик распрямился. Ночная тишина вернулась на отвоеванное дракой пространство. Враг не спешил контратаковать, предпочтя раствориться в пространстве. Но проблема в наиболее сложной части пока не решена. Помог бы психолог… Но где его взять в полночь? — Подъем особь…
— Не трогайте! — Женщина принялась отбиваться. Ее кулачки иглами прошлись по рукам и плечам Михаила