Ильгет юркнула в угол, ногти впились в ладони, она замерла. Замерли и все бойцы ДС, внимательно слушая странную терранскую песню.
А жизнь - только слово, есть лишь любовь и есть смерть.
Эй! А кто будет петь, если все будут спать?
Жизнь
Стоит того, чтобы жить.
А любовь
Стоит того, чтобы ждать.
Иволга закончила песню и почти без перехода начала вступление к другой. Она перевела множество терранских песен, и часть из них уже вошла в излюбленный репертуар ДС. Вот и сейчас бойцы, узнав вступление, затянули хором - да еще, как это умеют квиринцы, вполне профессионально, на четыре голоса.
Эх, дороги! Пыль да туман.
Холода, тревоги, да степной бурьян.
Знать не можешь
Доли своей,
Может, крылья сложишь
Посреди степей.
Ильгет понравилась и эта терранская песня. Молодец все-таки Иволга. Такие слова красивые, и она хорошо перевела.
Выстрел грянет,
Ворон кружит.
Твой дружок в бурьяне
Неживой лежит.
А дорога дальше мчится,
Пылится,
Клубится.
А кругом земля дымится,
Чужая земля…
— Ну все, - сказал Дэцин, - похоронное настроение. Давайте что-нибудь повеселее споем, что ли…
— Можно и повеселее, - согласилась Иволга. Взяла гитару, ударила по струнам. Ильгет узнала знакомую мелодию, на Квирине часто сочиняли такие частушки.
Как-то вечером в "Синей вороне"
Пели песни ребята из СКОНа.
И солист так старался,
Что народ разбежался
В этот вечер из "Синей вороны".
Иволга перебросила гитару Гэссу, который ловко поймал инструмент и тут же продолжил.
Как-то вечером с пьяного глазу
Навигатор рассчитывал трассу.
И с утра катерок сделал дальний прыжок -
До ангаров, такая зараза.
Развлечение длилось еще с четверть часа, и под конец никто уже не мог серьезно относиться к жизни. Иволга отволокла гитару в угол и объявила.
— Все, танцы!
Загремела музыка. В центр гостиной вылетели дети - Иволги, Миры, Гэсса с Мари, короче говоря, целая толпа, взрослые встали, образовав круг. Ильгет не решилась пойти танцевать, у нее это получалось не так уж хорошо, квиринцы были настоящими виртуозами. Она так и сидела в углу, любуясь легкими и отточенными движениями квиринцев, а они - чего только не выделывали. Мужчины на руки вставали, женщины вертелись юлой, вскидывали ноги к потолку. Дети пытались подражать взрослым, выходило это потешно. Потом поплыл медленный светлый вальс. Квиринцы быстро разбирались на пары… но женщин было меньшинство. К Ильгет подошел Дэцин, но его тут же опередил Гэсс.
— Позволите? - он протянул Ильгет руку. Она бросила извиняющийся взгляд на Дэцина и пошла с Гэссом.
— Ну и дела… - пробормотал командир, - старших по званию обижают.
Гэсс легко и уверенно вел Ильгет. Жаль только, думала она, что Арниса нет сегодня. Ей очень нравилось танцевать с Арнисом. Но и с Гэссом танцевать очень приятно, замечательно. Только главное, не сбиться, на ноги не наступать. Гэсс еще выше и мощнее Арниса, Ильгет ему и до плеча не достает макушкой.
Дети тоже танцевали попарно, мальчишки потешно придерживали маленьких дам за талию, ловко переступали ножками. Это у них получалось отлично, куда лучше, чем у Ильгет. Ну да ладно, что же поделаешь…
Вроде бы, Гэсс доволен.
Дэцин бросил на подчиненного победный взгляд, проплыв мимо в паре с женой Гэсса, Мари. Мари в ДС не состояла, но уж на такую-то встречу ей можно прийти…
Гэсс отвел Ильгет на место, слегка поклонился. Начался общий танец. Ильгет вдруг захотелось побыть одной, как-то устала она от этой музыки, и от мельтешения. Нет, с ребятами хорошо, все они милые, прекрасные, но…
Она просто устала.
Ильгет осмотрелась. Вышла из зала в ближайшую дверь. Миновала коридорчик и оказалась в небольшой комнате, где - вот чудо - горел огонь в самом настоящем камине.
Сегодня и впрямь не жарко. Июнь, но уже неделю погода стоит не ахти какая. В Коринте дождь разгоняют, а здесь, на Алорке, где живет Иволга, с утра была гроза, а теперь противно и мелко моросит весь день. И прохладно, без плаща и не выйдешь на улицу. В такую погоду горящий камин - это самое то, что нужно… и неужели настоящий огонь?
Ильгет присела перед очагом на низкую скамеечку. Нока подкралась сзади, ткнулась холодным носом в руку. Ильгет рассеянно погладила собаку.
Настоящий огонь. Потрескивает на дровах, рассыпается снопами искр, если поворошить кочергой. Ильгет помешала в очаге, распределяя горящие брикеты.
Хорошо. Удивительно хорошо.
Кто-то подошел, сел рядом. Ильгет обернулась. Иволга смотрела в огонь блестящими серыми глазами.
— Жаль, что Арниса нет, - сказала она.
— У Арниса дежурство, - пояснила Ильгет.
— Я знаю. Тебе хорошо здесь, Иль? Ты не чувствуешь себя… ну, чужой, посторонней?
— Нет. Совсем нет. Мне очень хорошо, Иволга.
— Я спрашиваю потому, что раньше я… у меня было такое. Когда я прилетела с Земли… ну, то есть с Терры. Я одно время чувствовала себя чужой. Никому не нужной.
Ильгет помолчала. Действительно странно, почему у нее нет этого чувства? Ведь должно быть… И даже нет тоски по Родине. Раньше, живя в Заре, она очень тосковала по родному городу. А теперь… Ну тоска по Родине, может быть, и есть, только ведь скоро Ильгет вернется туда. И вместо тоски подступает к горлу неистовый, сжигающий страх. Правда, говорят, что страх - нормальное чувство, просто его нужно преодолеть. Вот теперь вместо любви к Родине остался один ужас перед возвращением туда.
А здесь - очень хорошо. Очень. И вот с Иволгой так хорошо сидеть и просто молчать. Но у Иволги, наверное, все было иначе. Она - милая, хорошая. Ильгет коснулась предплечья подруги.
— Ты была совсем одна здесь, да? А ведь я сразу оказалась не одна.
— Да, пожалуй, - согласилась Иволга, - правда, мы тоже были вдвоем. С подругой. Но она терранка, как и я. И мы чувствовали себя здесь чужими, долго не могли себя найти. Потом она погибла.
Ильгет вскинула на Иволгу блестящие глаза.
— Ее звали Эрика. Да, она погибла, - продолжила Иволга спокойно, - ты ведь знаешь, мы работали спасателями. Так получилось. В Космосе. И я была… ну на волосок от смерти, можно сказать. Меня спасли. А потом я подумала, зачем это все… зачем, какой смысл? Хватит с меня. Поселилась на планете, стала заниматься собаками. Я их люблю, знаешь…
— Я тоже, - призналась Ильгет.
— Ну вот, у меня был питомник. Потом муж меня разыскал. Родились дети… Но видно, не судьба мне жить спокойно. Была я хоть обычным спасателем, а теперь вот попала в ДС.
— И мне, наверное, не судьба жить спокойно, - сказала Ильгет, - ты знаешь, когда-то мне казалось, что моя жизнь слишком бесконфликтна. Слишком спокойна. И вот… теперь я не хочу, не хочу ничего, никакой войны, - Ильгет разволновалась, - хочу просто ходить. Дышать. Знаешь как это хорошо, когда дышать легко и не больно, когда этого не замечаешь.
— Знаю, - кивнула Иволга.
— Видеть солнце хочу. Есть, пить. Больше ничего мне не надо.
Иволга обняла ее за плечи.
— Что же делать, Иль, что же делать…
— Я знаю, что не имею права об этом говорить, - продолжила Ильгет, - что я вообще не могла надеяться выжить. Что и сейчас то, что я живу - это чудо.
— Почему не имеешь права? Глупо это. Я, например, тоже была в ситуации, когда выжила только чудом. И не один раз. Пусть и не так ужасно, как ты. Я тебя понимаю, Иль. Только у нас выхода нет.
Ильгет опустила голову. Я боюсь, рвалось у нее с языка. Не хочу туда опять. Очень боюсь. Даже мгновенной смерти - и той боюсь, потому что это все равно больно, все равно успеешь осознать.
Но стоит ли говорить об этом? Все ведь боятся. Надо отвлечься от этого, просто не думать. Лучше думать о чем-нибудь хорошем. Иволга и ее дети…
— У тебя такие дети замечательные…
— Эх, это я знаю! - кивнула довольная Иволга. Ильгет вдруг замолчала. У нее детей не будет. Нет, о детях лучше не надо, а то горечь опять прорвется.
У Иволги вот тоже Бог знает что с мужем.
— Иволга… а твой муж - он тоже с Терры? Он эстарг, летает?
— Он с Терры, да. Но он не эстарг, - медленно ответила Иволга, - и потом, какой он мне теперь муж… Ушел уже два года назад. Лучше бы и не появлялся… дети, конечно, его любят.
— Почему он так?
— Не устраиваю я его, - ответила Иволга, - понимаешь… это слишком хлопотно, иметь такую жену. Надо бояться, переживать, волноваться… Это дело на Квирине распространенное. Мне одно странно, раньше-то он… - она умолкла.
— А мой…- сказала Ильгет, - если я его, допустим, найду и привезу на Квирин… он меня точно не отпустит на акцию.
Иволга посмотрела на Ильгет, и та опустила глаза.
— Иль… ты только не обижайся… ты на самом деле хочешь разыскать своего мужа?
Ильгет удивленно посмотрела на нее.
— Конечно, хочу.
— Но он же с тобой развелся.
— Да ну… ну не знаю. Во всяком случае, теперь, после всего, его мнение могло измениться… я должна его найти и поговорить хотя бы.
— Ильгет, - Иволга с силой сжала в руке кочергу, - ты понимаешь, что он тебя предал? Что это он донес?
Карие глаза Ильгет наполнились недоумением.
— Иволга, откуда… да, я слышала об этом - от сагона…
— В данном случае сагон не врал. Это правда. Мы же следили, мы знаем. Это правда, Иль.
Ильгет помолчала, глядя в огонь.
— Да, я уже думала об этом… но Иволга, он не знал, что со мной сделают. Мы не предполагали такого, понимаешь? И я такого не ожидала. У нас же в стране раньше такого не было… это было невозможно. У нас было нормальное гуманное государство.
— Какая разница? Он хотел посадить тебя в тюрьму. Он пошел на это сознательно.
Ильгет пожала плечами.
— Ну может, правда… он проникся… что я изменила Родине, и все такое.
Иволга пошуровала кочергой в печке, взметнув тучу искр.
— Слушай, Иль, скажи честно - ты святая?
— Сдурела? С чего это?
— Да не знаю… но такое простить…