Сердце билось в небе, посылало красный жар на землю, отчего становилось тяжко дышать, а ветви деревьев казались чёрными. Берек смотрел, смотрел в багровые небеса, зная, что скоро всё умрёт, что Боги покинули этот мир и никого не спасут.
Проснулся Берек от движения. Он открыл глаза и дёрнул ухом. Голова болела. В одном месте у стены сгустилась тьма, и Берек понял, что там кто-то есть. Небольшой и живой, а, значит, добыча, подземная еда. В животе разлился едкий жар, казалось, будто требуха усохла старыми листьями. Этот кто-то пах сладким ароматом кожи, волос, дыхания.
Берек упёрся ладонями в жёсткий корень, на котором лежал, затем прыгнул.
Он сшиб добычу, ощутив под ногтями мягкость плоти. Чужак завизжал, стремительно вывернулся и полоснул острым по плечу. Удар, ещё удар — противник зашипел и пребольно ткнул в Берека палкой, пришлось отскочить и потерять контакт.
Охотник прижал уши и наморщил нос — добыча испугалась, запах страха витал в затхлом воздухе. Невысокое горбатое создание с мясистым носом раздвинуло губы и показало Береку оранжевые изогнутые резцы. Вот чем оно рассекло плечо! Берек покосился — лизяка осталась на месте лёжки, без неё сложно убить добычу… Или не стать ею самому! — он едва увернулся от стремительного рывка существа, рогатая палка просвистела на уровне глаз, Берек крутнулся, изгибаясь, попытался вцепиться в противника. Тот подскочил и бросился бежать, показав голый хвост — в ладони остался пучок серых волос.
Лизяка лежала там же, где Берек её оставил. Стук по корню вызвал странное эхо, словно он внутри пустой. Берек не знал, зачем Боги создали эти коридоры и корни. Они делали понятные вещи — дома, в которых удобно жить, полезные — разные лизяки — могучее оружие, и странные — груды трухи на бесконечных рядах ветхих полок, слишком большие окна в домах и прочее, как вот эти коридоры под землёй. Они сделали это для себя и своих детищ, а потом исчезли. Берек залез рукой за пазуху и проверил: картинка с летающим человеком и звёздами была на месте.
Он спрыгнул вниз, повёл усами и двинулся за убежавшей добычей. Живот подвело, если сейчас не поесть, то и не выбраться из тёмного мира. Запах чужой кожи и дыхания ещё держался в коридоре, к нему примешивалась нотка крови, и Берек заурчал. Он мягкими скачками помчался по следу, задерживаясь у поворотов. Ближе и ближе. Носатый его заметил. Аромат страха в воздухе будоражил — Берек слышал частый топот чужих ног впереди. Вот мелькнула фигурка — хвост на излёте, замерла, парализованная ужасом.
Берек прыгнул, лизякой метя в голову, обречённая добыча упала, толкнула его ногами, продлевая полёт, и охотник рухнул в коридор — в вязкую сеть ловушки.
Он бился, стараясь вырваться из липкой пелены, нити оплетали сильнее — не только ноги и хвост, но уже и плечо. Сердце захлестнуло первобытным ужасом, но Берек не выпустил лизяку. Он махал, стараясь сокрушить вязкие тенета, лизяка застряла, и пришлось дёрнуть изо всех сил, чтобы прорвать удерживающие её пряди.
Остро пахнуло насекомым. Берек отчаянно забился: вход в ловушку рядом, нужно напрячься изо всех сил, иначе не будет больше ничего… Он видел такие тенета наверху, только маленькие, и видел их создателей, впускавших соки в ещё живую жертву.
Стало нечем дышать, нити задрожали, Берек чуть не закричал. Что-то жёсткое упёрлось под рёбра. Невысокий носатый никуда не убежал — он стоял в коридоре и тыкал рогатой палкой в место, где под рубашкой хранился заветный рисунок — подталкивал к смерти. Однако палка перестала двигаться и, когда Берек вцепился в неё, потянула наружу. Думать было некогда, Берек рванулся, крепко держась за спасительный предмет. Позади треснуло, Берек высвободился и упал на пол.
— Беш-ш-шим, — шепнул голохвостый. Он был низеньким, и хотя больше не горбился, попытки помочь подняться выглядели смешными.
И они побежали.
— Почему ты меня спасла? — спросил Берек у Мии.
Он очистил от клейкой дряни усы и уши и теперь занимался хвостом.
Она посмотрела на него выразительными чёрными глазами, улыбнулась. Стали видны оранжевые острые зубы.
— Потому что нужно жить, — ответила непонятно.
Жирных мягких червей было немного, но они притупили чувство голода.
Мии, заманившая Берека в ловушку и затем спасшая, попыталась сначала накормить его зеленоватыми светящимися грибами, что росли в скопище мусора, принесённого сверху водным потоком. Когда Берек отказался, она нашла для него отвратительных на вид личинок. Если оторвать головы со жвалами, то есть их не так страшно… Берек решил идти вверх, к истокам реки, что несла мусор к грибнице. Почему Мии взялась его сопровождать, он так и не понял.
Мии была странной. Выпуклые чёрные глаза, полупрозрачные уши, серые волосы и следы от ногтей на плече и правой щеке. Голый щетинистый хвост. Она шипела и щёлкала так, что иногда он с трудом её понимал. Берек никогда не слышал о детях подземелья и не видел никого из этого странного народца. Мии утверждала, что Боги создали тоннели для её народа, который тоже называется людьми. Охотник недоумевал: какие же это люди?.. Её Боги были жестокими и страшными. Берек пытался объяснить, что на самом деле они великодушны — создали настоящих людей по своему образу и подобию, оберегали и заботились. Естественно, люди — это соплеменники Берека, с нормальными хвостами и глазами, а не как у Мии. Мир был раем, пока добрые Создатели не ушли.
Мии не соглашалась, недоверчиво складывала уши и рассказывала истории о жестокости и чуждости. Её Боги создали мир, они давали пищу и тепло, но и убивали. Страшно и жестоко, целые народы. Когда Создатели ушли, предки Мии остались жить под землёй, не завися от божьих благ, но по-прежнему ценя каждого соплеменника.
— Твои Боги добрые и заботливые, потому вы легко убиваете и не волнуетесь друг о друге, — в конце концов заключила Мии. — Наши — жестокие и беспощадные, потому нам нужно держаться за жизнь, потому я не смогла бросить и тебя.
«Интересно, какие Боги у снарпов?» — подумал Берек. Он никогда не задумывался, кто создал других существ, и, может быть… Тут мысли начинали путаться, они повисали беспомощно, и Береку показалось, будто его снова засасывает песком, под которым нет опоры.
Перед сном охотник показал Мии заветную картинку. Та крутила её и переворачивала, веер усов ощупывал воздух. Она пожала плечами и вернула сокровище Береку, и тут он понял, что Мии никогда не видела звёзд.
— Летать! — с жаром пояснял он, размахивая руками. — Туда, к небу, где крыши кончаются и в маленьких дырочках светится другой мир! Я обязательно найду летательную машину и узнаю что там, выше звёзд!
Мии опасливо косилась на распалившегося Берека и дёргала носом. Губа приподымалась над оранжевыми резцами, и охотнику казалось, что Мии смеётся над ним.
— Не понимаю, — качала она головой. — Зачем тебе это знать?
— Потому что я не могу не знать, понимаешь? — Берек и сам не мог объяснить, почему в груди что-то ныло, будто тосковало по чему-то давно забытому.
Они спали в нише у стены, на берегу заросшего грязью канала. Мии свернулась доверчивым клубком рядом со своей рогатиной, а Берек ворочался. Запах тёплой шерсти будоражил сознание. Он сглатывал слюну и старался думать о доме, о непроверенных комнатах, о том, далеко ли он отошёл, и что случилось с Диндилем и остальными. Может быть, не стоило уходить от той дыры, куда он провалился? Листок с крестообразной прорехой по центру шуршал в пальцах и пах домом, далёкое журчание убаюкивало…
Приснилось, что он мчится по коридору следом за удирающей тенью, мелькает голый длинный хвост, пальцы хватают живую плоть, а во рту сладко от горячего мяса. Кровь брызжет, брызжет в лицо — отчего-то холодная, Мии смотрит чёрными неживыми глазами, ноги сковывает липкая пелена — Берек вскинулся от ужаса и проснулся. Плеснула вонючая волна — грязная вода вышла из берегов канала и затапливала коридор.
— Мии! — закричал Берек. Он вцепился ногтями в трещины в стене, сопротивлялся потоку прибывающей воды.
Где-то ниже послышался отчаянный писк, и Берек прекратил цепляться, отдался на волю волн. Он загребал, стараясь не попасть в стремнину, вглядывался в несущийся мимо мусор.
— Мии! — кричал он, отплёвывая воду. — Мии!
Он нашёл её чуть живую от ужаса. Водоворот утягивал серое тельце, отрывая маленькие пальцы от кружащейся путаницы ветвей, и Берек лёг на живот, пополз по мусору.
— Мии, — вцепился он в неё, потянул, прижал к себе. — Держись за меня!
Мусор вращался всё быстрее — оказался в устье воронки, и Берек прыгнул изо всех сил, чувствуя тяжёленькую ношу за спиной — в воду. Мии от страха вцепилась в шею, охотник закашлялся. Навстречу в потоке грязи неслись палки, ветки, листья — Берек упорно грёб к стене, и потом, срывая ногти, трещина за трещиной, добрался до свисающих из тьмы лиан. Как они выбрались в сухой коридор, охотник не помнил.
— Нельзя лежать, — прохрипела Мии. Её била крупная дрожь, с хвоста капало, волосы потемнели. — Мы мокрые, а здесь ветер.
Жёсткий бугристый пол усеивала тонкая противная пыль.
— Ветер может означать, что мы близко к поверхности, — решил Берек и встряхнулся всем телом. Волосы слиплись, торчали рыжими клочьями, с хвоста капало.
Он хлопнул себя по груди, и от ужаса подскочил на месте.
— Листок! — закричал он. — Листок остался там!
Он же уснул с сокровищем в пальцах. Гибель маленькой хрупкой вещи оказалась больнее потери верной лизяки.
Мии ухватила его за руку, её нос стал сизым от холода, но голос звучал твёрдо:
— Листок унесло, Берек. Его больше нет.
— Как же теперь? — голос сорвался, глаза защипало. — Ты не понимаешь, Мии, полёт — самое главное, что мы потеряли!
Он не мог объяснить магическую силу, что таилась в куске потемневшего ветхого листка, который был вестником далёких времён, который был обещанием Береку, что летать — можно, что люди просто забыли это умение. И вот теперь его нет.