Пограничник, не выпуская из рук документы, потёр рукавом переносицу и в сомнении сказал:
— Так-то оно так, но…
Щёки обдало холодом. «Достик полагает, что лейтенант колеблется, — понял Егор, — нужно немного поднажать…»
— Не надо «но», — с вызовом сказал он. — Если вам плохо объяснили, как следует поступать в случаях, когда человек уходит из резервации без стаука, зовите командира. А ещё лучше, начальника заставы. Давайте вместе ему расскажем о наших затруднениях и бестолковом инструктаже, который вы получили.
Лейтенант поджал губы, но сдаваться не спешил:
— Пойдёмте в офис, молодой человек. Стакан холодного чаю? Могу предложить квас. Отдохнёте под кондиционером, пока я свяжусь с комендатурой.
— Связывайтесь, — равнодушно ответил Егор, не двигаясь с места. — За приглашение спасибо, но я здесь постою. Домой хочу. Надоело всё.
На последней фразе голос удачно дрогнул. Пограничник покосился на дремлющую собаку, осмотрелся по сторонам и вернул документы.
— Удачи вам, — сказал он и взял под козырёк. — Спасибо за сотрудничество!
Егору стало неловко за свою резкость:
— Извините, если показался грубым. Но я, и вправду, больше ничем не могу помочь.
Он двинулся прочь по накатанной грунтовой дороге.
— Может, подвезти? — крикнул вслед лейтенант. — До трассы два километра!
— Спасибо, я сам, — обернувшись, крикнул в ответ Егор. — Прогуляюсь. Двадцать минут роли не играют.
Он не собирался садиться в автобус. По асфальту идти тоже не хотелось — пришлось бы шагать под сочувствующими взглядами водителей или, что гораздо хуже, отказываться от предложений «подвезти».
Поэтому, как только застава скрылась из виду, он круто повернул в пустыню. Если верить карте, отсюда до города не больше тридцати километров. В сумерках он издалека увидит огни и не пройдёт мимо. Впрочем, куда идти, он ещё не решил.
За месяц жизни в резервации Егор устал от людей. Перспектива недельного отшельничества в пустыне, наедине с ветром и Достиком, казалась невероятно притягательной.
«Сдался мне этот город, — подумал Егор, — странно, что я вообще о нём вспомнил…»
Через два часа рюкзак заметно прибавил в весе, а Егор начал подумывать о привале, чтобы перевести дух, перекусить и вообще собраться с мыслями.
В пятки впились крохотные иголочки. «Хочет, чтобы я шёл дальше, — понял сигналы Егор. — Не выйдет!» Он сосредоточился и отправил Достику выразительную картинку: шагающий скелет разваливается на части и падает, придавленный огромным рюкзаком.
Тогда иголочки впились в ягодицы.
«О том и толкую», — ухмыльнулся Егор.
Он проходил мимо холма, поросшего высоким кустарником. «Если на кусты набросить маскировочную сеть, то в её тени можно будет отдохнуть от зноя, — решил он, сворачивая к зелени. — Съем пару бутербродов и сделаю несколько глотков из фляги».
С облегчением сбросив тяжёлый рюкзак, Егор вынул из бокового клапана сеть, сложил её вчетверо и соорудил что-то вроде навеса. Полчаса отдыха и лёгкий обед вернули силы и доброе расположение духа. Он даже начал подумывать: «А не проверить ли мне работу новенького примуса?» Но потом решил, что для полноценной стоянки ещё недостаточно далеко забрался в глушь.
«Разведу огонь вечером, — подумал Егор. — И обязательно у южного подножия холма. Никто не увидит ни со стороны города, ни со стороны гетто. Я обманул их. Заживу лучше прежнего: привычки те же, но уже не один. Теперь Достик всегда будет со мной. Его не найдут. Нас никогда не разлучат».
Защекотало на макушке. Будто ветер пригладил волосы. Он улыбнулся близкому счастью, но улыбка увяла, когда в тридцати метрах от себя увидел с десяток человек, сидящих на огромных баулах. Люди смотрели в его сторону и тихо переговаривались.
«Здорово, однако, я замаскировался, — растерялся Егор. — Или выбранный цвет сетки для этой местности не годится?»
«…??? — отправил он своё недоумение Достику: — Почему не сказал?»
В ответ запылали уши: «Виноват, увлёкся».
— Здравствуй, добрый человек, — раздалось над головой.
Егор повернулся и увидел возле лица тяжёлые армейские ботинки. Обладатель серой от пыли обуви возвышался над сеткой. Чтобы общаться с человеком, а не с его ногами, пришлось выбираться из укрытия.
— Здравствуйте, — ответил Егор, отряхивая колени. — Я иду к городу. Не подскажете дорогу?
— Разумеется, — отечески улыбнулся человек. — Тебе туда.
Он небрежно махнул рукой, и Егор приуныл. Незнакомец обманывал.
— Спасибо, — на всякий случай поблагодарил Егор, ловко сдёргивая зацепившуюся за кусты сетку. — Я могу для вас что-то сделать?
— Чепига! — крикнул кто-то из группы людей. — Оставь пацана, у нас последняя бутылка пива…
— Можешь, — ответил Чепига, игнорируя крики. — Для начала заплати за ответ.
— И по какой цене идут ваши ответы? — покосившись на приятелей вымогателя, спросил Егор.
— Всё зависит от того, что у тебя в рюкзаке, — ухмыльнулся бандит.
— Ваш ответ ничего не стоит, — уверенно сказал Егор. — Потому что вы показали неверное направление. Город в другой стороне.
Он почувствовал, как задёргалось веко — Достик не соглашался с его мнением.
— А давай у них спросим? — Чепига кивнул в сторону людей на баулах. — Пусть они рассудят.
— Это не судьи, а ваши приятели. Стало быть, заинтересованные лица.
— Но ведь других нет? — поднял брови бандит. — Как быть?
— Я пойду в другую сторону. Это будет означать, что я не воспользовался вашим советом. А если не воспользовался, то и платить не за что.
Чепига осуждающе покачал головой.
— Если ты пойдёшь в другую сторону, значит, воспользовался! Поступая вопреки, ты инвертируешь мой совет в соответствии со своим мнением обо мне. Но в основе расчёта всё равно лежат мои слова. Выходит, должен.
Егор забросил рюкзак на спину и с ненавистью сказал:
— Сразу видно — учёный человек. Только вещи свои я вам не дам. В чём дело? Человек человеку — волк? Будешь грызть глотку, потому что можешь? Вы ведь тоже не налегке, — он кивнул на поклажу спутников бандита. — Зачем вам лишняя тяжесть?
— Чтобы руку не сбивать, — примирительно сказал Чепига. — Народный контроль за выносом имущества гетто. Общественная налоговая на нетрудовые доходы.
— Налоги? Уподобимся богачам от правительства, которые грабят, не потому что голодны, а потому что у других ещё что-то осталось? У меня в рюкзаке только личные вещи. Трусы, носки, полотенце. Ты так нуждаешься в этих тряпках? Тебе они нужнее, чем мне? А может, ты голоден? Хочешь съесть мои бутерброды? Или выпить мою воду? У меня десять литров воды. Это половина веса рюкзака.
Чепига отступил на несколько шагов. На его лице читалось изумление, а через секунду — растерянность. По щекам Егора пробежал озноб: «Поднажми!» — советовал Достик.
— Или твои приятели умирают от голода? — Егор грубо ткнул пальцем в сторону людей. Потом повернулся к ним и громко крикнул: — Ваш друг говорит, что вы давно не кушали и хотите отобрать у меня бутерброды! Это правда?
— Хорош играть на публику, — хмуро сказал Чепига. — Не нужна нам твоя колбаса. И шмотки твои не нужны. Уже и пошутить нельзя…
— Дурацкие шутки, — строго сказал Егор. — Особенно с незнакомым человеком.
— Чепига, — представился шутник и протянул руку.
— Егор.
— Стаука не видел? — спросил кто-то из приятелей Чепиги. — По радио сообщили, что пришелец ушёл. Объявили награду. Немалые деньги.
Егор и не заметил, как они подошли. Он пожал плечами:
— Нет, не видел. Своего я отпустил, а до чужих мне нет дела. И деньги меня не интересуют.
— Почему?
— Деньги — зло. Когда их нет, человек нервничает. Но с деньгами человек нервничает ещё больше.
— Ты философ?
— Я — бомж, — сказал как отрезал Егор. — Это что-то меняет?
После минутной паузы кто-то предположил:
— Так может, это твой пришелец за тобой увязался?
— Мне всё равно. Если мой стаук сбежал, значит, идёт по следу. Вам остаётся только расположиться здесь и немного подождать.
— А премиальные за стаука получил? — поинтересовался Чепига. — Если тебе деньги не нужны, можешь их нам оставить.
— Я отказался от денег, — спокойно ответил Егор. — Друзей не продаю.
— Друзей? — неприятно поразился кто-то из бандитов. — Это кого ты называешь другом?
— А ты сам кого бы назвал другом: того, кто отбирает, или того, кто даёт?
— И что тебе дал пришелец?
— Спокойствие!
В пятках закололо, а на языке стало кисло. «Хватит болтать, уходи», — сигналил Достик.
— Удачной охоты, мужики. Пусть все пришельцы будут вашими, — сказал на прощание Егор.
Он повернулся и быстрым, не терпящим возражений шагом двинулся восвояси. «Быстрее, быстрее, — подгонял он себя. — Пока они не опомнились. Пока не сообразили, что добыча ушла на голом энтузиазме».
Он бодро шагал, пока не свернул в балку между двумя холмами. Полагая, что скрылся от взглядов разбойников, обернулся: их и в самом деле не было видно.
Отправил вопрос Достику. Тот подтвердил, что они пока стоят и разговаривают: закололо в ягодицах, и задрожали губы…
Следующая мысль показалась открытием: «Я навязал свою волю враждебно настроенным людям: санитарам на выходе из гетто, пограничнику и разбойникам. Таким проще не делать ничего, чем поступить так, как их просят. Но до приезда в резервацию я у себя дара убеждения не замечал. Неужели Достик научил?»
У него зачесались ладони. «Рука руку моет…» — припомнилась фраза, которая вполне могла быть точным переводом сигнала пришельца.
Егор немного сбавил шаг, восстанавливая дыхание. Вынул из кармана рюкзака свежий выглаженный платок и старательно вытер лицо и шею от пота. Приложил влажную ткань к лицу: стало немного легче. Платок пах земляничным мылом. Егор несколько минут с наслаждением через него дышал. Когда ткань нагрелась, старательно сложил точно по сгибам и отправил на место, в кармашек.
Так уж получилось, что своих родителей Егор не помнил, и откуда у него страсть к бродяжничеству, не знал. С пришельцем «познакомился» случайно: проходя мимо очередного хутора, заметил подростков, собирающихся вылить на стаука чан с расплавленной смолой. Попросил их не делать этого. Они согласились в обмен на уборку картошки. Участок оказался большим, два дня промаялся. Потом неделю болела спина и ныли плечи, но Егор не жалел о бартере — он получил работу на обычных условиях: еда и ночлег, а в придачу приятеля — стаук неожиданно забыл о своём прежнем хозяине и привязался к Егору.