юридическую фирму Fisher Phillips, на сайте которой было указано, что она помогает «отделаться от профсоюзов»[381].
Бринк была поражена тем, что руководители филиала развернули активную антипрофсоюзную кампанию. Они проводили обязательные собрания для сотрудников – стандартная антипрофсоюзная тактика, когда часть рабочего дня выделяется на посещение лекций, на которых работникам рассказывают о потенциальных минусах членства в профсоюзе. Как отмечает Бринк, ради этих собраний сотрудникам PPRM приходилось выкраивать время в своем рабочем графике. «Они утверждали, что выплаты заработной платы придется заморозить, так как переговоры о повышении зарплаты занимают слишком много времени и это негативно скажется на наших отношениях с менеджерами и помешает нам заботиться о пациентах», – говорит моя собеседница. Но Бринк была уверена, что появление профсоюза, напротив, повысит качество услуг клиники: сотрудники больше не будут выгорать, чувствовать истощение и переживать из-за того, что им нечем платить по счетам. «Если организация позиционирует себя как феминистская и заявляет, что придерживается идей репродуктивной справедливости, довольно странно ставить сотрудников в такое положение, в котором они не могут оплачивать счета и заботиться о своих семьях… Это очень лицемерно. Я была разочарована. Я не разделяю такой подход. Поэтому не могу сказать, что горжусь тем, что делает Planned Parenthood», – объясняет Бринк.
Бринк и ее коллеги были не единственными работниками Planned Parenthood, у кого возникли проблемы с начальством. В 2018 году сотрудницы разных филиалов организации рассказали The New York Times, что столкнулись с дискриминацией после того, как забеременели: им не давали отпуск и не разрешали делать рекомендованные врачом перерывы. Более того, некоторые из них были уволены после рождения ребенка. Другие женщины сообщили, что им отказали в приеме на работу в Planned Parenthood после того, как работодателям стало известно об их беременности. Как правило, организация не предоставляла сотрудницам отпуск по уходу за ребенком, но были и исключения. (Представители Planned Parenthood рассказали Times, что собираются «подсчитать, сколько денег потребуется, чтобы предоставить возможность получения оплачиваемого отпуска по беременности 12 тысячам сотрудниц организации по всей стране». Однако по состоянию на 2019 год сотрудницы ее филиалов продолжали безуспешно добиваться права на отпуск по уходу за ребенком.) В том же материале отмечалось, что с 2013 года против компании было подано с десяток судебных исков. По сообщению издания, в этих исках сотрудники обвиняли менеджеров в том, что те «не разрешали им делать перерывы на отдых или обед, не платили за переработки и третировали их, если они брали больничный». Региональная директорка Planned Parenthood в Сиэтле рассказала изданию, что ей придется закрыть клиники, если сотрудникам будут предоставлены больничные. Одновременно с этим сотрудница филиала организации в Колорадо начала собирать деньги на краудфандинговой платформе GoFundMe, чтобы заплатить по счетам, после того как ей пришлось взять неоплачиваемый отпуск по уходу за ребенком. Когда Бринк и ее коллеги начинали свою профсоюзную кампанию, только пять из 66 филиалов Planned Parenthood входили в профсоюз. Одна медсестра рассказала журналистам о трудностях, с которыми столкнулась, когда участвовала в профсоюзной кампании в филиале в Северной Каролине: «Из-за того, что миссии [Planned Parenthood] уделяется столько внимания, сотрудники, как и их коллеги из многих других НКО, оказываются очень уязвимыми для манипуляций: их вынуждают соглашаться на снижение зарплаты и отказываться от льгот»[382].
Когда шло создание профсоюза, руководители Planned Parenthood жаловались на нехватку средств, что вызвало возмущение сотрудников и сторонних наблюдателей: после избрания Дональда Трампа президентом США объем пожертвований Planned Parenthood и другим либеральным НКО (например, Американскому союзу защиты гражданских свобод) резко увеличился. Согласно подсчетам, после президентских выборов объем пожертвований Planned Parenthood вырос на 1000 процентов. По данным Times, в 2016 финансовом году доходы организации составили 1,5 миллиона долларов. Бринк отмечает, что объемы пожертвований PPRM выросли после стрельбы в Колорадо-Спрингс в 2015 году. Кроме того, организация успешно находила деньги на борьбу с профсоюзом: в частности она рассылала своим сотрудникам письма с антипрофсоюзной агитацией. Услуги юристов тоже стоили недешево[383].
Когда началось создание профсоюза, Бринк оказалась в уникальном положении. Так как ей приходилось постоянно переезжать из одной клиники в другую, она знала гораздо больше, чем средний сотрудник медицинского центра. Но, по словам Бринк, дополнительная профсоюзная нагрузка сделала ее жизнь еще более тяжелой: «Могу честно сказать, что у меня был период в шесть-восемь месяцев, когда я каждый день плакала в машине по дороге домой. Создание профсоюза – тоже работа. Я была истощена эмоциональными нагрузками, необходимостью делать два дела одновременно и тратить много времени на дорогу». Как и все ее коллеги, Бринк параллельно с организацией профсоюза должна была выполнять свои обычные обязанности (кроме того, ей приходилось посещать собрания, на которых рассказывали о вреде профсоюзов). Бринк и других ее коллег, получавших почасовую оплату, «обделяли и принижали», что очень расстраивало и злило женщину. Если в клинике было мало посетителей, их отправляли домой; если возникали проблемы с финансированием, им сокращали рабочие часы. «Мне всегда было очень обидно от того, что к нам относились как к одноразовым сотрудникам. Нам просто могли сказать: „Вы больше не нужны, идите домой“», – рассказывает моя собеседница.
Как и упомянутая выше медсестра из Северной Каролины, Бринк сетует на распространенное представление о том, что сотрудники клиник выполняют свои обязанности исключительно из преданности делу, а не потому, что это их работа, за которую они получают деньги. «Так обстоят дела во всех некоммерческих организациях, – говорит она. – Нельзя придерживаться феминистских идей и оправдываться тем, что у вас нет возможности платить своим сотрудникам. У меня часто возникало ощущение, что заявления о необходимости уважать человеческое достоинство и бороться за репродуктивную справедливость распространялись только на пациентов, но не на сотрудников клиники. Нам приходилось идти на жертвы, чтобы помогать пациентам».
Профсоюзное голосование состоялось в конце 2017 года. «В день подсчета голосов Planned Parenthood предоставили всем сотрудникам праздничную премию, как они выразились. Очень интересное решение», – смеется Бринк. 72 сотрудника проголосовали за создание профсоюза, 57 – против. Бринк была счастлива. В 2018 году, когда борьба, как казалось Бринк, была позади, ее избрали в команду переговорщиков. Она с нетерпением ждала переговоров по поводу первого профсоюзного контракта, но тут выяснилось, что PPRM обжаловала результаты голосования в Национальном совете по трудовым отношениям. «Пока мы не создали профсоюз, руководители говорили: „Мы – семья. Нам не нужен профсоюз. Мы придерживаемся политики открытых дверей. Мы слушаем друг друга. Нам не нужны посторонние люди, которые будут представлять наши интересы и принимать за нас решения. Мы можем просто обсудить это вместе“», – рассказывает Бринк. Затем, когда сотрудники проголосовали за создание профсоюза, организация заявила, что выборы были несправедливы по отношению к их коллегам из Нью-Мексико и Невады, поскольку в голосовании участвовали только работники клиник, расположенных в Колорадо (14 из 24 клиник PPRM). По словам Бринк, во время апелляции она поняла, насколько далеко готова зайти PPRM в борьбе с профсоюзом: «Мы не семья. Вы называете нас семьей, но члены семьи так друг к другу не относятся»[384].
Апелляция стала столь болезненным ударом еще и потому, что к тому времени в Национальном совете по трудовым отношениям доминировали назначенцы Трампа, активно наступавшие на права профсоюзов и, как можно было предположить, настроенные против Planned Parenthood и ее миссии. Конфликт вызвал общенациональный резонанс. 37 демократов – членов законодательного собрания штата Колорадо подписали обращение в поддержку профсоюза PPRM и призвали руководство организации «признавать и уважать результаты голосования своих сотрудников, выступивших за создание профсоюза, и… немедленно отозвать свою апелляцию в Национальный совет по трудовым отношениям». Авторы обращения сказали журналистам: «Мы находим удивительным и тревожным тот факт, что после того как рядовые сотрудники организации решили сесть за стол переговоров и обсудить оплату труда, условия работы, безопасность клиентов и их потребности, руководство Planned Parenthood в Скалистых горах не проявило должного уважения к их выбору»[385].
В апреле того года комиссия Национального совета по трудовым отношениям приняла предварительное решение, встав на сторону руководства PPRM. Борьба затягивалась. Как отмечает Бринк, порой было тяжело поддерживать интерес сотрудников к профсоюзной деятельности. Многие просто хотели, чтобы все побыстрее закончилось, – именно этого и добиваются консультанты, специализирующиеся на борьбе с профсоюзами. Но давление со стороны руководства только усилило решимость Бринк: «Часто казалось, что на нас указывают пальцем, что это именно из-за нас сократился объем пожертвований, а в СМИ стали появляться негативные публикации о Planned Parenthood и ее борьбе с профсоюзом. Но я сказала себе: „Нет, это вы во всем виноваты“». По словам Бринк, ее только разозлила позиция руководителей, считавших, что сотрудники организации не имеют права бросить им вызов: «Как мы смеем требовать достойных условий труда? А как вы смеете платить нам копейки, на которые невозможно прожить? Как вы смеете игнорировать нас, когда мы жалуемся на тяжелые условия работы?»