Возвращаемся домой. Приходит дядя Витя. Подкручивает что-то в тормозах. Надо сказать, что камера, заклеенная три дня назад, тоже спустила.
Дядя Витя в машинах разбирается. Он – инженер в колхозе. Начальник на станции. Мочалов выносит бутылку. Дядя Витя быстро хмелеет. Видно, легло на вчерашнее.
«И потекла печальная беседа» (Есенин).
Он, дядя Витя, был председателем в соседнем колхозе. Но как-то, в нетрезвом состоянии, перевернулся вместе с машиной. Из председателей пришлось уйти. Теперь машинами руководит на машинно-тракторной станции.
– А тракторов-то у меня – 26 штук, а шоферов – 13. Кто на одном, допустим, колесном, а завтра на другом, на гусеничном.
А ещё он секретарь профсоюзной организации.
– Значит, в тридцатых годах колхоз наш назывался «Пятилетку в четыре года», потом – «Имени Сталина», теперь – «Заря».
Значит, раньше семь бригад было, считай по 30 человек, значит, двести с лишним работников. Сейчас у меня на профсоюзном учете 82 человека.
А сколько работает? Председателю 25 лет. Он зоотехником был. На заочном учится. Нет, он парень ничего, только молодой, неопытный.
Я ему говорю: «Дождь, давай силос делать».
Он думает. А чего думать? Раз дождь – надо силос делать. Конечно, у коровы желудок так устроен, что ей твердый корм нужен. Но и силос, раз дожди.
А водить-то машину никто не умеет.
Я 25 лет вожу. Зять приехал, я говорю: «Не можешь ты водить. Я сел. Я-то могу водить. Я тебя провезу». А он говорит: «Так, как ты, я не могу». Я 25 лет вожу. В яму надо в накат, а уж из ямы газку немножко, чтобы не буксовала. Ну, извините, если что не так.
Везем Светку в Киверичи. Дождь проливной. Привозим. Жалуемся тете Насте, что она гимнастику бросила. У тети Насти глаз настороженный становится. Чувствуется, она так это не оставит.
Светка выходит в соседнюю комнату, ложится на диван, смотрит оттуда. Мы прощаемся. Я захожу к Светке. Тетя Настя с Мочаловым ушли из дома.
– До свидания, Светлана, – говорю я и протягиваю руку.
Светка поворачивает ко мне лицо в слезах, кидается мне на шею, плачет и шепчет: – Неужели никогда больше не увидимся?
Прошло тридцать лет. Мы снова увиделись. Я уже известный писатель. Она – мать-героиня, пришла ко мне. Я лежу с радикулитом. На полках мои книги, фильмы в коробках, книги, переведенные на монгольский и мальгашский языки.
Светка поседевшая, я – совсем седой.
– Всю жизнь вас любила и любить буду. У меня трое детей, и все они названы в честь вас: Леонидом, Алексеем и Леопольдом.
– Вообще-то, меня Лион зовут, – обиженно говорю я.
– Ах, – вскрикивает она, – жизнь прожита зря.
– А гимнастикой вы больше не занимались?
– Ну как же, я заслуженный мастер спорта, чемпионка Спартакиады народов. На всю жизнь запомнила я ваши слова о том, что художественная гимнастика откроет мне дорогу в любой вуз.
– Ну и какой же институт вы выбрали?
– Ветеринарное училище.
– Молодец, не зря мы с вами когда-то встретились, Галя.
– Меня Света зовут.
– Неважно. Важно, что имя Галя вам очень идет. Она уходит вся в слезах. Радикулит прошел, я сажусь за очередной том своего собрания сочинений.
Надо, обязательно надо встречаться с народом. Это дает… Много чего дает.
Теперь я могу написать целую повесть о Гале и Свете.
Это всё мои фантазии. Просто Света пожала мне руку и сказала:
– Пока.
Но очень многозначительно на меня посмотрела.
А ещё в селе Ивановском можно ловить рыбу. Прямо в селе, в пруду, подъемником. Сетка такая на шесте. И будут проходить мимо пруда сытые коровы. Будет на них громогласно орать пастух.
Будут плыть по этому пруду две сестрички в очках – Ирка и Танька.
И Танька – шестилетний карапуз, открыв рот, будет любопытно смотреть на нас, а воды бояться не будет.
Выскочит на берег и притащит нам нашу сумку, в которой вы догадываетесь что.
Будет ещё заезжий москвич рассказывать нам, как он вкалывал, чтобы купить машину. А потом я уеду, субботним солнечным утром. Провожать меня поедет Мочалов, потому что как же меня отпустить одного по этим дорогам.
А Александра Васильевна с вечной болью за своего баламута-сына с Галей и Киркой будут стоять у моста и махать мне руками.
А я буду шептать на всю Ивановскую:
– До свидания, деревня. Мне здесь, у тебя, было хорошо. Я снова хочу сюда приехать.
Догонит нас на дороге дядя Витя с молодым председателем. Попросят привезти фильтр от «Жигулей», и теперь уже точно надо будет сюда снова приехать. Но приехать не придется.