В разгар посевной к складу горючего подъехал трактор «Беларусь» с пустыми бочками из-под бензина.
— Никак, Вера Хрущева за рулем, — удивился кладовщик Геннадий Ершов.
Да, это была она. На севе дорог каждый час. Вот и решила девушка научиться водить трактор, благо, учителей нашлось больше, чем достаточно.
Механизаторам пришлась по душе веселая, работящая девушка. Только бригадир косо посматривал на Веру, а вскоре стал ворчать, дескать, не может она работать учетчиком, не доросла. Почему бригадир невзлюбил ее? На то были свои причины. Однажды он попросил девушку оформить фиктивный наряд своим друзьям, которые отлынивали от работы и пьянствовали вместе с ним.
— Это же подлог! — возмутилась Вера и наотрез отказалась выполнить его просьбу.
— Ну погоди у меня, — пригрозил бригадир, — пожалеешь.
И он стал мстить комсомолке. Но Вера оказалась не из пугливого десятка. Рассказала о неблаговидных делах бригадира директору совхоза Виктору Андреевичу Иващуку. Крепко вступился за своего бригадного комсорга совхозный комитет комсомола и его секретарь Николай Зубков, парень с хорошей армейской хваткой, непримиримый к лодырям и рвачам.
И бригадир притих, но ошибки свои не захотел признать и тайком удрал из совхоза, очевидно, в поисках более легкой жизни.
Вскоре подоспела жатва. Никогда в жизни не видела Вера таких добрых хлебов. Неплохая уродилась и кукуруза.
Стоят на изготовке степные корабли, мощные дизеля. Вот-вот начнется битва за хлеб. Вера прибивает к стенке вагончика стана собственноручно написанный лозунг, зовущий целинников поработать не за страх, а за совесть, а сама нет-нет и глянет на золотистое, море пшеницы, подставит лицо навстречу теплому, напоенному ароматом воздуху. Потом переведет взгляд на парней, девушек, с которыми она так сдружилась. Нет, она ничуть не жалеет, что приехала по путевке комсомола в степной край. Трудно? Да, нелегко. Не хватает жилищ, бывают перебои в снабжении, клуб пока неважнецкий. Но разве она уедет отсюда? Ни за что. Все меняется на глазах. Рабочие один за другим справляют новоселье. Скоро целинники обновят свой Дворец культуры, да и вообще заживут так, что горожане позавидуют. Самое главное, люди обосновались на целине замечательные, деятельные, с большим размахом. В такой дружной семье чувствует себя Вера необыкновенно сильной, способной побороть любые препятствия.
Но мы отвлеклись. Как же прошла уборка? Хорошо поработали целинники. Труд их был щедро вознагражден.
Директор совхоза приехал поздравить дружный коллектив, вручить особо отличившимся премии. Народ собрался на полянке, окруженной березовой рощей. И хотя Вера находилась далеко от стола президиума, Иващук заметил девушку, позвал ее движением руки.
— Молодец, Хрущева, — сказал он, крепко пожимая ей руку, а вручив подарок, добавил: — Волевых, энергичных людей прислали нам из Челябинска. Все стали настоящими целинниками.
Незадолго перед отъездом в совхоз, Вера рассказала о письмах, которые она получает от односельчан, друзей детства. Пишут ей Анатолий Манакин, Владимир Абросимов, Татьяна Ошергина. Анатолий служит в пограничных частях, Владимир заканчивает офицерское училище, Таня живет в Москве, работает на заводе и одновременно учится в техникуме. Все трое они от души рады успехами Веры, гордятся ее смелым решением. «Я человек военный, Верочка, — пишет Владимир Абросимов, — и скажу тебе, не преувеличивая, — геройская ты дивчина. На тебя во всем можно положиться, знаю, не подведешь, не струсишь в трудную минуту. Очень нужны стране такие люди, и как хорошо, что их у нас миллионы». А Татьяна, та в последнем письме известила, что собирается летом провести свой отпуск в гостях у Веры. Есть в письме подруги и критические нотки. Почему Вера не учится? Разве нельзя поступить, скажем, в техникум? Очень трудно, конечно, совмещать работу в совхозе с учебой. Но можно. Неужели Вера этого не понимает? Еще как понимает. Дала в ответном письме слово, что нынче осенью станет студенткой-заочницей. И веришь — Вера возьмет и этот нелегкий рубеж. Потому характер у нее настойчивый, советский характер.
И. ЧернядеваЖИВОЕ ДЕЛО
Нина Николаевна НЕМЕШАЕВА.
Накануне вечером начался дождь. Он лил не переставая. Глядя на серую дождевую сетку за окном, Нина Николаевна с тревогой думала:
«Неужели погибнут наши питомцы? Ведь труда-то сколько вложено. Каждый цветочный корешок сажали в землю так бережно, а уж лелеяли-то, словно не цветок, а живое существо: и поливали, и пропалывали, и удобряли — лишь бы рос. И принялась, кажется, рассада, начала крепнуть, пошла в рост. А тут вот на тебе…»
Чуть свет Нина Николаевна поспешила на завод. Издали всматривалась она в корпуса цехов, окутанные сизоватым туманом. Как ненавидела она в этот момент дым, прибитый дождем к земле! Он виновник того, что возле цинкового завода не было ни клочка зелени. И улавливают этот дым, а все же он все время дает о себе знать.
Первый взгляд — на цветочные клумбы. Еще несколько дней назад они нежно зеленели, а теперь пожухли, почернели, словно их опалило огнем. Серная кислота действовала без промаха.
Тем временем подошли другие женщины. Огорченно рассматривали поникшие цветы, озабоченно спрашивали:
— Что делать-то будем, Нина Николаевна?
— Будем выхаживать, — решительно ответила она.
И выходили! Поливали цветы нашатырным спиртом, чтобы нейтрализовать действие кислоты, рыхлили землю, удобряли. Раным-рано приходила на завод начальник технического отдела Сусанна Феоктистовна Матвеева и до начала работы возилась с цветами. Так же ревностно оберегали растения Капитолина Михайловна Талменева, Елена Витальевна Бровкина, Евгения Яковлевна Винихина и другие женщины-активистки.
Зато даже глубокой осенью цветы радовали взгляд своей пестротой и свежестью, а возле скульптуры С. М. Кирова на призаводской площади ярко пламенели горделивые георгины.
И так всегда, всю жизнь, за что бы ни бралась Нина Николаевна, во все она вкладывает всю свою энергию, напористость, все свое сердце.
Эту моложавую статную женщину часто можно встретить и в цехах и в заводском поселке. Вот она идет быстрой походкой человека, который привык дорожить временем. Черные волнистые волосы выбились из-под яркого шерстяного шарфа, зеленовато-карие глаза смотрят весело, брови разлетелись в стороны темнокрылыми птицами. С ней то и дело здороваются.
Когда Нина Николаевна Немешаева впервые пятнадцать лет назад приехала в Челябинск, рабочий поселок цинкового завода был совсем не таким, как сейчас. Все только зарождалось. А ведь то, что поднимается на ваших глазах, — ребенок ли подрастает, город ли строится — особенно близко сердцу. Так и Нине Николаевне стали родными и завод, где до последних лет работал ее муж, и заводской поселок.
Тяжкое горе свалилось на нее шесть лет назад — умер муж. Легко ли женщине в сорок лет потерять человека, с которым столько прожито, столько дорог пройдено вместе, плечом к плечу? Легко ли одной поставить на ноги детей, а их осталось двое — дочь и сын. Заводской коллектив, куда пришла Нина Николаевна работать, помог ей оправиться после случившегося, по-дружески поддержал и постепенно, незаметно стал для женщины вторым домом. Она окунулась в дела, а все знают, что инженеру технического отдела по рационализации и изобретательству их хватает. От общественной работы тоже не бежала.
Видимо, поэтому ни для самой Немешаевой, ни для других не явилось неожиданностью, когда ее избрали председателем женского совета.
— Женщина она боевая, напористая, подойти к людям умеет, так что лучшего вожака нам не найти, — говорили общественницы на своем собрании.
Когда-то, лет двадцать назад, еще совсем молоденькой, Нина Николаевна работала в совете жен-общественниц. Хотя времени прошло немало, прежний опыт не забылся. И это пригодилось на первых порах. Женсовет — организация самодеятельная, ни инструкций, ни предписаний ей никто не дает. С чего начать, за что взяться в первую очередь — эти вопросы встали сразу же, как только члены женсовета собрались вместе. Ведь дел-то сколько! И о досуге детей надо позаботиться, и в столовой порядка добиться, и самих женщин в общественную работу втягивать.
— Уж больно у нас цехи запущены, да и заводская территория чистотой не блещет, — заметил кто-то.
— На то мы и женщины, чтобы за чистотой следить, — откликнулась Нина Николаевна. Давайте-ка для начала объявим поход за высокую санитарную культуру на заводе.
Дирекция завода поддержала инициативу женсовета. И началась настоящая генеральная уборка. Женщины — народ дотошный. Придут в цех, поглядят сперва по сторонам, а потом пойдут во все закоулки заглядывать — там мусор обнаружат, в другом месте — пыль. Никому пощады не давали. Сами уборку проводили, во всех субботниках и воскресниках участвовали и от других того же требовали. Целый месяц продолжался между цехами смотр-конкурс по наведению чистоты и порядка. Когда подвели итог, даже удивились, как много сделано. После такой генеральной уборки поддерживать чистоту стало куда легче.
И сейчас еще иной раз при встрече с Ниной Николаевной некоторые начальники цехов шутят:
— Ну как, блюстители чистоты, скоро к нам опять пожалуете?
— И пожалуем, покою вам не дадим, — обещает председатель женсовета.
— Жаль, деревья возле завода плохо растут, — огорчается Немешаева. — Зато в поселке у нас скоро настоящий парк будет, для ребят лучшей игровой площадки не придумаешь.
Нина Николаевна разворачивает лист кальки. На ней черные линии-паутинки, кружочки, квадратики.
— Вот здесь, — говорит она, — аллеи разбиты, велодорожка проложена; немножко левее, — ладонь закрывает какой-то кружок, — песочница для ребят, а здесь — два грибка, карусели. Все это лучше посмотреть на месте.
И вот Нина Николаевна в поселке, хозяйским глазом осматривает участок, где на месте низкорослых кустиков и тоненьких деревьев-саженцев, припорошенных снегом, ей видится шумящий молодой листвой тенистый парк.