В то раннее мартовское утро младший лейтенант Селищев отдыхал в землянке на фронтоном аэродроме. Лежа на нарах, он перематывал письмо от брата, вспоминал родной Куйбышев. Послышались быстрые шаги, распахнулась дверь, и на пороге появился посыльный.
— Младшего лейтенанта Селищева срочно к командиру эскадрильи!
Через несколько минут штурмовик «ИЛ-2» взмыл в воздух и направился на запад, в район деревень Шевино, Зашевенье и Рябово. Здесь, по данным разведки, разместился штаб воинской части гитлеровцев. Командование приказало летчику Селищеву и стрелку-радисту Коврижину уничтожить его.
Селищев нанес первый бомбовый удар. Выходя из пике, он заметил две стремительно приближающиеся точки. Это были фашистские истребители, вызванные из поселка Идрица. Пришлось сманеврировать. Когда преследователи отстали, летчик снова нанес удар по цели. Фашистский штаб и остановившийся около него обоз были уничтожены.
Теперь можно и уходить. Но наперерез из облаков вновь вынырнули самолеты противника. «Что ж, угостим и этих», — подумал Михаил и ринулся навстречу
врагу. Один из немецких самолетов задымился. Не выдержав атаки, отвалил в сторону другой. Но остальные продолжали бой.
Михаил не почувствовал боли. Только вдруг руки стали непослушными.
— Прыгай, друг, — услышал Коврижин хриплый, приглушенный голос пилота.
Стрелок-радист заколебался.
— Прыгай, я приказываю! — повторил командир.
От самолета оторвалась черная точка. С земли увидели. как над ней раскрылся купол парашюта. Селищев попытался выровнять самолет, дотянуть до своих. Но силы иссякли, и советский штурмовик вошел в крутое пике…
Стояло засушливое лето. На поле, полого спускающемся к болоту, работали механизаторы совхоза «Просвет». Плуги с трудом вгрызались в пересохшую землю.
— Стойте, братцы, отдохнем, — сказал Иван Аполченков, — а то моторы загоним.
Прилегли в тени, закурили. Василий Федотенков решил побродить по болоту, в котором прежде всегда стояла мутная рыжеватая вода, а в это лето буйно разрослась осока. Пройдя несколько десятков метров, он увидел в густой траве торчащую из тины трубку. Василий вспомнил рассказ об упавшем в болото самолете. Он поспешил к друзьям.
Подогнали трактор, накинули трос. Мотор зарокотал, и вдруг из торфа медленно стала вылезать, все утолщаясь, огромная сигара. Показалась кабина, плотно закрытая колпаком.
Парни были не из трусливых. Но когда они очистили колпак от слоя грязи, то невольно отшатнулись: в кабине сидел человек, свесив голову на грудь. Он словно вздремнул, даже не снял руки со штурвала. На правом боку висела расстегнутая кобура с взведенным на боевой взвод пистолетом: пилот готовился драться, если бы ему суждено было на земле встретиться с врагом.
В нагрудном кармане летчика лежала бережно завернутая в целлофан красная книжечка. Развернув ее, трактористы прочитали:
«Партийный билет № 5293976. Селищев Михаил Фролович. Время вступления в партию 31 июля 1943 года. Выдан политотделом 225-й штурмовой авиационной дивизии. Начальник политотдела Соловьев».
А в планшетке лежала карта. На ней была обозначена линия фронта, проходившая весной 1944 года через город Пустошку и села Морозово, Павлово. Некоторые населенные пункты были обведены карандашом: здесь гвардии старший лейтенант Селищев наносил удары по врагу.
Сохранилась записная книжка летчика. Ее записи убедительно говорят, что он был не только отважным воином, но и заботливым наставником молодежи. Вот одна из записей:
«Введено в строй три молодых летчика: Казимиров с оценкой «отлично», Костин с оценкой «четыре» и Лемешко — «четыре». Состав эскадрильи: летчиков — 8, стрелков — 6». Другая пометка «Побеседовать с…»
Во многих боях участвовал младший лейтенант Селищев. Брат героя — Василий Селищев, тракторист одного из куйбышевских совхозов, прислал письмо, в котором Михаил сообщал: «Я уже совершил 56 боевых вылетов. Недавно командование наградило меня орденом Красного Знамени за успешное выполнение боевых заданий…»
Тепло отзывается о Михаиле Селищеве секретарь Сасыкольского райкома партии Астраханской области Г. Байкин, в прошлом тоже авиатор. Вместе с Селищевым он совершил 44 боевых вылета.
«Я хорошо помню, — рассказывает Г. Байкин, — высокого смуглого парня, всегда подвижного, остроумного. Он был образцом дисциплинированности и настоящим боевым другом. Ему доверили командовать авиазвеном и часто поручали исполнять обязанности командира эскадрильи. Вот почему в его книжке велся учет полетов… В дни летнего наступления Красной Армии в 1943 году Селищеву было поручено шестью самолетами нанести удар по крупному железнодорожному узлу. Задание это он выполнил отлично».
Взволнованное письмо прислал бывший стрелок 118-го полка Борис Михайлович Бобин, ныне работник Великолукского гражданского аэропорта:
«Полк наш стоял на Великолукском аэродроме… Сюда нас перебросили срочно, чтобы поддержать наступление наземных войск, освобождавших Псковщину. Полком командовал тогда энергичный, деятельный подполковник Верещинский. Под его руководством летчики-штурмовики на прекрасно вооруженных грозных машинах «ИЛ-2» наносили сокрушительные удары по врагу. Фашисты не выдерживали этих ударов, в страхе называли гвардейские штурмовики «черной смертью».
Легендарная слава шла в полку о подвигах боевого друга Селищева — летчика Николая Костина. Сигнал «Костин в воздухе» означал у фашистов: «Спасайся, кто может». Гитлеровские истребители боялись подходить к самолету Костина в одиночку. От рядового пилота до командира эскадрильи вырос в полку Николай Костин. После ликвидации Курляндской вражеской группировки ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Отлично выполняли боевые задания и летчики Владимир Майстрович, Николай Рядошапка, Леонид Лемешко Их машины подчас приходили с задания в таком виде, что возвращение на них казалось просто чудом. Владимир Майстрович, рослый белорус, был штурманом полка. Отвага и мужество этого человека были исключительными. Однажды в 1944 году он получил задание нанести бомбовый удар по железнодорожным станциям, где сосредоточивались большие силы противника. При возвращении с задания его самолет был сбит. Майстрович вместе со своим стрелком попал в плен к фашистам. Допросы, издевательства, которым подверглись советские воины в концентрационном лагере под Ригой, не сломили их воли. Тогда фашисты решили отправить измученных летчиков в Берлин. Когда железнодорожный состав, в котором находились пленные, проходил по территории Польши, Майстрович ночью, воспользовавшись тем, что охрана заснула, выпрыгнул на полном ходу поезда из вагона и бежал. Польские партизаны помогли ему перейти фронт, и вскоре он снова был в родном полку, бил врага на новом самолете.
Такими были однополчане Михаила Фроловича Селищева, таким был и он сам. В полку М. Ф. Селищев считался одним из самых смелых и отважных летчиков. Ему поручались сложные и ответственные задания, часто связанные с большим риском для жизни. И он всегда их выполнял блестяще…»
Нашелся и еще один очевидец. Рабочий Великолукских авторемонтных мастерских Евгений Сергеенков был свидетелем поединка между штурмовиком «ИЛ-2» и гитлеровскими истребителями. Сергеенков рассказал о судьбе выпрыгнувшего с парашютом по приказанию Селищева стрелка Коврижина: его поймали фашисты, по по пути в Идрицу ему удалось бежать. Коврижин с помощью местных жителей добрался до партизанского отряда.
Пассажирский поезд приближается к станции Идрица. Смолкает перестук колес, и состав останавливается у небольшого, но красивого здания железнодорожного вокзала. Человек, впервые приехавший в Идрицу, сразу обратит внимание на бронзовый бюст молодого воина с волевым лицом, установленный на полированном гранитном постаменте перед вокзальным помещением. На пьедестале сверкает в солнечных лучах позолоченная надпись:
«Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии лейтенанту Евгению Витальевичу Михайлову присвоено звание Героя Советского Союза».
Памятник на могиле Героя Советского Союза Евгения Михайлова в Идрице.
Однажды сюда приехала из Подмосковья большая группа гостей. Это были земляки Евгения — рабочие Перовского завода по ремонту электроподвижного состава. Некоторые из них занимались в организованном Евгением военном кружке.
— Очень способным человеком он был, — рассказывали гости. — Среднюю школу закончил с отличием, а потом поступил в Качинское авиационное училище. Его оставили там инструктором. Работал он с увлечением, подготовил немало хороших авиаторов.
Десятки рапортов об отправке на фронт подал Евгений, когда грянула Отечественная война. Однажды дело дошло до крупного объяснения с начальником училища. Тот терпеливо выслушал Евгения, говорившего, что фронту очень нужны летчики, что он больше ни дня не может спокойно спать в тылу, когда идут кровопролитные бои, а потом, не сдержавшись, крикнул: «А я могу?! Кто кадры фронту готовить будет?»
Просьбу Евгения Михайлова удовлетворили только в 1943 году. Молодой лейтенант стал летчиком фронтового истребительного полка. За год на его счету было уже 92 боевых вылета, пять лично сбитых самолетов. О Михайлове писали фронтовые газеты, боевые листки. «Бесстрашный», «Хозяин неба», «Мастер стремительного удара», «Враг бежит» — вот заголовки зарисовок и хроникальных корреспонденций об отважном лейтенанте. За мужество и отвагу он был награжден орденом Красного Знамени. Коммунисты полка приняли Михайлова кандидатом в члены партии.
…17 марта 1944 года Михайлов получил задание прикрыть сосредоточение наших наземных войск. Лейтенант поднялся в воздух на истребителе «Лавочкин-5». Вместе со своим ведомым младшим лейтенантом Титовым Евгений, несмотря на облачность, патрулировал над прифронтовой полосой. Воздушного противника в этом районе не было. Тогда летчики повели свои машины к сильно укрепленной железнодорожной станции Идрица. Здесь находился гитлеровский аэродром, и Михайлов решил именно тут ждать возможного взлета фашистских бомбардировщиков. И вдруг шквал огня — это заговорила зенитная артиллерия противника.