В. Т.) видимость силы. Но только видимость. Эти полки и эти батареи были никуда не годным оружием для борьбы с красными» [205]. Полковник А.А. Зайцов позже констатировал, что настроения донских и кубанских казаков-фронтовиков в это время были одинаковы: «...воевать они ни с кем не хотели» [206]. Многие возвращавшиеся казачьи полки, по его словам, без сопротивления сдавали оружие советским отрядам на границах казачьих областей и расходились по домам [207]. Причины такого поведения казаков или, как тогда говорили, причины их «разложения», некоторые видные антисоветские деятели усматривали и в экономическом неравенстве в казачьей среде, и в активной агитационно-пропагандистской деятельности большевиков [208]. Но большинство из них считало, что казаков-фронтовиков прежде всего тянуло на отдых по родным хуторам и станицам [209]. Приведенные суждения представляются нам достаточно верными, отражающими сущность доминировавших настроений в среде армейского казачества. По нашему мнению, в крайне непростой и до конца не определенной и неясной ситуации осени 1917 года подавляющее большинство личного состава казачьих частей настороженно выжидало дальнейшего развития событий. Некоторые полки заявляли о якобы преданности революции и о поддержке СНК, другие, наоборот, решительно выступали против признания большевистского правительства. Причем вторых тогда было явно больше. Так, на совещании делегатов казачьих частей Юго-Западного фронта его участники однозначно высказались против Совнаркома, в поддержку деятельности Юго-Восточного союза казачьих войск и идеи Учредительного собрания [210]. А на Дону многие вернувшиеся с фронта казачьи полки по приказу Каледина, хотя и с большой неохотой, но все же заняли рубежи на границе области и преградили путь советским отрядам. Казаки не хотели пропускать их в пределы войска. Но вооруженных столкновений они стремились избегать.
Советское правительство продолжало принимать энергичные меры против антисоветских выступлений в казачьих областях. О напряженности его работы может свидетельствовать следующий факт: только в один из дней начала декабря председатель СНК отдал тридцать одно распоряжение комиссарам железных дорог о пропуске воинских эшелонов, направлявшихся «на борьбу с контрреволюцией» на Дон и Кубань [211]. 8 декабря СНК принял решение об образовании единого военного руководства для вооруженной борьбы с антисоветскими силами на юге и юго-востоке страны. Командующим революционными войсками в этом регионе был назначен нарком по военным делам В.А. Антонов-Овсеенко. Общую координацию военных действий против атаманов Каледина и Дутова и украинской Центральной рады должен был осуществлять созданный по приказу советского главковерха прапорщика Н.В. Крыленко Революционный Полевой штаб при ставке [212]. Чрезвычайным комиссаром Украины и Юга России назначается Г.К. Орджоникидзе, а чрезвычайным комиссаром по борьбе с контрреволюцией на Южном Урале – П.А. Кобозев. По мнению некоторых зарубежных исследователей, именно эти меры советского правительства знаменовали начало Гражданской войны в России. Например, Д. Футмэн утверждал, что Гражданская война началась в тот момент, «когда в декабре 1917 г. Ленин приказал Антонову-Овсеенко начать завоевание Донской области» [213]. Правомерность данного суждения вызывает сомнение, поскольку не учитывает всех аспектов причин и собственно начала Гражданской войны.
Из Петрограда, Москвы, Брянска, Царицына, Воронежа и других городов центра страны сводные отряды красногвардейцев и солдат направлялись на Дон, а из столицы, Уфы, Сызрани, Самары, Бузулука – в Оренбуржье. Общие вопросы и конкретные мероприятия по организации сил на борьбу с Дутовым и контрреволюцией в Оренбуржье рассматривались на четырех декабрьских заседаниях Совнаркома [214]. В то же самое время проводимая в этих направлениях деятельность советских органов по своей организации оставляла желать много лучшего ввиду как отсутствия необходимых сил, так и недостатка опыта и очень слабой исполнительской дисциплины.
Более успешными были мероприятия агитационного характера. И в начале декабря они продолжали осуществляться с прежней активностью и целеустремленностью. Так, 10 декабря выходит постановление СНК «Ко всему трудовому казачеству», в котором подчеркивалось, что Советское правительство ставит своей задачей разрешение земельного вопроса в казачьих областях «...в интересах всего трудового казачества и всех трудящихся на основе советской программы и принимая во внимание все местные и бытовые условия и в согласии с голосом трудового казачества на местах» [215]. Тут же содержались положения, отражавшие насущные чаяния казаков: отмена обязательной военной службы казачества и замена его постоянной службы краткосрочным обучением военному делу при станицах, государство брало на свой счет приобретение практически всех элементов казачьего снаряжения и обмундирования, отменялись еженедельные дежурства казаков при станичных правлениях, зимние военные занятия, смотры и лагеря, казакам разрешалась полная свобода передвижения [216]. Обо всем этом раньше казаки не могли и мечтать.
Как видим, в своих обещаниях казакам советское правительство шло на любые посулы, уступки, преследуя при этом одну цель: нейтрализовать их в политическом и военном отношениях, лишить тем самым поддержки атаманов и войсковых правительств и по возможности привлечь на свою сторону. Ведь от того, на чьей стороне будет выступать казачество, во многом зависел итог разворачивающегося вооруженного противоборства не только в казачьих областях, но и далеко за их пределами. И это хорошо понимали и советские, и казачьи лидеры.
В свою очередь, руководство казачьих властных структур предпринимает настойчивые попытки оказания воздействия на казаков. Его мощным и действенным инструментом должны были стать высшие органы казачьего самоуправления – войсковые круги. После серьезной подготовки они состоялись во многих казачьих войсках. Официально объявлялось, что круги созывались для обсуждения положения в стране в связи с захватом власти большевиками и ситуацией, складывающейся в казачьих областях, ввиду угрозы начала в них Гражданской войны [217].
Одним из первых состоялся III Большой войсковой круг войска Донского, проходивший со 2 по 13 декабря. Его делегаты обсудили сложившееся в стране положение и заявили о непризнании советской власти. Рассмотрев ситуацию в области, они решили утвердить предложенный проект новой организации управления Донской областью. Согласно его положениям, вплоть до созыва Донского Учредительного собрания из представителей всего населения области, органами высшей власти должны были стать Временное Донское правительство и войсковое правление [218]. Для ослабления напряженности в отношениях между казаками и крестьянами атаман Каледин предложил делегатам круга образовать объединенное правительство казачьего и неказачьего населения [219]. Сам атаман и все члены войскового правительства официально, с целью создания формального повода для формирования нового правительства подали в отставку. И она была принята кругом [220]. После напряженного обсуждения депутаты круга признали необходимым осуществлять власть в области на равных, паритетных началах представительства, от всего населения области, как казачьего, так и неказачьего. Кругом было сформировано новое паритетное правительство, в которое вошли по семь представителей от казачества и от крестьянства. Председателем правительства был избран М.П. Богаевский. При возникновении спорных ситуаций при голосовании в правительстве его голос являлся решающим. Атаманом на круге вновь был избран А.М. Каледин. При обсуждении проблемы взаимоотношений с СНК большинство депутатов круга согласилось с тем, что Донской области угрожает серьезная опасность. Поэтому они проголосовали за постановление, предоставляющее атаману и правительству «все полномочия по принятию необходимых мер для защиты области» [221]. Атаман получал права командующего всеми донскими вооруженными силами. Но среди делегатов от фронтового казачества оно вызвало несколько болезненную реакцию, поскольку, по словам одного из них, фактически аннулировало комитеты в казачьих частях и позволило атаману единолично издавать приказы о любых передвижениях и наступлениях воинских подразделений [222]. На одном из заседаний представители фронтовиков выступили с предложением о немедленном и полном прекращении огня на территории области и призвали к мирному урегулированию отношений с советским правительством. Для этого они предложили послать от имени круга делегацию в Петроград для переговоров с Совнаркомом. Вопреки сопротивлению президиума, считавшего такие переговоры бесполезными, при голосовании внесенного предложения его неожиданно поддержало большинство делегатов. В состав отправляемой в столицу мирной делегации круга вошли сотник Колычев, урядник Воротынцев, служившие в Атаманском полку, и крестьянин Дощенко. Позже к ним присоединились хорунжий 35-го Донского полка Семенов и подхорунжий 39-го Донского полка Калинин (эти полки входили в состав 8-й Донской казачьей дивизии, стоявшей на границе области), а также два солдата стоявшего в Черткове Минского военно-революционного отряда [223].
До окончания переговоров с СНК круг запретил казачьим подразделениям вмешиваться в боевые действия с красногвардейскими и солдатскими отрядами, подошедшими к границам Донской области. В то же время многие принятые кругом постановления носили явный антисоветский характер.
Аналогичную политическую направленность имела и созванная 9 декабря в Екатеринодаре Кубанская краевая рада. Ее делегаты высказались против признания власти Советов и призвали кубанских казаков к борьбе с большевиками. В специальном постановлении рада обязала войскового атамана А.П. Филимонова и краевое правительство «...организовать в единении с правительством Юго-Восточного союза военную защиту территории Кубанского края и всех союзных областей от возможных нападений со стороны большевиков» [224]. Кубанская краевая рада, так же как и III Большой войсковой круг войска Донского, предпринимает попытку организации объединенного правительства из представителей кубанских казаков и крестьян. По поручению рады 13 декабря члены краевого правительства договорились с эсеро-меньшевистским областным исполнительным комитетом о проведении совместного заседания Кубанской краевой рады и съезда иногородних Кубанской области, открывшегося за день до этого. В результате достигнутого соглашения состоялось совместное заседание, на котором делегаты рады и съезда иногородних объявили себя II общеобластным съездом казаков, иногородних и горцев и приняли решение об образовании нового высшего властного органа – Законодательной рады. На началах паритета в нее вошло по 45 представителей от казачества и от крестьянства и 8 от горцев [225]. Формировалось новое объединенное краевое правительство. Один из помощников атамана теперь должен был избираться из числа иногородних. Вносились изменения в систему выборов высших и местных административных органов власти в области, значительно расширялись права иногороднего населения. Созданной Законодательной раде поручалось подготовить и созвать Учредительный съезд Кубанской области.