— Может, ты его пропустила… Ну, случайно… прополз…
— Нет!!
— Тогда… Мы же наверху не смотрели.
— Он что, ниндзя — по потолку бегать?
— Там труба наверху…
Ох, как Ильке не хотелось спускаться в подвал. Но пришлось. Сенька попробовал вскарабкаться на идущую под сводом обмотанную стекловатой трубу. У него не получилось. Так что едва ли толстый неспортивный Лимон туда залез. На всякий случай дети посветили на трубы фонариком. Лимона не было. Пропал. Ох, что устроит им его бабушка!
Медленно, нога за ногу, они выбирались наверх. Через открытую форточку было отлично слышно, как в Сенькиной квартире надрывается телефон. Пацан кинулся туда. Через минуту в форточку высунулась его голова:
— Это Лима… Давай ко мне!
В другое время Илька стала бы возражать и даже злиться, но тут просто подхватила Сенькин велосипед и потащила в подъезд. Глупый Сенич двери не закрыл. Это когда кругом бродят всякие воры и другие преступники. Но даже об этом Илька ему не сказала. Закатила велик в прихожую, захлопнула дверь и, сбросив тапочки, подбежала к телефону.
— Спасите! — пополам со всхлипами неслось из трубки. — Помогите! Вытащите меня отсюда!
— Откуда?
— А я знаю? — ныл Лимон. — Сами заманили, а-а!..
— Ты в подвале?
— Не в том! Ой, у меня батарейка садится! В этом тикает, и что-то ворчит, и жужжит, и…
Илька заорала во все горло, перебивая:
— А как ты туда попал?
— Ветром…
— Как?!
Но Лимонов писклявый голос исчез, и из трубки полетели короткие гудки.
— В дворницкой был ветер, — прошептала Илька, падая на табурет. — А потом пропал. Это получается… получается это… Ой…
Она схватилась за щеки. Что получалось, даже думать было страшно, не то, что говорить.
Сенич отправил бейсболку на холодильник:
— Получается, этот… это… в Лерате.
Он выдохнул.
— И… что нам теперь делать?
Илька хотела еще удивиться, почему Лимон вообще до них дозвонился. Ну, какая мобила в шестнадцатом веке? И промолчала. А Сенька поскреб взлохмаченные волосы:
— Не знаю. Может, найти «Добра» и спросить, как туда попасть?
— Не хочется… что-то.
— Вот и мне… Знаешь, Илька? Придется тебе заснуть.
Ильке стало холодно. Точно она наглоталась льдинок, и они теперь звякают в животе одна о другую и никак не желают таять.
Сенич поманил девочку рукой. Они оказались в зале, перед собой Илька увидела старинный диван, покрытый потертым плюшевым покрывалом. На покрывале лежала красная подушка с оборками и катышами кошачьей шерсти.
— Как можно быстро заснуть? — тер покрасневший нос Сенька.
— Снотворного выпить. Но я не стану. И сонных зелий не стану. Ни за что!
— А еще как?
Илька посопела:
— Еще молоко. С медом. Но оно противное, в нем пенки!
Когда Илька болела, ее заставляли глотать молоко с медом. Но выпить по доброй воле? Когда здоровая?
…Пенка на молоке была желтая и толстая, как одеяло. От одного ее вида портилось настроение. А мед оказался слипшийся, с кусками сахара. Илька икнула. Зажмурилась. Попала ложкой в зубы: случайно, но все равно больно. Так и не открывая глаз, выхлебала горячее мерзкое молоко. Вот-вот оно могло полезть наружу.
— Ложись, — приказал Сенич. — И не забудь меня приснить.
— Только будильник поставь. На шесть часов. Иначе меня дома съедят, — сказала Илька жалобно.
— Ага. Спи.
Голос Сенича куда-то пропал. А потом Илька стояла уже на дороге. Сверху накрапывал дождик. Глина под ногами была липкой и противной, как проглоченный мед. Девочка передернула плечами и подняла голову. Впереди над унылой равниной возвышались башни и зубчатые стены Лерата. А рядом стоял Сенька, держа за руль велосипед.
— Получилось! — он слегка подпрыгнул от радости. Брызнула грязь. Илька зашипела: она и так прекрасно видела, что получилось. Дети пошли, с двух сторон толкая велосипед. Глина тяжело липла к колесам. Город с остроконечными башнями медленно вырастал над головой. Может, стоило присесть на обочине и придумать какой-нибудь план, но теплый надоедливый дождик подгонял укрыться под крышей. И вдруг совсем близко оказались городские ворота. В край рва упирался подъемный мост из тяжелых бревен. А прямо под аркой стояли они — Глиняные Рыцари.
На первый взгляд, в Глиняных Рыцарях не было ничего страшного. Просто огромные бронзовые жуки, посаженные на таких же жуков, вставших на четвереньки. Приглядевшись, дети поняли, что вообще-то это лошади. Гнедые, высокие, с коротко обрезанными гривами и хвостами. На лошадях были ржавого оттенка шипастые доспехи, спускающиеся почти до самых копыт. И ног у лошадей все же было по четыре. Рыцари были одеты в выпуклые кирасы и железные юбочки. Штаны, сапоги; рукава, переходящие в рукавицы, состояли из рыжих пластинок — словно панцирь жука или шейка рака. Шлемы, похожие на половинку яйца, без всяких украшений; забрала опущены. В руках у каждого здоровое копье, кончающееся чашкой, защищающей руку.
— Кто вы? — спросил один из Рыцарей гулким — как из бочонка — голосом.
Илька вздрогнула и скосилась на велосипед. Оказалось, что теперь они с Сеничем держатся не за руль, а за поводья серого ослика, укрытого попонкой. По бокам ослика свешивались кожаные сумки. В одной, точно, как это возможно лишь во сне, знала Илька, были бутерброды с сыром и яблоками, во второй — термос с лимонадом. Вокруг шеи ослика была обмотана елочная гирлянда с лампочками, похожими на тусклые цветные бусинки. От вида и голоса рыцарей ослик вздрагивал и дергал длинными ушами.
Колдовство на этом не кончилось. Сама Илька теперь была одета, ну как Красная Шапочка для похода к бабушке: домотканая шерстяная юбка поверх льняной сорочки, шерстяной платок на плечах и чепчик на голове. На Сеньке были штаны с заплаткой и серая куртка до колен. А, может быть, кафтан. Желтая бейсболка превратилась в высокую шапку с загнутыми полями. Илька тихонько хихикнула и почти перестала бояться.
— Кто вы? Что вам нужно?
Должно быть, Сенич вспомнил Илькин рассказ, потому что крикнул храбро:
— Мы торговцы. Везем улыбки для Безликой… Ой, Ее Безликости!
— Покажи!
Сенич запнулся на секунду, а потом — была, не была — открыл термос. Илька даже на расстоянии почувствовала кислый приятный запах, показалось, что пузырьки газа шибанули в нос. Она чмыхнула и улыбнулась.
— Видите? — ткнул в нее пальцем Сенька. — Хотите попробовать?
Рыцари попятились и стали громко совещаться.
— Руки покажите! — приказал один из них.
Теперь захихикал Сенька. Рыцари напомнили ему дежурных возле школьной столовой.
— Пожалуйста.
— Проезжайте.
Ослик процокал копытцами под аркой, и все трое вошли в Лерат.
— Ой, как я испугалась, — прошептала Илька Сеничу на ухо. — Они холодные… как не знаю что.
— Ага. Меня точно придавило. До сих пор трясет. Лимонаду хочешь?
— Ага.
Забившись в какую-то нишу недалеко от ворот, они выпили по колпачку и завинтили термос. Кругом медленно и неслышно наступала ночь.
Сенька яростно потер нос.
— Слышь, чего я думаю?
— Чего?
— Ну, спасем мы Лимона…
— А как?
Сенька отмахнулся. Подробности его пока не интересовали.
— Спасем, ты проснешься, а принцесса…
— Кто-то ей обязательно поможет. Выложит дорогу из цветных снов.
— Кто? Вон те, что под аркой стоят? — Сенич передернул плечами. — Не хотел бы я такой помощи.
Он почесал голову.
— И как сны отобрать у Безликой Ведьмы, ума не приложу.
Илька пожевала губами.
— Так вот я что придумал. Давай с ослика гирлянды снимем и растянем дорожку до ратуши. Чтобы принцесса не заблудилась. Ведь цветные лампочки — это как Новый год. Когда всем весело, и подарки. Ну, почти как в хорошем сне.
Илька улыбнулась:
— Здорово! Ой. А проводков хватит? — пискнула она. — И как они будут гореть? На ослике динамки нету…
— Ну, — Сенич почесал голову с другой стороны. — Это же сказка. Давай попробуем.
Он взялся за гирлянду. Ослик подумал, что его собираются приласкать, и потерся о Сенькину руку, прижав того к стене.
— Кыш, животное! Где у нее конец?
— Вот.
Они привязали провод за крючок, торчащий из стены, и стали разматывать его, а провод все не кончался и не кончался. Лампочки масляно блестели под дождем. Ослик шел, тихонько цокая копытами по булыжнику, и, кроме этого звука, ничего не было слышно. Потом что-то зашумело вверху.
— Канцлер! — выдохнула Илька, толкая Сенича к стене. Но это был не Канцлер. Просто зашуршали липы под порывом ветра, сбрасывая с веток воду.
Сенька шлепнулся на землю, привалившись к стене:
— Ф-фу-у… не пугай меня так, ладно?
— Ага, — сказала девчонка тоненько.
Они выпили еще лимонаду и съели по куску хлеба с сыром. И как-то сразу увидели полную луну — огромный круглый циферблат башенных часов. Идти оставалось совсем не долго. Как раз и провод закончился. Ослик тихонько сопел, обкусывая декоративные кусты возле входа. Хорошо, что стражники его не видели. Потому что стражников не было. На окованной железом высокой двери висел, выпадая из драконьей пасти, огромный ржавый замок.
Илька засопела.
— И как мы туда попадем?
— В окно залезем.
— В какое?
Сенич пожал плечами: если возможно из короткой гирлянды сделать длинную, то найдется и открытое окно. И оно действительно нашлось. На втором этаже. Чтобы туда залезть, были на выбор дерево и водосточная труба. Илька замечательно лазала по деревьям. Не хуже приятеля. Но подозревала, что окно оставлено нарочно: чтобы ловить таких, как они, глупых отважных героев. Однако из гордости перед Сенькой полезла все равно. Никакой ловушки там не было. В сумерках темнели пыльные и скучные сундуки, ряд стульев и дверь. Легонько скрипнув, она приоткрылась. Дети оказались в длинном слабо освещенном коридоре. Пыл покрывала каменный пол. Илька расчихалась и зажала нос рукой. Коридор привел незваных гостей к лестнице.
— Мам куба? — невнятно из-за ладони шепнула девочка.