– Мне так жаль, Элек, сообщать это тебе, но у Рэнди случился сердечный приступ, и он умер.
Она обрушила это на меня в самом начале разговора. И первая моя реакция была такая, словно она звонила мне, чтобы сообщить, какая сегодня погода.
Рэнди умер.
Сколько бы я ни повторял это себе в тот день, эта новость никак не желала укладываться у меня в голове.
Челси все же убедила меня поехать на похороны и поминки, хотя я отчаянно сопротивлялся этому. Рэнди бы не хотел, чтобы я присутствовал там, уж в чем в чем, а в этом я был абсолютно уверен. Я все еще был в состоянии шока и, казалось, не испытывал никаких эмоций. Мне сложно было сопротивляться ей, когда она пыталась стыдить меня. Она же понятия не имела, какие отношения были между мной и Рэнди. С ее точки зрения, у меня не было никаких оправданий для того, чтобы не поехать на похороны. Мне проще было сдаться, чем во всем ей признаться. Я знал также, что мама не вынесет этой поездки. Она тоже хотела, чтобы я поехал туда вместо нее и представлял там нас обоих. Поэтому, не успел я опомниться, как уже сидел с Челси в самолете, направляющемся в Бостон.
В самолете было душно, я там просто задыхался. Челси все время держала меня за руку, а я слушал музыку на полной громкости. Мне почти удалось успокоиться, пока в голове не промелькнула мысль о Грете, и вот тут меня охватила паника. Мне не только придется присутствовать на похоронах Рэнди, но, возможно, придется встретиться с Гретой и ее мужем.
Твою мать!
Я знал, что эти два дня будут худшими в моей жизни.
Когда мы приехали в дом Грега и Клары, я уже был на грани нервного срыва. Мы с Челси вместе приняли душ в гостевой комнате, но это вовсе не способствовало снятию стресса. Прежде чем мы покинули Калифорнию, я купил пачку импортных сигарет с гвоздикой, которые курил когда-то. Я вытащил одну сигарету и зажег ее, в то время как Челси одевалась в ванной. Я сам себя презирал за то, что снова закурил, но, казалось, это единственное, что позволяло мне не развалиться на куски в этой ситуации.
У меня не было ни малейшего желания одеваться и идти вниз в гостиную. Я закурил еще одну сигарету и подошел к французскому окну, которое вело на балкон и выходило на задний двор. Небо было затянуто облаками.
Я бросил взгляд вниз, и это было величайшей ошибкой.
Я сжал кулаки, словно готовясь броситься в драку, потому что сердце мое бешено колотилось о ребра.
Я не должен был видеть ее снова в таких обстоятельствах. Та моя часть, которая, как казалось, уже умерла, возвращалась к жизни, а этого ни в коем случае нельзя было допустить. Но я не знал, как с этим справиться.
Грета стояла ко мне спиной. Ее взгляд был устремлен на сад. Она, видимо, уже узнала, что я приехал, и, возможно, планировала сбежать, чтобы не встречаться со мной, а может, и ее эти обстоятельства так же расстраивали, как меня. Но то, что она стояла там одна, говорило о том, что мое появление тоже взволновало ее.
– Грета, – произнес я одними губами.
Было такое ощущение, что она услышала мои мысли, потому что в этот момент она обернулась. Внезапно на меня обрушился весь шквал эмоций, которые, как мне казалось, я похоронил в ту новогоднюю ночь в Нью-Йорке. Я не был готов увидеть ее лицо, когда она подняла голову и взглянула на меня.
Я сделал еще одну затяжку.
Я также не был готов к приступу ярости, которую испытал в тот момент. Лишь заглянув в ее глаза, я вновь обрел способность чувствовать, и на меня обрушились все подавленные ранее эмоции: осознание смерти Рэнди, безответная любовь к ней, ревность и сокрушающее разочарование, которые я испытал в новогоднюю ночь в Нью-Йорке…
Безграничный гнев, растущий во мне, был для меня неприятным сюрпризом.
Все в моем сознании смешалось.
Я не хотел тебя больше никогда видеть, Грета.
Мне так безумно хотелось тебя снова видеть, Грета.
Мне казалось, что она видит меня насквозь в тот момент, и мне это совсем не понравилось. Мы просто стояли, глядя друг на друга, и так продолжалось целую минуту. Но изумленное выражение на ее лице погасло, когда сзади ко мне подошла Челси и обняла меня.
Я инстинктивно обернулся и сделал пару шагов назад, оттесняя Челси от окна. Мне казалось, что я пытаюсь в этот момент пощадить чувства Греты, но я не понимал, почему я поспешил это сделать. Твою мать, она что, ждет, что я буду сидеть и страдать по ней, в то время как она выходит замуж за мистера Совершенство? Тем не менее я все же полагал, что внезапное появление Челси будет для нее шоком.
– С тобой все хорошо? – спросила Челси. Она явно не заметила Грету.
– Да, – как можно непринужденнее произнес я.
Мне надо было побыть в одиночестве, я направился в ванную и запер дверь, чтобы собраться с духом, прежде чем встречусь с Гретой лицом к лицу.
Она сидела в дальнем углу обеденного стола, когда мы спустились в гостиную. Меня она даже не удостоила взглядом.
Я ненавижу, когда ты так ведешь себя, Грета.
Сара поднялась из-за стола и обняла меня. Я тоже поприветствовал ее, сказав, что очень сожалению о кончине Рэнди, но все время думал о том, какие слова мне найти для Греты. Я оглянулся на нее, на этот раз она тоже смотрела на меня. Я отошел в сторону, дав Челси возможность обняться с Сарой и принести ей свои соболезнования.
Надо держать удар.
Я решительно подошел к ней и смог выдавить из себя лишь ее имя:
– Грета…
Она нервно дернулась, как будто ее имя в моих устах подпалило ей задницу. Она даже слегка заикалась.
– Мне так жаль…
Губы ее дрожали. Она была растеряна – я бы сказал, в полном замешательстве. Мне не хотелось признавать, что сейчас она была еще красивее, чем я ее помнил, – новый оттенок волос подчеркивал ореховый цвет глаз, на носу появились три крошечные веснушки, которые я раньше не замечал, а грудь, обтянутая черным платьем, заставляла вспомнить о вещах, которые при нынешних обстоятельствах мне было лучше забыть.
Совершенно оцепенев, я просто стоял и глазел на нее. Знакомый запах ее волос опьянял меня.
Я вздрогнул всем телом, когда она потянулась ко мне, чтобы обнять. Я очень старался не испытывать никаких эмоций, но в ее объятиях для меня заключался эпицентр мира. Прижав ее к груди, я почувствовал, как бьется ее сердце, и мое мгновенно подхватило его ритм. Наши сердца безмолвно говорили друг другу то, что наши эго не могли позволить себе выразить словами. Биение сердца – это искренность в ее первозданной чистоте.
Я положил руку на ее спину и почувствовал линию бюстгальтера. До того как я успел осознать свои чувства, голос Челси нарушил магию момента, и Грета резко высвободилась из моих объятий. Нас действительно разделяло сейчас огромное расстояние.
Я не мог поверить, что это происходит наяву: мое прошлое приходит в противоречие с настоящим. Та, которую я потерял, встретилась с той, которая помогла мне это пережить.
На левой руке Греты не было бриллиантового кольца. Где же ее муж или жених? Где он, твою мать?
Погруженный в тяжелые раздумья, я даже не слышал, о чем они между собой беседуют. Клара спасла положение, войдя в комнату с подносом еды, и Грета поспешила помочь ей. Она вернулась в гостиную и принялась раскладывать столовое серебро на столе. Она была чрезвычайно напряжена, поэтому вилки и ножи со звоном выскальзывали у нее из дрожащих рук. Я хотел было пошутить и спросить ее, не хочет ли она сделать музыкальную паузу и сыграть нам на ложках, но вовремя остановился.
Когда она, наконец, заняла свое место за столом, Грег спросил:
– Ну, дети, расскажите, как вы познакомились?
Грета в первый раз оторвала глаза от тарелки, когда Челси начала рассказывать, как мы познакомились в молодежном центре. Когда Челси потянулась ко мне, чтобы поцеловать, я чувствовал, что Грета за нами наблюдает, и мне стало не по себе. Но вот разговор перешел на мою мать, и Грета снова уставилась в свою тарелку.
Я весь сжался снова, когда Челси спросила ее:
– А где вы живете, Грета?
– Я на самом деле живу в Нью-Йорке. Сюда приехала лишь на пару дней.
Приехала, а не приехали.
Жаль, что у меня под рукой не было фотоаппарата, чтобы запечатлеть лицо Греты, когда Челси высказала пожелание приехать погостить к ней в Нью-Йорк.
Потом атмосфера за столом снова успокоилась, и я бросил на Грету несколько взглядов, когда она смотрела в сторону. Она заметила мое внимание, и я тоже уставился в тарелку.
– Элек никогда не говорил мне, что у него есть сводная сестра, – произнесла Челси.
Я так и не понял, кому предназначалось это замечание, к кому был обращен этот вопрос, но я действительно старался обходить тему родственников с Челси. Грета по-прежнему избегала смотреть на меня.
Тут в разговор вмешалась Сара.
– На самом деле, Элек жил с нами очень короткое время, когда они были подростками. – Она взглянула на Грету. – Ведь вы тогда не слишком друг с другом ладили, не так ли?
По какой-то причине растерянное выражение на лице Греты действовало мне на нервы. Она все еще сидела с опущенным взглядом, не реагируя ни на замечания матери, ни на меня. Необъяснимое желание, чтобы она осознала мое присутствие, осознала то, что было между нами, одержало верх над моим благоразумием. Я снова обратился к испытанным уловкам и принялся поддразнивать ее, чтобы обратить на себя внимание.
– Это правда, Грета?
– Что правда? – вымученно произнесла она.
Я поднял брови.
– Что мы не очень ладили, как говорит твоя мама.
Она сцепила зубы и посмотрела мне прямо в глаза, всем своим видом призывая меня не затрагивать эту тему.