— Я не у тебя спрашиваю, — рявкнула Наташа. — Как поживает мой сценарий?
Варя подняла брови и выразительно переглянулась с Инной.
— Не надо вот так смотреть! — прикрикнула Наташа. — Ты мою идею украла!
— Наташа, ты что, взбесилась? — воскликнула Инна.
А Варя поняла, что стоит не на крепком паркетном полу, а без страховки балансирует на канате, натянутом под куполом цирка. Зрители — сотрудники СТВ — сейчас поймут, что она падает, и замрут, открыв рот, чтобы потом, когда отойдет первый шок, вдоволь насладиться тем, что стали свидетелем жуткой трагедии.
Варя вспомнила голос — голос девушки из туалета, которая по телефону пересказывала идею фильма подруге, — и Варя даже вспомнила, что подругу звали Леной…
— Наташ, ты охренела? — спросила она.
— Я охренела? — закричала Наташа и ударила себя в грудь стаканом с томатным соком — или «Кровавой Мэри». — Ты стибрила мой фильм!
Конечно, на них уже смотрели, и надо было либо все отрицать, либо сознаться и уйти в монастырь. В монастырь Варя не хотела, тем более она была уверена — если ад есть, то она уже в нем. Стыд прожигал изнутри дыры, уши полыхали, а сердце страшным грохотом перебивало шум толпы.
— Она пьяная, — утешала Инна Варю, которая жалобно просила: «Воды, воды», а потом испугалась разоблачения: «Слишком нервничает», — подумают враги, и сказала, что вода нужна Наташе, и воду дали Наташе, но Наташа воду отвергла — стакан со спасительной жидкостью был выбит из рук трясущегося Ванечки, корреспондента развлекательной программы, и полетел, разбился, толпа отшатнулась…
К удивлению Вари, которая ожидала, что сейчас примчатся все: журналисты, телекамеры, милиция с кандалами, «Скорая» и даже «Дорожный патруль», Наташу быстро и почти незаметно увели охранники. Инна поднесла Варе шампанского, и только Ванечка дольше всех метался и переживал.
— Она много пьет, — качая головой, заметила Инна.
— Шизофрения… — Варя пожала плечами. — Черт! — Она только заметила, что по белым брюкам стекает томатный сок. — Ладно, поеду.
— Давай. — Инна взяла ее руку в свои. — Не расстраивайся. Завистников много. И не то еще бывает.
От этих слов Варя снова очутилась на канате, но справилась с собой и через силу улыбнулась.
Проснувшись, Варя обнаружила, что спит без брюк, без трусов, но в пиджаке. На улице то ли смеркалось, то ли рассветало. Ценой титанических усилий Варя оторвала тело от кровати, налила воды, выпила залпом два стакана и, обессиленная, рухнула на диван.
Ей казалось, что давным-давно она провалилась в кому — проснулась, а на дворе 2050 год. Все другое — город другой, лица другие, названия, система координат… И только она, Варя, прежняя в этом чужом мире.
«Что же случилось? — с ужасом думала она. — Что с нами со всеми случилось?»
От воспоминаний о том, что она украла идею у Наташи и что Наташу теперь считают психом и, наверное, уволят с работы, затошнило. Варя спрыгнула с дивана, бросилась в ванную, и ее там вывернуло прямо в раковину.
Сидя на полу, опираясь на прохладную стенку ванной, Варя вдруг вспомнила, что, когда ей было шесть лет, она подралась с соседской девочкой Олей. У Оли были бусики: из бисера, из пластмассы, из янтаря и фальшивой бирюзы. Варя, которую Оля боготворила, сказала Оле: «Делись!» — а когда Оля поделилась, но не особенно щедро, сообщила Оле, что та жадина и дружить с ней Варя не будет. А затем Варе пришло в голову, что бусики можно отнять — вот так, взять и отнять, но Оля сопротивлялась, в результате чего более крепкая Варя подбила той глаз и прокусила руку. Родственники бегали потом вокруг Вари и все, как один, вопили: «Как ты могла? Тебе чего-то не хватает? Своих игрушек мало?» — и только когда ей пообещали не дарить ничего на день рождения и на все лето отправить к тете Фросе в деревню — никакого моря и никакого кино — никогда, и, разумеется, никакого мороженого, Варя поняла, что наделала. Не потому, что очень хотелось мороженого и в кино. Просто до нее вдруг дошло. И стало так стыдно, что Варя принялась выть и полезла ото всех под диван, а родственники еще долго переживали, что дети понимают лишь тогда, когда их наказывают. Но они не знали, как страдала Варя, — она была уверена, что теперь она — плохая. Для мамы — плохая, для папы — плохая, и для бабушек, и для Оли — и все будут знать, что она — очень плохая, и никто ее никогда не полюбит. И потом Варя всем старалась доказать, что они ошибались, что она — хорошая и не просто хорошая, а лучше всех.
И вот сейчас, спустя двадцать четыре года, все, наконец-то, узнают, что Варя — мошенница, воровка и ничтожество! Страшная правда вылезла наружу…
«Стоп! — осадила себя Варя. — Так нельзя! Я не такая и никогда такой не была».
«А какая ты была?» — спросил кто-то в голове.
Варя вспоминала. Она была веселая. Легкая. Ранимая. Мнительная. Доверчивая. Привязчивая. У нее были подруги… Лиза и Маша!
«Что, собственно, произошло?» — поразилась Варя. Как вышло, что они перестали общаться? Собрав воедино всякие дурацкие мелочи, Варя увидела, что все их ссоры выросли из ничего. «Чушь!» — решила она и принялась вспоминать, с какого момента они вдруг начали ругаться. «Наташа, Сергей, сценарий, СТВ, Маша познакомилась с Никитой, Лиза познакомилась с Федором…» — Варя распутывала нить последних событий.
— Так! — Она резко вскочила, и в глазах заплясали черные точки.
Варя рванула в комнату, включила компьютер и подсоединилась к Интернету.
— Голубушка, мне странно это, — пробормотала она и допила остатки утреннего кофе.
Во рту и на губах осталась кофейная гуща, но Варя не обратила на это внимания. То, что она уже успела увидеть, было странно. Более чем странно.
Глава 17
— Во-первых, хоть это и не самое важное, то есть не то, почему я тебя попросила… позвонила… в общем, помнишь Лену, массажистку, ты еще к ней попала, когда она была с бодуна и от нее перегаром пахло? — возбужденно тараторила Варя.
Лиза, в противовес, вела себя хладнокровно. Только благодаря особенному состоянию души она милостиво согласилась встретиться с Варей, которая позвонила потому, что «произошло что-то очень важное, не могу сказать по телефону».
Рассказать о предложении журнала «Вог» было совершенно некому! Мама отдыхает, Федя далеко — телефонная женщина уверяет, что он вне зоны действия, Вика… Вике почему-то говорить ничего не хотелось. Лиза уже сутки маялась, и Варя застигла ее врасплох, сказала, что будет в «Шатре» через десять минут, приехала через пять — перевозбужденная, в мятой майке, с волосами, кое-как убранными в хвост. Свидание было совершенно безумным: час ночи, все уже спать едут или, наоборот, пить-гулять, а Лиза, которая мило сидела в гостях у знакомого художника, вот — встречается с приятельницей, у которой расшатались нервы.
— Помню Лену, — подтвердила Лиза.
— Ты только не смейся, — Варя наклонилась и заговорила громким трагическим шепотом: — В общем, я когда у нее последний раз была, она собиралась в Египет. А я почему-то сказала, чтобы она в Египет не ездила. Она спросила почему, а я и сама не знала — почему, в общем, наплела ей что-то про жару, а сегодня в Интернете, да сейчас еще и по телику сообщили… там автобус с туристами перевернулся, и в списке пострадавших — Лена!
— Да ты что? — без воодушевления произнесла Лиза.
— Подожди! — одернула ее Варя. — Это так, для затравки. В Интернете я искала другое. У меня в жизни в последнее время происходит что-то странное — я перестала понимать, что я вообще такое, чем я занимаюсь…
— Ты же теперь великий сценарист? — поддела Лиза.
— Лиз, я не об этом, я о том, что вроде что-то делаешь, но это как будто не ты, а кто-то еще…
— Варя, а ты врачу показывалась? — приняв обеспокоенный вид, поинтересовалась Лиза.
Ужасно, но Варя говорила о том, что чувствовала и сама Лиза со вчерашнего дня, правда, теперь, по сравнению со взбалмошной Варей, Лиза казалась себе такой рассудительной, сдержанной, благополучной, и ей страстно хотелось убедиться в том, что так оно и есть, что истерики только у Вари, а у нее, Лизы, все просто отлично.
— Лиза, слушай дальше, — отмахнулась Варя. — Я стала думать: что с нами случилось? Из-за чего мы все поссорились?
— Да мы особенно не ссорились… — Лиза попыталась все отрицать.
— Вот именно! — восторжествовала подруга. — Вроде не ссорились, но не общаемся, вроде ничего такого не было, но ты меня недолюбливаешь… Ведь так?
— Ну… — Лиза посмотрела на Варю и пришла к выводу, что выяснение отношений — не цель этой беседы. — Ну, так, так! — Она подняла руки: «Сдаюсь!»
— И с чего все началось?
— С чего?
— С Федора!
— С Федора?
— Ну, про Федора я совсем ничего не знаю, поэтому я начала с Богдана, — заявила Варя. — Потому что с него тоже все началось. Потом расскажу что, — выкладывать вновь обретенной подруге всю правду о сценарии Варя пока не хотела. — Суть в том, что я полезла в Интернет, и выяснилось, что никакого Богдана Нечипоренко Интернет не знает!
— Ну и что? — Лиза пожала плечами.
— То, — продолжила Варя. — Что совладелец строительной фирмы «Мосплан» не может не быть в Интернете!
— Почему это? — упрямо возражала Лиза.
— Да потому это! — возмутилась Варя. — Там куча всяких директоров, владельцев и менеджеров «Мосплана», а Богдана — нету!
— А может, он какой-нибудь серый кардинал? — предположила Лиза.
— Слишком это… — Варя покрутила рукой, подыскивая слово: — Эфемерно. Тем более, он говорил, что является владельцем основного пакета. Судя по деньгам, так оно и должно быть. Но я поняла, что ничего о нем не знаю. Я люблю человека, которого нет. Я даже в контору ему звонила, но мне сказали, что я ошиблась и никакого Нечипоренко у них нет. Понимаешь? А ты вот что знаешь о своем Федоре?
— Ну… — запнулась Лиза.
— И это еще не все, — немного успокоившись, продолжала Варя. — Я искала в сети Никиту из «Маверика» и не нашла. Это Машин хахаль. Есть Евгений Зорин, владелец издательства, есть какие-то там держатели акций, а Никиты нет. В «Маверик» я тоже звонила, и, разумеется, они никогда не слышали ни о каком Никите Долгих.