— Эй, — позвал Пит.
Ощутив прикосновение руки к плечу, я вскинула голову, глядя на склонившегося надо мной парня.
— Не знаю, успокоит ли тебя это, но я правда долго думал, пытаясь найти хоть какой-то путь к спасению. Но так и не смог. Ты слишком важная для Дороти пленница. Удивительно, что мне вообще удалось стащить ключ и спуститься сюда. Но я что-нибудь придумаю, хорошо? Есть в рукаве еще парочка козырей.
— Почему? — При этом вопросе глаза мои вдруг заволокли слезы. — Почему ты пытаешься мне помочь?
Пит развел руками, словно говоря: «А почему бы и нет?»
— Потому что так правильно?
Он тоже присел на кровать, держась от меня на безопасном расстоянии.
— Никто ничего не делает лишь потому, что это правильно, — ответила я.
— А как же ты?
— Я?
Даже если так, откуда ему-то знать? Мы знакомы не более двадцати минут.
— Да, ты, — повторил Пит, на этот раз увереннее. — Не считая, конечно, недавнюю попытку меня прикончить.
— Но я же этого не сделала, так что не считается, — усмехнулась я в ответ.
— Ну правда, — добавил парень, — по всему дворцу бродят слухи о новой пленнице принцессы. Я сразу понял, что это ты, девушка с жестяной фермы. С того самого момента, как впервые увидел тебя, я чувствую, что несу за тебя ответственность.
И вдруг я осознала, что сегодня первый раз в жизни в моей постели парень. И обстоятельства весьма далеки от идеальных. Не то чтобы сейчас это сильно меня заботило, ведь я заперта в темнице какого-то подозрительного королевства в ожидании неизбежного приговора к Участи, что хуже Смерти. Не лучшее время обзаводиться парнем, ведь так?
— Как ты узнал, что я окажусь там? — поинтересовалась я у Пита. — Когда трейлер упал в пропасть? Если ты работаешь здесь, во дворце, как узнал обо мне в тот день? Ну, то есть… ты же оказался в нужное время в нужном месте. Опоздай на секунду — и я бы грохнулась вместе с домом.
— У меня просто было какое-то странное предчувствие, — отозвался он, поерзав. — Просто… не знаю. Казалось, словно кто-то меня зовет. Вот я и пошел.
Теперь мне уже было практически плевать, что Пит продолжает нещадно врать. Все же он оказался прав: после долгих часов, проведенных в заточении в полном одиночестве, действительно было приятно просто сидеть рядом с кем-то живым. Просто слышать звуки человеческого голоса, задавать вопросы и получать ответы, даже если в них нет и доли правды. А мгновение спустя на лице Пита вновь появилось то отстраненное растерянное выражение, которое я уже имела счастье лицезреть в день нашей первой встречи за пару секунд до его исчезновения. Словно он пытался понять, откуда исходит звук далекой мелодии, слышимой только ему одному.
Тело Пита словно «зарябило», контуры его расплылись, но так быстро и едва заметно, что я не смогла сказать точно, случилось это на самом деле или было лишь игрой воображения. Мне это напомнило о голограмме Озмы, на которую мы натолкнулись на дороге. Парень резко поднялся. Только на этот раз я знала, что будет дальше.
— Прости, — проговорил он. — Мне нужно идти.
— Зачем?.. — сорвался с губ вопрос.
— Прости, — вновь повторил парень. — Я постараюсь чем-нибудь помочь, если получится.
А потом, прежде чем я успела что-либо возразить или попрощаться, он выхватил из кармана своих широких рабочих штанов большой медный ключ, тремя быстрыми шагами пересек камеру и воткнул его прямо в белую стену, на которой не было и намека на замочную скважину. От касания ключа по стене пошли круги, как от брошенного в воду камешка. Парень толчком открыл появившуюся дверь.
— Пит, — позвала я.
Мой голос неожиданно дрогнул. Я лишь хотела, чтобы он обернулся. Но нет. Пит ушел, дверь захлопнулась за его спиной и исчезла, и я вновь осталась совершенно одна.
11
После этого случая я совершенно потеряла счет времени. Я спала, сидела, опять спала и через силу впихивала в себя какую-то мерзкую кашу, миски с которой без какого-либо предупреждения то тут, то там появлялись на девственно чистом полу темницы.
Я всматривалась в губительное зачарованное окошко камеры. Порой на улице была ночь, порой — день. В ночи я пыталась определить время по фазам луны, но все было бесполезно: вот на небе красовалась полная луна, всего через секунду место ее уже занимал тонкий серп месяца, а потом — стоило лишь на мгновение отвести взгляд — и он исчезал. Минут пятнадцать мы со Звездочкой пробовали развлечься игрой в прятки, но и это занятие не возымело успеха. Прятаться в камере можно было разве что под кроватью. Да и пролезть туда могла лишь Звездочка, я оказалась крупновата.
Ничего больше не оставалось, только сидеть и думать, и в какой-то момент мои мысли сами по себе вернулись к маме. Стало стыдно, что я так мало о ней вспоминала с тех пор, как попала в Страну Оз, зато теперь у меня никак не получалось выкинуть ее из головы. Я просто не могла успокоиться, так и не узнав, удалось ли маме пережить торнадо, ищет ли она меня или же валяется сейчас где-то вдрызг пьяная. Может, ее придавило камнем или случилось еще что-то хуже этого?
И пока теплилась хоть малейшая надежда, что мама жива и ищет меня, надеется, что дочь в целости и сохранности вернется домой, я не имела права сдаваться. Посчитав, будто маму уже не спасти, я пообещала самой себе во что бы то ни стало помочь Олли и его семье, но теперь поняла: не важно, что мы далеко друг от друга, я всегда буду ей признательна. Впрочем, сейчас я находилась не в том положении, чтобы вообще кому-нибудь помогать, что уж греха таить. Я и себя-то спасти не могла.
Дня через два-три, кажется, хотя черт его знает, сколько прошло дней на самом, ко мне вновь пришел Пит.
— У меня мало времени, — начал он с порога. В голосе парня слышалась совершенно нехарактерная для него паника. — Суд назначен на завтра, — продолжил он. — Весь дворец об этом гудит.
Я резко подскочила. Время в подземельях тянулось так долго, что мысли о грядущем суде напрочь вылетели из головы. Поэтому безумный взгляд Пита кое о чем мне напомнил: как бы дерьмово все ни было сейчас, дальше будет еще хуже.
— Как будет проходить сам процесс? — поинтересовалась я, все еще теша себя надеждой на спасение.
Пит покачал головой, опуская взгляд вниз на руки.
— Выкладывай, — подбодрила я. — Может, есть какая-нибудь лазейка. В сказках всегда такое прокатывает.
— Ты и правда до сих пор думаешь, что попала в сказку? — усмехнулся Пит.
— Просто расскажи, чего можно ожидать.
Парень вздохнул, сдаваясь:
— Так называемый Суд Ее Королевского Высочества — это полный фарс! — заявил он. — По мне, единственная причина, по которой Дороти вообще устраивает суды, — желание надеть большой белый парик. Если ты попал на суд, то уже по определению виновен. Сомневаюсь, что за всю историю его существования хоть раз кого-то оправдали.
Странно, но перед лицом скорой Участи, что хуже Смерти, я была удивительно спокойна. Наверное, просто не могла поверить, что все происходящее реально.
— И что же мне делать? — спросила я.
Пит опустил глаза. Взъерошив волосы, он обратил на меня щенячий, полный вины взгляд.
— Можно попытаться сбежать, — предложил парень. — Может, вдвоем получится прорваться через охрану.
Но и я, и он прекрасно понимали всю абсурдность этой задумки.
— В итоге нас обоих прибьют, вот и все, — возразила я. — Какой тогда смысл?
— Да, понимаю, — отозвался Пит.
— А магия? Хочу сказать, мы же в Стране Оз, так? Разве нет какого-нибудь заклятия, которое помогло бы освободиться? Черная магия тоже подойдет, не проблема.
— Меня не учили колдовать, — покачал головой парень. — Я никогда не был силен в магии, да никто и не предполагал, что подобное знание вообще может понадобиться садовнику. Особенно после запрета пользоваться магией всем, кроме самой Дороти и ее друзей. Нельзя даже свет заклятием потушить — сразу же сработает магическая тревога, и тебя утащат на суд.
— Может, кто-нибудь другой? У тебя нет какого-нибудь знакомого, который сможет, к примеру, дать нам какую-нибудь магическую штуку? В смысле… ну… не знаю…
— Мне это уже приходило в голову. Я обошел всех незаконно колдующих магов, которых только смог найти, но ответ везде получал отрицательный. Слишком рискованно. Да и вообще, сомневаюсь, что в подземелье может сработать какое-нибудь заклятие. Здесь же повсюду антимагические завесы! Чтобы пробиться через них, нужно быть могущественным колдуном. Не хуже Глинды.
— Волшебные туфельки пришлись бы сейчас кстати, да?
— Не то слово. Но, может… — Он вдруг замолк.
— Что «может»?
— Ничего. Просто… возможно, есть еще один человек, который…
— Который что? — нетерпеливо вопросила я.
— Нет, — пробормотал он. — Он никогда…
— Кто?
— Нет, — уже уверенно заявил Пит. — Это ни за что не сработает.
— Пожалуйста, — взмолилась я. — Хоть что-нибудь. Просто попробуй!
Пит кивнул:
— Ну хорошо, я спрошу. Но это огромный риск. Просто нереальный.
Мы замолчали. Я начала бездумно скрести ногтями по стене рядом с кроватью, пытаясь оставить на ней хоть какой-то след. Хоть царапину. Это как татуировки Индиго — у каждой из нас свои способы сказать: «Я здесь была».
— Слушай, Эми, — позвал Пит.
— Да? — вскинула я голову.
Парень вытащил что-то из кармана и шагнул ко мне.
— Я не так уж много могу предложить, но, может, это как-нибудь тебе пригодится. — Пит протянул небольшой кухонный нож и вложил его мне в ладонь.
Да, он прав: помощь небольшая, но все же! Нож, который он принес, однажды сможет меня выручить.
— Спасибо, — проговорила я и, подавшись вперед, благодарно «клюнула» парня в щеку.
— Прости, что ничем больше не могу помочь.
— Мне хватит, — уверила я его. Верить в лучшее — единственное, что мне теперь остается.
Но тут я вспомнила еще кое-что. Одну очень важную вещь.
— Подожди, — остановила я парня, а сама нырнула под кровать за Звездочкой.